Поиск

Шырав ĕçĕ:

хуллен сăмах пирĕн базăра пур.

хуллен (тĕпĕ: хуллен) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

«Ах, — ассӑн сывларӗ Обломов, туратсене хуллен кӑна сирсе.
«Ох! — вздохнул Обломов, тихонько раздвигая ветви. —

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга аллине вӗҫертесшӗн пулса хуллен кӑна туртрӗ, анчах Обломов ҫирӗп тытрӗ.
Она пробовала тихонько отнять, но он крепко держал.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн ӑшчикки пикенсех ӗҫлет: юнӗ икӗ хут хӑвӑртрах вылять, кулленхинчен хӑвӑрт тапать, чӗри патӗнче вӗресе тӑрать — кусем пурте ӑна питӗ ӗшентереҫҫӗ, ҫавӑнпа та вӑл хуллен те йывӑррӑн сывлать, ҫакӑн пек е ҫакса вӗлерес умӗн е ҫав тери кӑмӑл тулнӑ вӑхӑтра сывлаҫҫӗ.
В нем была деятельная работа: усиленное кровообращение, удвоенное биение пульса и кипение у сердца — все это действовало так сильно, что он дышал медленно и тяжело, как дышат перед казнью и в момент высочайшей неги духа.

Ольга, пуҫне пӗксе, хуллен утса пычӗ.
Она тихо шла вперед, наклонив голову.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга каллех хисеплетӗр тесен, питӗ хуллен, асӑрхануллӑн тӑрӑшмалла, анчах мӗн тумаллине Обломов пӗрре те пӗлмест.
Надо ее раздуть опять, тихо и осторожно, но как — он решительно не знал.

Инкӗшӗ куҫран пӑхать те пуҫне хуллен сулкалать.
Тетка вглядывалась и медленно трясла головой.

Вӑл, ҫаврӑнса пӑхмасӑр, аллине каялла тӑсса пачӗ; Обломов ӑна ярса тытрӗ, алтупанне чуптурӗ; Ольга хуллен ҫеҫ унӑн тутине аллипе чӑмӑртаса илчӗ те кӗленче алӑкран хӑвӑрт кӗрсе кайрӗ, Обломов вара юпа пекех тӑрса юлчӗ.
Она, не оборачиваясь, протянула ему назад руку; он схватил ее, поцеловал в ладонь; она тихо сжала его губы и мгновенно порхнула в стеклянную дверь, а он остался как вкопанный.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга ӑс-тӑнра юлакан шухӑш-кӑмӑлне вӑйланма памарӗ, Обломов аллинчен шлепкине хуллен илчӗ те пукан ҫине ларчӗ.
Она не дала усилиться впечатлению, тихо взяла у него шляпу и сама села на стул.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн куҫӗсенче нихҫан та вулаймастӑн: «эпӗ халь тутана кӑштах чӑмӑртатӑп та шухӑша каятӑп — ҫапла чипер курӑнатӑп эпӗ, Унталла пӑхатӑп та, хӑраса ӳксе, хуллен кӑшкӑрса яратӑп, вара ҫавӑнтах ман пата чупса пыраҫҫӗ. Фортепиано умне ларатӑп та ура вӗҫӗ кӑштах курӑнмалла тӑсса хуратӑп»… тенине.
У ней никогда не прочтешь в глазах: «теперь я подожму немного губу и задумаюсь — я так недурна. Взгляну туда и испугаюсь, слегка вскрикну, сейчас подбегут ко мне. Сяду у фортепьяно и выставлю чуть-чуть кончик ноги…»

— Обломовщина! — хуллен каларӗ Илья Ильич, ҫак ӑнланса илмелле мар сӑмахран тӗлӗнсе тата ӑна сыпӑкӑн-сыпӑкӑн пайласа.
— О-бло-мовщина! — медленно произнес Илья Ильич, удивляясь этому странному слову и разбирая его по складам.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Унтан шалпар сюртук е мӗнле те пулин пиншак тӑхӑнатӑп та, арӑма пилӗкӗнчен ыталаса, вӗҫӗ-хӗррисӗр те тӗксӗм аллея тӑрӑх шалалла кӗрсе каятпӑр; хуллен, шухӑша кайса, сӑмахсӑр е илтӗнмеллех шухӑшласа пыратпӑр, ӗмӗтленетпӗр, юн тымарӗ тапнине шутланӑ пек, телей минучӗсене шутлатпӑр; чӗре мӗнле тапнине, чарӑннине итлетпӗр; ҫутҫанталӑк хамӑр хута кӗнине шыратпӑр… вара сисмесӗрех ҫырма хӗррине… уй-хире тухатпӑр…
— Потом, надев просторный сюртук или куртку какую-нибудь, обняв жену за талью, углубиться с ней в бесконечную, темную аллею; идти тихо, задумчиво, молча или думать вслух, мечтать, считать минуты счастья, как биение пульса; слушать, как сердце бьется и замирает; искать в природе сочувствия… и незаметно выйти к речке, к полю…

Вӑл ҫапла каланӑ: «Ҫыннӑн виҫеллӗ тӗллевӗ — ҫутҫанталӑкӑн тӑватӑ вӑхӑтне, тепӗр майлӑ каласан, тӑватӑ ӗмӗтне ытлашши иртӗнмесӗр пурӑнса ирттересси, пурнӑҫӑн савӑтне пӗр тумлам ахаль тӑккаламасӑр юлашки куна илсе ҫитересси пулать, алхасакан пушарсен ҫулӑмӗ кирек мӗнле ялкӑшсан та, пӗр майлӑ та хуллен ҫунни авантарах», тенӗ.
Он говорил, что «нормальное назначение человека — прожить четыре времени года, то есть четыре возраста, без скачков, и донести сосуд жизни до последнего дня, не пролив ни одной капли напрасно, и что ровное и медленное горение огня лучше бурных пожаров, какая бы поэзия ни пылала в них».

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Илья Ильич тетӗп! — пуҫларӗ вӑл хуллен, Обломов пуҫ вӗҫӗнче тӑрса.
А, Илья Ильич! — начал он тихо, стоя у изголовья Обломова.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Захар, Илья Ильич харлаттарнине илтсенех, хуллен, шавламасӑр вырӑн ҫинчен сиксе анчӗ те, чӗрне вӗҫҫӗн ҫенӗке тухса, улпут пӳлӗмне ҫӑрапа питӗрсе, хапха патнелле уттарчӗ.
Только что храпенье Ильи Ильича достигло слуха Захара, как он прыгнул осторожно, без шума, с лежанки, вышел на цыпочках в сени, запер барина на замок и отправился к воротам.

Илюша вара, ют ҫӗртен илсе килнӗ чечек теплицӑра усраннӑ пек, ачашланса усранаканскер, килте тунсӑхласа ларать, кӗленче айӗнчи ҫав чечек пекех хуллен те черченкке ҫитӗнет.
И Илюша с печалью оставался дома, лелеемый, как экзотический цветок в теплице, и так же, как последний под стеклом, он рос медленно и вяло.

Ун хыҫҫӑн юнашар лараканӗ анаслать, унтан тепри, хуллен, команда панӑ пекех, ҫӑварне карать; пурте анаслама ерсе каяҫҫӗ, хӑшин-пӗрин тата куҫҫулӗ те тухать.
За ним зевнет сосед, потом следующий, медленно, как будто по команде, отворяет рот, и так далее, заразительная игра воздуха в легких обойдет всех, причем иного прошибет слеза.

Вӗсем нихҫан та ӑс-пуҫпа татса памалли е уҫӑмсӑр пурнӑҫ ыйтӑвӗсемпе чӑрманман: ҫавӑнпа та унти ҫынсем яланах сывлӑхлӑ та хаваслӑ пулнӑ, чылайччен пурӑннӑ; хӗрӗх ҫула ҫитнӗ арҫынсем каччӑ евӗрлӗ курӑннӑ; стариксем йывӑр та асаплӑ вилӗмпе кӗрешмен, ним тума пултарайми пуличчен пурӑннӑ та, вӑрттӑн вилнӗ пек, хуллен сивӗнсе пырса, ним туймасӑр юлашки сывлӑшне кӑларса вилнӗ.
Они никогда не смущали себя никакими туманными умственными или нравственными вопросами: оттого всегда и цвели здоровьем и весельем, оттого там жили долго; мужчины в сорок лет походили на юношей; старики не боролись с трудной, мучительной смертью, а, дожив до невозможности, умирали как будто украдкой, тихо застывая и незаметно испуская последний вздох.

Кайӑк юрри хуллен-хулленех вӑйсӑрланса пырать, часах вӗсем йӑлтах шӑпланаҫҫӗ, пӗри ҫеҫ, кутӑнскер, ыттисене хирӗҫленӗ евӗр, таврари шӑплӑхра, чарӑна-чарӑна, пӗчченех пӗр евӗрлӗ чӗриклетет, анчах лӑпланнӑҫемӗн лӑпланса пырать, унтан вара юлашки хут хуллен шӑхӑрса илет, хӑй таврашӗнчи ҫулҫӑсене ерипен хускатса чӗтренет те… ҫывӑрса каять.
Пение птиц постепенно ослабевало; вскоре они совсем замолкли, кроме одной какой-то упрямой, которая, будто наперекор всем, среди общей тишины, одна монотонно чирикала с промежутками, но все реже и реже, и та, наконец, свистнула слабо, незвучно, в последний раз, встрепенулась, слегка пошевелив листья вокруг себя… и заснула.

Чей ӗҫнӗ хыҫҫӑн кашниех мӗн те пулин тӑвать: пӗри ҫырма хӗррине кайса ҫыран тӑрӑх хуллен уткаласа ҫӳрет, ури вӗҫӗпе вӗтӗ чулсене шыва тӗрте-тӗрте антарать; тепри чӳрече умне ларать те куҫа курӑнакан кашни япаланах асӑрхаса юлать: картишӗнче кушак чупса иртет-и, чавка вӗҫсе каять-и, сӑнаса ларакан ҫын, пуҫне сылтӑмалла е сулахаялла пӑркаласа, ӑна та, кӑна та, куҫӗпе тата сӑмси вӗҫӗпе ӑсатса ярать.
После чая все займутся чем-нибудь: кто пойдет к речке и тихо бродит по берегу, толкая ногой камешки в воду; другой сядет к окну и ловит глазами каждое мимолетное явление: пробежит ли кошка по двору, пролетит ли галка, наблюдатель и ту и другую преследует взглядом и кончиком своего носа, поворачивая голову то направо, то налево.

Ҫак шухӑшпа карчӑк пуҫӗ чӗркуҫҫийӗсем патнелле усӑнать, чӑлхи аллинчен тухса ӳкет; вӑл ачана куҫран ҫухатать те, кӑштах ҫӑварне карса, хуллен харлаттарма тытӑнать.
Тут голова старухи клонилась к коленям, чулок выпадал из рук; она теряла из виду ребенка и, открыв немного рот, испускала легкое храпенье.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика