Поиск

Шырав ĕçĕ:

Илья сăмах пирĕн базăра пур.

Илья (тĕпĕ: Илья) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫӑварнире, мӑнкун эрнинче пӗтӗм ҫемье, Илья Ильич хӑй те, балагансене каяҫҫӗ, ярӑнма ҫӳреҫҫӗ; сайра хутра, ложа илсе, пӗтӗм йышӗпех театра кайкалаҫҫӗ.
На Масленице и на Святой вся семья и сам Илья Ильич ездили на гулянье кататься и в балаганы; брали изредка ложу и посещали, также всем домом, театр.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Илья Ильич пӗр пар лаша та туянчӗ, анчах, хӑй асӑрхануллӑ пулнӑран, лашисем юлхав: пушӑпа виҫӗ хут ҫапсан тин крыльца патӗнчен тапранаҫҫӗ; пӗрре-иккӗ ҫапсан, пӗр лаши, сулӑнать те аяккалла туртӑнать, унтан иккӗмӗш лаши сулӑнать те аяккалла туртӑнать, вара, мӑйӗсене, ҫурӑмӗсене, хӳрисене тӑсса, иккӗшӗ те харӑс тапранаҫҫӗ те пуҫӗсене сулласа чупаҫҫӗ.
Илья Ильич завел даже пару лошадей, но, из свойственной ему осторожности, таких, что они только после третьего кнута трогались от крыльца, а при первом и втором ударе одна лошадь пошатнется и ступит в сторону, потом вторая лошадь пошатнется и ступит в сторону, потом уже, вытянув напряженно шею, спину и хвост, двинутся они разом и побегут, кивая головами.

Илья Ильич ӗмӗрне тӑсса мар, ӑна пур «хурлӑхран, хаярлӑхран, нушаран» хӑтар, тесе турра кӗлтӑвать вӑл, хӑйне, хӑйӗн ачисене, пӗтӗм пӳртне вӑл турӑ ирӗкне халаллать.
Она только молила Бога, чтоб он продлил веку Илье Ильичу и чтоб избавил его от всякой «скорби, гнева и нужды», а себя, детей своих и весь дом предавала на волю Божию.

Штольц Обломовкӑна Мухояров вӑрӑлла ҫаратнинчен хӑтарнӑранпа, Мухояровпа Тарантьев аяккалла кайнӑранпа Илья Ильич пурнӑҫӗнче пур инкек-синкек те сирӗлчӗ.
С тех пор как Штольц выручил Обломовку от воровских долгов братца, как братец и Тарантьев удалились совсем, с ними удалилось и все враждебное из жизни Ильи Ильича.

Илья Ильич ним пӑлханмасӑр, пӑшӑрханмасӑр пурӑнать; ун чӗрине нимле пысӑк ӗҫ те, нимле улшӑну та, нимле кӳренӳ те пӑлхатмасть.
Илья Ильич жил как будто в золотой рамке жизни; других перемен, особенно крупных случайностей, возмущающих со дна жизни весь осадок, часто горький и мутный, не бывало.

Агафья Матвеевна хӑех касать, ваткӑ хурса ҫӗлет, вӑл ӗҫӗ ҫине тулли кӑкӑрӗпе выртать, куҫӗсемпе тинкерсе пӑхать, ҫипне шӑлпа ҫыртса татать; вӑл питӗ тимлесе, юратса ӗҫлет: ҫав халатпа утиялсем Илья Ильичӑн чаплӑ ӳтне витсе, ӑшӑтса, ачашласа усрасса пӗлсе савӑнать вӑл.
Агафья Матвеевна собственноручно кроила, подкладывала ватой и простегивала их, припадая к работе своею крепкой грудью, впиваясь в нее глазами, даже ртом, когда надо было откусить нитку, и трудилась с любовью, с неутомимым прилежанием, скромно награждая себя мыслью, что халат и одеяла будут облекать, греть, нежить и покоить великолепного Илью Ильича.

Кил хуҫи арӑмӗн пӳлӗмӗнче темиҫе эрне хушши сӗтелсем юнашар лараҫҫӗ: вӗсем ҫине Илья Ильич халатне тата ҫав утиялсем сарса хунӑ.
Целые недели комната хозяйки была загромождена несколькими раскинутыми и приставленными один к другому ломберными столами, на которых расстилались эти одеяла и халат Ильи Ильича.

— Мӗн, ҫӗнтертӗр-и? — терӗ Захар Агафья Матвеевнӑпа Анисьйӑна, Илья Ильичпа килнӗскерсене, — лешсем улпут хутшӑнни пулӑшасса шаннӑччӗ.
— Что, взяли? — промолвил Захар Агафье Матвеевне и Анисье, которые пришли с Ильей Ильичом, надеясь, что его участие поведет к какой-нибудь перемене.

Ҫак пӳлӗме тӗрӗслес пирки чи ӑслине, Илья Ильича, пӗлтерсен, улпут пӳлӗме тӗрӗслеме, хаяртарах хушу пама пикеннӗччