Поиск

Рагулин

— Эсӗ сӑмах ҫаптарма ӑста! — ҫыртса илнӗ пек усал каларӗ Рагулин.
— Да ты на словах мастак! — язвительно проговорил Рагулин.

Рагулин ҫине хӑяккӑн пӑхса илсе, ҫав тери хитре картина ӳкерсе пачӗ, пурне те ӗнентермелле фактсем турта-турта кӑларчӗ, вара пухури ҫынсем сасартӑк пурте: «Артамашов тӗрӗс калать!» — тесе шухӑшларӗҫ.
Тут он, искоса поглядывая на Рагулина, нарисовал такую красочную картину и привел столько убедительных фактов, что все участники совещания вдруг подумали: да, действительно Артамашов прав!

Вӑл ӗҫпе Стефан Петрович Рагулин хӑтлантӑр, ӑна вӑл шӑл ҫемми, эпӗ лаша шутне ӗрчетме курс илӗп…
Пусть этим делом занимается Стефан Петрович Рагулин, ему это с руки, а я возьму курс на коня.

— Пурне те пӗр виҫепе ҫырма юрамасть, — терӗ хирӗҫ Рагулин.
— И все ж таки нельзя записывать оптом, — возразил Рагулин.

— Тулӑ пуррин укҫи те пулӗ, — чеен каласа хучӗ Рагулин.
— А у кого будет пшеница, у того найдутся и деньги, — заметил Рагулин.

Рагулин икӗ куҫне те хӗсрӗ.
Рагулин прищурил глаза.

— Пирӗн халӑх ҫитеймерӗ-и-ха? — ыйтрӗ Рагулин, икӗ хунар ҫутатакан сӗтел патне пырса.
— С поля наш народ еще не подъехал? — осведомился Рагулин, подходя к столу, на котором горели два фонаря.

Ун ҫинчен таса костюм тӑхӑннӑ, питне яка хыртарнӑ, ҫамрӑкланнӑ Рагулин анчӗ.
И с нее сошел Рагулин в чистеньком костюмчике, с гладко выбритым, помолодевшим лицом.

— Рагулин мӗн каласса эпир халӗ пӗлместпӗр-ха, — терӗ Сергей, ҫав вӑхӑтрах хӑй ӑшӗнче ҫапла шухӑшларӗ:
— Мы еще не знаем, что скажет Рагулин, — проговорил Сергей, а про себя подумал:

Вӑл Савва Остроухов планӗ пирки калаҫрӗ, колхозниксемпе, трактористсемпе тӗл пулчӗ, Рагулин патӗнче, Артамашов патӗнче пулчӗ, анчах текех вӑрҫӑ пирки шухӑшларӗ; ҫул ҫинче танксене чарма алтнӑ шырлансене хыт-хура пусса илнине курчӗ, ҫӳллӗрех вырӑнсенче купаласа тунӑ тӗмесем, вӗсен айӗнче амбразурӑсен хура куҫӗсем; мӑян хушшинчен, эрешменсем пек, тутӑхнӑ юпасем кӑнтса тӑраҫҫӗ, вӑрҫӑ пуҫланнӑранпа уя сухаламан, ишӗлнӗ пӳртсем ҫине, снарядпа персе шӑтарнӑ шкул ҫине пӑхрӗ — вӑрҫӑ пуҫран каймарӗ…
Разговаривал о плане с Саввой Остроуховым, встречался с колхозниками, с трактористами, побывал у Рагулина, у Артамашова, — а думал о войне; встречал по дорогам противотанковые рвы, поросшие бурьянами, свежие курганы на высотках, а под курганами — черные глаза амбразур; видел ржавые надолбы, пауками торчащие из лебеды, — поле так и не пахалось все эти годы; с болью в сердце смотрел на разбитый дом, на стены школы, продырявленные снарядом, — и думал о войне…

— Рагулин патӗнче-и?! — тӗлӗнчӗ Артамашов.
— У Рагулина?! — удивился Артамашов.

— Ман шутпа, Рагулин чӑн-чӑн тирпейлӗ хуҫа, — терӗ Сергей.
— А мне кажется, что Рагулин-то и есть настоящий бережливый хозяин, — сказал Сергей вставая.

Эпӗ Рагулин мар! —
Я не Рагулин! —

Усть-Невински колхозӗсене пулӑшу кирлине уҫҫӑнах сисрӗ Сергей, анчах епле пулӑшу кирлине тавҫӑрса илеймерӗ, ҫавӑнпа Рагулин ӗҫне тӗрӗс тесе те, тӗрӗс мар тесе те калаймарӗ…
То, что он услышал от Рагулина, убеждало его в том, что колхозы Усть-Невинской нуждаются в каких-то организационных мерах, а каких именно — не знал, и поэтому не мог сказать — правильно или неправильно поступал Рагулин…

— Мӗн пуласса кӗркунне шутлатпӑр, — икӗ куҫне те хӗссе илчӗ Рагулин.
— Достижения будем подсчитывать осенью, — ответил Рагулин и сощурил оба глаза.

Рагулин хӗсӗрлет теме, выҫӑ куҫлӑ теме пуҫларӗҫ мана, пур еннелле те жалобӑсем ҫырма тапратрӗҫ…
Обидел Рагулин, жадюгой стали звать, жаловаться во все концы…

Ҫаран пирки сӑмах пӗтрӗ тесе пулас, Рагулин Сергей патнелле ҫаврӑнчӗ.
Видимо, считая, что дальше говорить о сенокосе бесполезно, Рагулин обратился к Сергею:

Дарья, эсӗ каллех ман пата-и? — икӗ куҫне те хӗссе ыйтрӗ Рагулин.
— Дарья, а ты опять ко мне? — спросил Рагулин, прищурив оба глаза.