Поиск

Шырав ĕçĕ:

Обломовӑн (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫак кун Обломовӑн кунӗпех кӳренмелле пулчӗ.
Весь этот день был днем постепенного разочарования для Обломова.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломовӑн каллех чӗри ыратса кайрӗ; каллех унта темӗн ытлашши пулнӑ пек туйӑнчӗ ӑна; Ольга ачашшӑн та интересленсе пӑхни ӑна ҫунтарма пуҫларӗ.
Опять у него мурашки поползли по сердцу; опять что-то лишнее оказалось там; опять ее ласковый и любопытный взгляд стал жечь его.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Инкерен ӑна киле кӗртме чарма ыйтатӑп: Обломовӑн чӑрсӑрланмалла мар…
Попрошу ma tante отказать ему от дома: он не должен забываться…

Унӑн куҫӗсем Обломовӑн куҫӗсемпе тӗл пулчӗҫ: Обломов куҫӗсем, ӑссӑр ҫыннӑнни пекех, пӗрре те хускалмаҫҫӗ; ҫак куҫсемпе Обломов мар, хӗрӳллӗ туйӑм пӑхать.
Ее взгляд встретился с его взглядом, устремленным на нее: взгляд этот был неподвижный, почти безумный; им глядел не Обломов, а страсть.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Анчах Обломовӑн пит-куҫӗ мӗншӗн ҫапла пулнине пӗлчӗ Ольга, тата хӑйӗн вӑйӗ ӑна ҫавнашкал ҫавӑрса илнипе киленсе, хӑй ӑшӗнче сӑпайлӑн савӑнчӗ те.
Но она знала, отчего у него такое лицо, и внутренне скромно торжествовала, любуясь этим выражением своей силы.

Обломовӑн лӑпкӑн суйма кӑмӑлӗ ҫаврӑнаймарӗ.
У него недостало духа солгать покойно.

Обломовӑн чӗри лӑпланчӗ.
У него отлегло от сердца.

Тен, Обломовӑн ҫыру йӗркинче хӑшӗ тата мӗн сӑмахсем тӑтӑшах тӗл пулнӑран пулӗ, е, юлашкинчен, Илья Ильич халӗ е нихҫан та тенӗ хаяр чӗнӗвӗн юлашки самах ҫинче чарӑнса, аллисене айне хучӗ пулӗ — ахалех вӑратать пулӗ ӑна Захар.
Или, может быть, оттого, что в обломовском стиле часто сталкиваются который и что, или, наконец, Илья Ильич в грозном клике: теперь или никогда остановился на последнем, заложил руки под голову — и напрасно будит его Захар.

Обломовӑн палла-тӑранӗсем те ӗнтӗ, пӗрисем шанчӑксӑррӑн, теприсем кулкаласа, виҫҫӗмӗшӗсем темле хӑраса ӳксе: — Каять; шухӑшласа пӑхӑр-ха, Обломов вырӑнтан тапранчӗ! — терӗҫ.
Уже знакомые Обломова, иные с недоверчивостью, другие со смехом, а третьи с каким-то испугом, говорили: «Едет; представьте, Обломов сдвинулся с места!»

Обломовӑн ҫак ыйтӑвӗ хӑйшӗн пулсан Гамлет ыйтӑвӗнчен йывӑртарах пулчӗ.
Этот обломовский вопрос был для него глубже гамлетовского.

— Мӗнле санӑн хӑрах чӑлхуна ҫипрен ҫыхнӑ, теприне тӗртсе тунӑ? — сасартӑк каларӗ вӑл, Обломовӑн урисем ҫине кӑтартса.
— Что это на тебе один чулок нитяный, а другой бумажный? — вдруг заметил он, показывая на ноги Обломова.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Андрей тӑтӑшах, ӗҫрен е чаплӑ ҫынсен ушкӑнӗнчен уйрӑлса, вечертан е балран тухса кайса, Обломовӑн сарлака диванӗ ҫинче ларма, кахаллӑн иртекен калаҫура хӑйӗн пӑлханнӑ е ывӑннӑ чӗринчи йывӑрлӑха сирсе яма, лӑплантарма ун патне пынӑ, вара яланах, тӗлӗнмелле чаплӑ залӑран тӑван килне таврӑннӑ пек е кӑнтӑр ҫанталӑкӗн илемӗнчен уйрӑлса хӑй ача чухнехи выляса-кулнӑ хурӑн ращине таврӑннӑ ҫын пек, чуна лӑплантаракан туйӑма сиснӗ.
Андрей часто, отрываясь от дел или из светской толпы, с вечера, с бала ехал посидеть на широком диване Обломова и в ленивой беседе отвести и успокоить встревоженную или усталую душу, и всегда испытывал то успокоительное чувство, какое испытывает человек, приходя из великолепных зал под собственный скромный кров или возвратясь от красот южной природы в березовую рощу, где гулял еще ребенком.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Тата ача чухнехи вӑхӑтпа шкул — ҫак икӗ вӑйлӑ пружина, унтан Обломовсен ҫемйинче вырӑссем нимӗҫ ачине чӗререн савса ачашлани, кайран вӑл Обломовран вӑй-халӗпе те, йӑла тӗлӗшпе те вӑйлӑ пулни вӗсене пӗр-пӗринпе ҫывхартнӑ; кунсӑр пуҫне, пуринчен ытларах, Обломовӑн чӗри таса, ҫутӑ та ырӑ пулнӑ, мӗн лайӑх, мӗн тин ҫеҫ уҫӑлса хӑйне палӑртать, чее мар, яланах ӗненекен ахаль чӗрене хирӗҫ чӗнет, вӑл ҫаксене пурне те юратнӑ.
Притом их связывало детство и школа — две сильные пружины, потом русские, добрые, жирные ласки, обильно расточаемые в семействе Обломова на немецкого мальчика, потом роль сильного, которую Штольц занимал при Обломове и в физическом и в нравственном отношении, а наконец, и более всего, в основании натуры Обломова лежало чистое, светлое и доброе начало, исполненное глубокой симпатии ко всему, что хорошо и что только отверзалось и откликалось на зов этого простого, нехитрого, вечно доверчивого сердца.

Обломовӑн кашни паллиех, кашни утӑмӗ, пӗтӗм пурнӑҫӗ Штольц пурнӑҫне хирӗҫлесе тӑрать-ҫке?
в котором каждая черта, каждый шаг, все существование было вопиющим протестом против жизни Штольца?

— Тӑрӑр, тӑрӑр! — пӗтӗм вӑйран кӑшкӑрса каларӗ те вӑл, икӗ аллипе те Обломовӑн халат аркинчен, ҫаннинчен ярса тытрӗ.
— Вставайте, вставайте! — во все горло заголосил он и схватил Обломова обеими руками за полу и за рукав.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Хырӑм йывӑрланичченех апатланнӑ хыҫҫӑн пурте чей ӗҫме пуҫтарӑнсан, сасартӑк Обломовӑн хуларан таврӑннӑ мужикӗ килсе кӗчӗ те, хӗвӗнчен чакаланкаласа, Илья Иванович Обломов патне ҫырнӑ лӳчӗркеннӗ ҫырӑва аран-аран кӑна туртса кӑларчӗ.
Когда, отдохнув после трудного обеда, все собрались к чаю, вдруг пришел воротившийся из города обломовский мужик, и уж он доставал, доставал из-за пазухи, наконец насилу достал скомканное письмо на имя Ильи Иваныча Обломова.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломовӑн пӳрт йӗри-тавра ҫаврӑнакан галерея ҫине чупса хӑпарасси, ун ҫинчен ҫырмана пӑхасси килет; анчах галерея ҫӗрӗшнӗ, аран-аран кӑна тытӑнса тӑрать, ҫавӑнпа та ун ҫине господасем хӑпармаҫҫӗ, «ҫынсене» ҫеҫ хӑпарма юрать.
Ему страсть хочется взбежать на огибавшую весь дом висячую галерею, чтоб посмотреть оттуда на речку; но галерея ветха, чуть-чуть держится, и по ней дозволяется ходить только «людям», а господа не ходят.

Обломовӑн ҫав пӗтӗм пурлӑхне такам вӑрласа унӑн чуннех пытарса хунӑ, тейӗн.
Кто-то будто украл и закопал в собственной его душе принесенные ему в дар миром и жизнью сокровища.

Ҫав хушӑра илемлӗ тирпейленӗ столовӑйра саламлӑ ҫутӑсем йӑлтӑртатма пуҫлаҫҫӗ, ҫаврака пысӑк сӗтел ҫине апат-ҫимӗҫ лартаҫҫӗ; кӑвакарнӑ бакенбардлӑ Захар, мажордом ятне илнӗскер, сӗтел ҫине шӑнкӑртаттарса хрусталь савӑт-сапасем лартать, кӗмӗл кашӑксем хурать, час-часах стакан е вилка урайне ӳкерет; сӗтел тулли лартса тултарнӑ апата ҫиме пикенеҫҫӗ; кунтах Обломовӑн ачаранхи ҫывӑх тусӗ Штольц та, ытти палла-тӑран та пур; унтан ҫывӑрма выртаҫҫӗ…
А между тем в столовой, убранной с изящной простотой, ярко заблистали приветные огоньки, накрывался большой круглый стол; Захар, произведенный в мажордомы, с совершенно седыми бакенбардами, накрывает стол, с приятным звоном расставляет хрусталь и раскладывает серебро, поминутно роняя на пол то стакан, то вилку; садятся за обильный ужин; тут сидит и товарищ его детства, неизменный друг его, Штольц, и другие, все знакомые лица; потом отходят ко сну…

Ӗҫсӗр тарҫӑсем урам алӑкӗ умӗнче лараҫҫӗ; унта хаваслӑ шӑв-шав, кулни, тӑмра сасси илтӗнет, хӗрсем хурчкалла выляҫҫӗ; Обломов тавра ун ачисем ҫуйӑхса чупаҫҫӗ, ун чӗркуҫҫийӗ ҫине хӑпарса лараҫҫӗ, мӑйӗнчен ҫакӑнаҫҫӗ; сӑмавар умӗнче… ҫак таврари патша майри, Обломовӑн турри… хӗрарӑм ларать!
Праздная дворня сидит у ворот; там слышатся веселые голоса, хохот, балалайка, девки играют в горелки; кругом его самого резвятся его малютки, лезут к нему на колени, вешаются ему на шею; за самоваром сидит… царица всего окружающего, его божество… женщина!

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика