Поиск

Шырав ĕçĕ:

тусӗ (тĕпĕ: тус) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӗччен пуҫтахлансан юрӗччӗ, пӗрле тусӗ те пулнӑ.
Ладно бы, если бесчинствовал только сам, но вместе с ним был и его друг.

Правасӑр водителе пула 18-ти ҫамрӑк вилнӗ // Таисия Ташней. https://chuvash.org/news/23383.html

Унӑн вилтӑпри ҫинче тусӗ лартнӑ сирень турачӗсем тӗлӗреҫҫӗ, шӑршлӑ армути кашласа ӳсет.
Ветви сирени, посаженные дружеской рукой, дремлют над могилой, да безмятежно пахнет полынь.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ун умӗнче сасартӑк «тӗпсӑр авӑр уҫӑлчӗ», «чул хӳме» купаланса ларчӗ, Обломов пулман пек, куҫран ҫухалнӑ пек, ҫӗтнӗ пек туйӑнчӗ; ун чӗрине йывӑр хуйхӑ пусса илчӗ; уйрӑлу хыҫҫӑн пӗр тус теприн патне пӑлханса васкать, анчах, тусӗ тахҫанах ҫуккине, вилнине пӗлет те, вара ҫавнашкал хуйхӑрать.
Перед ним вдруг «отверзлась бездна», воздвиглась «каменная стена», и Обломова как будто не стало, как будто он пропал из глаз его, провалился, и он только почувствовал ту жгучую тоску, которую испытывает человек, когда спешит с волнением после разлуки увидеть друга и узнает, что его давно уже нет, что он умер.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Штольц хӑйӗн тусӗ ҫине тӗлӗнсе пӑхрӗ.
Штольц с изумлением поглядел на своего друга.

Ҫутҫанталӑк ӑна ку енӗпе кӳрентермен; инкӗшӗ унӑн ӑсӗпе ирӗклӗхне хӗсӗрлемест, ҫавӑнпа Ольга нумай япалана хӑех тавҫӑрса илет, ӑнланать, пурнӑҫа асӑрхануллӑн сӑнать, итлет… сӑмах майӗн тусӗ каланисене, канашӗсене те итлет…
А природа ее ничем этим не обидела; тетка не управляет деспотически ее волей и умом, и Ольга многое угадывает, понимает сама, осторожно вглядывается в жизнь, вслушивается… между прочим, и в речи, советы своего друга…

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫулсем иртнӗҫемӗн вӑл, пур ватӑ хӗр евӗр, тен, хӑйӗн шӑпине хӑнӑхса ҫитӗччӗ, малашлӑха шанма пӑрахӗччӗ, вара лӑпланса сивӗнӗччӗ е ырӑ ӗҫсем тума тытӑнӗччӗ; анчах сасартӑк вӑл ӗмӗтленни ҫитрӗ, вӑл тусӗн ик-виҫӗ сӑмахӗнченех ҫакна ӑнланчӗ: Штольц текех унӑн тусӗ мар, вӗри чӗреллӗ савнийӗ.
Вероятно, с летами она успела бы помириться с своим положением и отвыкла бы от надежд на будущее, как делают все старые девы, и погрузилась бы в холодную апатию или стала бы заниматься добрыми делами; но вдруг незаконная мечта ее приняла более грозный образ, когда из нескольких вырвавшихся у Штольца слов она ясно увидела, что потеряла в нем друга и приобрела страстного поклонника.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унтан, пур йывӑр шухӑша манса, каллех хӑйӗн тусӗ умӗнче чӗререн савӑнать, калама ҫук илӗртӳллӗ, кӑмӑллӑ, уҫӑ чунлӑ пулать анчах хӑйӗн пуласлӑхӗ ҫухални, илӗртӳллӗ пылак ӗмӗчӗсем татӑлни, пурнӑҫ илемӗ шанса кайни, телее тивӗҫсӗр ӑмсанни ҫинчен аса илет те — каллех пӑшӑрханать.
Потом, забывшись, увлекалась опять бескорыстно присутствием друга, была очаровательна, любезна, доверчива, пока опять незаконная мечта о счастье, на которое она утратила права, не напомнит ей, что будущее для нее потеряно, что розовые мечты уже назади, что опал цвет жизни.

Ҫав хушӑрах вӑл малтанхи тусӗ чун-чӗререн парӑннине хисеплеменшӗн те хыпса-ҫунса ӳкӗнет…
Тут жгло ее и раскаяние в неблагодарности за глубокую преданность ее прежнего друга.

Анчах унӑн тусӗ, Соничка, виҫҫӗмӗш юрату ҫине куҫнӑ, тесе пӗлтерчӗҫ Российӑран килнисем…
Вспомнила о Сонечке, как бы она отозвалась о второй любви, но от приезжих из России слышала, что приятельница ее перешла на третью…

Анчах ун ӑшӗнче мӗн пуррине — турӑ пӗлет; ҫапах вӑл пӗчӗккӗн-пӗчӗккӗнех Штольцшӑн малтанхи тусӗ пек пула пуҫларӗ; анчах халӗ вӑл, Штольц култарсан та, ӗлӗкхилле, ача пек, янӑравлӑ уҫӑ сасӑпа кулмасть, кӑшт ҫеҫ ялкӑшса илет.
Что у ней делалось внутри — Бог ведает, но она мало-помалу становилась для Штольца прежнею приятельницею, хотя уже и не смеялась по-прежнему громким, детским, серебряным смехом, а только улыбалась сдержанной улыбкой, когда смешил ее Штольц.

Тепӗр тесен, Ольга хӑйӗн тусӗ мӗн ӗҫленине ҫиелтен кӑна сӑнаса тӑма пултарать, ӑна та хӑй пултарнӑ таран ҫеҫ.
Впрочем, Ольга могла только поверхностно наблюдать за деятельностью своего друга, и то в доступной ей сфере.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Тата Ольга та хӑй перчеткине арӑслан ҫӑварне пӑрахас пулсан, унӑн чӗререн хавхаланнӑ тусӗ ӑна илсе парасси пирки, уншӑн тӗпсӗр ҫырмана сикес пирки Обломовран ыйтса пӗлмен, вӑл ҫав хавхаланун паллине ҫеҫ куртӑрччӗ, тусӗ арҫынсен, юратакан хӗрарӑма пула пурӑнма пуҫлакан арҫынсен, чи пысӑк тӗллевне ҫеҫ тӗрӗс тытса пытӑр, вӑл пӑхнин хӗмӗпе, вӑл ӑшшӑн кулнине унӑн хавхаланулӑхӗн ҫулӑмӗ ҫунтӑрччӗ тата вӑл ҫав ҫулӑмра пурнӑҫ тӗллевне курни ан пултӑрччӗ.
И Ольга не справлялась, поднимет ли страстный друг ее перчатку, если б она бросила ее в пасть ко льву, бросится ли для нее в бездну, лишь бы она видела симптомы этой страсти, лишь бы он оставался верен идеалу мужчины, и притом мужчины, просыпающегося чрез нее к жизни, лишь бы от луча ее взгляда, от ее улыбки горел огонь бодрости в нем и он не переставал бы видеть в ней цель жизни.

Эсир Андрей Иваныч тусӗ, вӑл манӑн тус, апла пулсан…
Вы друг Андрея Иваныча, а он друг мне, следовательно…

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга Штольца хӑй тусӗ тесе шутлать, хӑйне яланах култарса кичемленме паманшӑн юратать, анчах кӑштах хӑракалать те, мӗншӗн тесен вӑл хӑйне ун умӗнче ача вырӑнне кӑна хурать.
Она называла его другом, любила за то, что он всегда смешил ее и не давал скучать, но немного и боялась, потому что чувствовала себя слишком ребенком перед ним.

Штольц шарламарӗ, вӑл хӑй те тусӗ ҫапла тӗрӗс пӗлтернине пула шухӑша кайса ларчӗ.
Штольц еще был под влиянием этой исповеди и молчал.

