Корпус чувашского языка

Поляницӑн хуратут пуснӑ сарлака пичӗ ҫинче чее кулӑ ҫиҫет, пӗчӗк хура куҫӗсем кӑмӑллӑн йӑлтӑртатнӑ пек туйӑнаҫҫӗ.

Широкое, забрызганное веснушками лицо Поляницы сияло наигранной, хитроватой улыбкой, маленькие черные глаза блестели кажущейся приветливостью.

XV сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Вӗсем, ҫак вилӗ куҫсем, савӑнса та шӑппӑн тӗлӗнсе, сӳнсе пыракан тӗксӗм ҫӑлтӑрсем ҫине те, пуҫ ҫийӗнче ирӗлекен аялтан кӑштах кӗмӗл витнӗ пӗлӗт татки ҫине те, витӗр курӑнакан ҫӑмӑл тӗтре ӗнтрӗкӗпе витӗннӗ тӳпе ҫине те киленсе пӑхнӑн туйӑнаҫҫӗ.

Они, эти мертвые глаза, словно в восхищенном и безмолвном изумлении любовались и гаснущими неясными звездами, и тающим в зените опаловым облачком, лишь слегка посеребренным снизу, и всем безбрежным небесным простором, закрытым прозрачной, легчайшей дымкой тумана.

XI сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Лушкӑпа ирттернӗ кунсем халӗ Давыдова нихҫан таврӑнми иртсе кайнӑ ытарма ҫук кунсем пек туйӑнаҫҫӗ.

Все пережитое с Лушкой теперь казалось Давыдову прекрасным, но невозвратимым и далеким прошлым.

III сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Сайра хутран вӗсен хушшинчен хӗвел урисем чалӑшшӑн ӳкеҫҫӗ, ҫуллахи пекех кӑн-кӑвак тӳпе татӑкӗ курӑнса каять, ҫавӑн пек чухне вара кантӑкран курӑнса выртакан Дон шывӗн кукри, ун хыҫӗнчи вӑрман, инҫетри сӑрт урлӑ каҫакан ҫул тата питӗ пӗчӗк ҫил арманӗ курӑнать, — ҫавсем пурте чуна хумхантаракан черченкӗ ӳкерчӗк евӗр туйӑнаҫҫӗ.

Изредка в просвет косо ниспадали солнечные лучи, вспыхивал — по-летнему синий — клочок неба, и тогда видневшийся из окна изгиб Дона, лес за ним и дальний перевал с крохотным ветряком на горизонте обретали волнующую мягкость рисунка.

2-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Хӑйӑр хӗвел ҫинче ӑшшӑн йӑлтӑртатса выртать, ылтӑн пек йӑлкӑшать вӑл, ун тӑрӑх лартса тухнӑ витӗр курӑнакан ҫуртсем пир ҫине пурҫӑн ҫиппе тӗрленӗ тӗрӗсем пек туйӑнаҫҫӗ.

Песок блестит на солнце теплым, желтым блеском, и на его бархате прозрачные здания подобны тонким вышивкам из белого шелка.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ҫын ҫавсем умӗнчен, телефон юписемпе тем чухлӗ хура алӑксем ҫумӗпе иртсе пырать, — ҫурт стенисене шӑтарса кӗнӗ хура алӑксем ыйхӑ пуснипе пысӑк ҫӑвар пек туйӑнаҫҫӗ.

Человек идет мимо них, мимо телефонных столбов и множества черных дверей в стенах домов, — черных дверей, сонно разинувших квадратные пасти.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Малтан пӑхсан, вӑл ҫутӑсем питӗ илемлӗ пек туйӑнаҫҫӗ те, чун хавалне ҫӗклеҫҫӗ.

Сначала это кажется красивым и, возбуждая, веселит.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Такамӑн тискер алли чӳречерен пылчӑклӑ урама кӑларса ывӑтнӑ чечек пекех туйӑнаҫҫӗ вӗсем.

Они кажутся цветами, которые чья-то грубая рука выбросила из окон домов в грязь улицы.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Чӳрече витӗр темиҫе тӗрлӗ сӑн-пит умлӑн-хыҫлӑн курӑна-курӑна юлаҫҫӗ, вӗсем ҫапӑнса, тӗпренсе кайнӑ темле пӗр пысӑк япалан ванчӑкӗсем пек туйӑнаҫҫӗ.

Еще и еще лица, одно за другим, мелькают в окнах, точно осколки чего-то одного — большого, но разбитого в ничтожные пылинки, растертого в дресву.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Арпашӑнса ларакан нумай хутлӑ ҫуртсем хушшинче ҫав йӗс ҫынсем тӑлӑх-турат пек тӑраҫҫӗ, вӗсем ҫӳлӗ стенасем ӳкернӗ сулхӑнта карликсем пек туйӑнаҫҫӗ, вӗсем хӑйсен таврашӗнчи ухмахла пӑтрашса тӑракан пурнӑҫра пӗтӗмпех ҫухалса кайнӑ; вӗсем ҫурма-суккӑрскерсем хӑйсен ури айӗнче ҫынсем тем шыраса кӗшӗлтетнине, чӗрисене ыраттарса, хурлӑхлӑн пӑхса тӑраҫҫӗ.

Эти бронзовые люди мертвы и одиноки в сетях многоэтажных домов, они кажутся карликами в черной тени высоких стен, они заплутались в хаосе безумия вокруг них, остановились и, полуослепленные, грустно, с болью в сердце смотрят на жадную суету людей у ног их.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Тулта шарманка сасси килӗшӳсӗр хӑйӑлтатать, темле кӗвӗ ҫаврӑнӑшӗсем татӑк-кӗсӗкӗн илтӗннӗ пек туйӑнаҫҫӗ, хулӑн саслӑ ача хаваслӑн кӑшкӑрать, йытӑ ӳле-ӳле ярать, — Ленька, ҫав кӗвве итленӗ май, хӑй те шӑл витӗр хуллен ӗнерлесе юрлать.

На дворе раздраженно визжала шарманка, выбрасывая лохмотья какой-то мелодии, радостно кричал басовитый ребенок, подвывала собака, — Ленька слушал эту музыку и тихонько сквозь зубы ныл, прилаживаясь к ней.

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Урамсенчи ҫӗр каҫӑ тӑрӑлса тӑнӑ кӳлленчӗксенче ирхи кӗрен-кӑвак тӳпе курӑнать, — ҫавна пула таса мар кӳлленчӗксем те илемлӗрех пек туйӑнаҫҫӗ, анчах вӑл илем ниме те кирлӗ мар, чуна та килӗшӳсӗр.

На улицах, в лужах, устоявшихся за ночь, отражалось утреннее небо — голубое и розовое, — эти отражения придавали грязным лужам обидную, лишнюю, развращающую душу красоту.

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Тусем пирӗн паталла силлене-силлене ҫывхарнӑн туйӑнаҫҫӗ, ак халӗ-халь пирӗн пуҫсем ҫине йӑванас пек шывалла усӑнаҫҫӗ — шурӑ хумсем пирӗн ӳт-пӗве пӗр аялалла, пӗр ҫӳлелле ывӑтаҫҫӗ, кимӗ атӑ кӗли айне пулнӑ мӑйӑр пек ҫатӑртатать, эпӗ кимӗрен уйрӑлса кайнӑ, тӑрмаланса пӗтнӗ хура ту хысакӗсене куратӑп, вӗсем ҫӗҫӗ пек ҫивӗч, хамран таҫта ҫӳлте атте пуҫне, унтан — армак-чармак чӗрнеллӗ ҫав тусем ҫинче мӑйракаллисене куратӑп.

Качаясь, они подвигались к нам, наклонялись над водой, готовые опрокинуться на головы наши, — раз, раз — подкидывают белые волны наши тела, хрустит наша барка, точно орех под каблуком сапога, я оторван от нее, вижу изломанные черные ребра скал, острые, как ножи, вижу голову отца высоко надо мною, потом — над этими когтями дьяволов.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Ҫил вӗрет те, йывӑҫсем силленеҫҫӗ, вӗсем, тӑррисене хумхантарса, тинӗс хӗррине аннӑн туйӑнаҫҫӗ.

Дует ветер, деревья качаются и точно идут с горы к морю, встряхивая вершинами.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Вӗсем, тӑва чакалакансем, пӗчӗк сӑрӑ ӑмансем пек — тинӗсӗн малта пыракан, ҫырана ҫитсе, тумламсем пулса, тӗпренсе каякан хумӗсем пек туйӑнаҫҫӗ.

Эти серые маленькие черви, так источившие гору, — то же самое, что и его капли, которые первыми идут на неприступные и холодные скалы берегов в вечном стремлении моря расширить свои пределы и первыми гибнут, разбиваясь о них.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Хӑшӗсем малтан аванах пек туйӑнаҫҫӗ, кайран начар пулса тухаҫҫӗ.

Который в начале мне кажется хорошим, в конце выходит плохим.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Вӗсенчен ӳкекен хура мӗлкӗсем симӗсӗн курӑнакан илемлӗ хумсене тӗксӗмлетсе тӑраҫҫӗ, ҫакӑнпа вӗсем пӗртен-пӗр хусканӑва, шыв чарӑнмасӑр шӑпӑлтатнипе кӑпӑксем ассӑн сывланине тата ту хыҫӗнчен тухма ӗлкӗреймен уйӑхӑн кӑвак кӗмӗл йӑлтӑрккипе пӗрле пӗтӗм йӗри-таврара тӑракан вӑрттӑн шӑплӑха пӑсакан пур сас-чӗве те хупласа хурасшӑн пек туйӑнаҫҫӗ.

С них на пышные зеленоватые гребни волн упали черные тени и одевают их, как бы желая остановить единственное движение, заглушить немолчный плеск воды и вздохи пены, — все звуки, которые нарушают тайную тишину, разлитую вокруг вместе с голубым серебром сияния луны, еще скрытой за горными вершинами.

Сокол ҫинчен хывнӑ юрӑ // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–74 стр.

Тинӗс хӗрринче юрӑ шӑпланчӗ, унтан ӗнтӗ хум шавлани ҫеҫ илтӗнсе тӑрать; карчӑкӑн шухӑ пурнӑҫ ҫинчен пынӑ калавне тарӑн шухӑшлӑ шухӑ хумсем тепӗр хут мухтавлӑн каласа панӑн туйӑнаҫҫӗ.

Песня на берегу моря уже умолкла, и старухе вторил теперь только шум морских волн, — задумчивый, мятежный шум был славной второй рассказу о мятежной жизни.

II сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Ҫаксем ӗнтӗ пурте — сасӑсем те, шӑршӑ та, пӗлӗтсемпе ҫынсем те — тӗлӗнмелле хурланчӑклӑ та илемлӗ, чуна хумхантараҫҫӗ, ытарайми юмах пуҫламӑшӗ пек туйӑнаҫҫӗ.

Все это — звуки и запахи, тучи и люди — было странно красиво и грустно, казалось началом чудной сказки.

I сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Анчах та кунта аран ҫеҫ илтӗнекен ҫын сассисем имшер те кулӑшла туйӑнаҫҫӗ.

Но голоса людей, еле слышные в нем, слабы и смешны.

Челкаш // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.