Тусӗ ун умне тӗкӗр лартса пачӗ те, вӑл, ун ҫине пӑхса, хӑйне палласа илнипе хӑраса ӳкрӗ тейӗн.
Друг как будто подставил ему зеркало, и он испугался, узнав себя.

Пуринчен ытла вӑл пушӑ ӗмӗтрен хӑрать; ӗмӗте ытлашши ӗненмесен — вӑл этемӗн тусӗ пулать; ӗмӗте ытлашши ӗненсен — вӑл этем тӑшманӗ пулать.
Больше всего он боялся воображения, этого двуличного спутника, с дружеским на одной и вражеским на другой стороне лицом, друга — чем меньше веришь ему, и врага — когда уснешь доверчиво под его сладкий шепот.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫав хушӑра илемлӗ тирпейленӗ столовӑйра саламлӑ ҫутӑсем йӑлтӑртатма пуҫлаҫҫӗ, ҫаврака пысӑк сӗтел ҫине апат-ҫимӗҫ лартаҫҫӗ; кӑвакарнӑ бакенбардлӑ Захар, мажордом ятне илнӗскер, сӗтел ҫине шӑнкӑртаттарса хрусталь савӑт-сапасем лартать, кӗмӗл кашӑксем хурать, час-часах стакан е вилка урайне ӳкерет; сӗтел тулли лартса тултарнӑ апата ҫиме пикенеҫҫӗ; кунтах Обломовӑн ачаранхи ҫывӑх тусӗ Штольц та, ытти палла-тӑран та пур; унтан ҫывӑрма выртаҫҫӗ…
А между тем в столовой, убранной с изящной простотой, ярко заблистали приветные огоньки, накрывался большой круглый стол; Захар, произведенный в мажордомы, с совершенно седыми бакенбардами, накрывает стол, с приятным звоном расставляет хрусталь и раскладывает серебро, поминутно роняя на пол то стакан, то вилку; садятся за обильный ужин; тут сидит и товарищ его детства, неизменный друг его, Штольц, и другие, все знакомые лица; потом отходят ко сну…

Ҫакнашкал тӗлӗнтермӗшле хӑтланнине пӑхмасӑрах, унӑн тусӗ Штольц ӑна ҫынсем хушшине илсе тухма пултарнӑ; анчах Штольц тӑтӑшах Петербургран Мускава, Чулхулана, Крыма, унтан ют ҫӗршывсене ҫӳреме пуҫланӑ та, Обломов вара каллех пӗр-пӗччен, никамсӑр пурӑнма пуҫланӑ; ҫак пӗчченлӗхрен ӑна мӗнле те пулин тӗлӗнмелле япала, кулленхи пурнӑҫра пулман ӗҫсем ҫеҫ илсе тухма пултарнӑ; анчах унашкалли пачах пулман, малашне пуласси те курӑнман.
Несмотря на все эти причуды, другу его, Штольцу, удавалось вытаскивать его в люди; но Штольц часто отлучался из Петербурга в Москву, в Нижний, в Крым, а потом и за границу — и без него Обломов опять ввергался весь по уши в свое одиночество и уединение, из которого могло его вывести только что-нибудь необыкновенное, выходящее из ряда ежедневных явлений жизни; но подобного ничего не было и не предвиделось впереди.

Анчах кусем тахҫанах пулнӑ, вӑл ҫулсенче ҫамрӑк ҫын кирек мӗнле ҫынна та тӳрӗ кӑмӑллӑ тусӗ вырӑнне хума хатӗр, кирек мӗнле хӗрарӑма тенӗ пекех юратса пӑрахать, кашнинех пӗрлешме те сӗнет, теприсем ҫав манпа авланаҫҫӗ те кайран вара ӗмӗрлӗх хуйха кӗрсе укеҫҫӗ.
Но это все было давно, еще в ту нежную пору, когда человек во всяком другом человеке предполагает искреннего друга и влюбляется почти во всякую женщину и всякой готов предложить руку и сердце, что иным даже и удается совершить, часто к великому прискорбию потом на всю остальную жизнь.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика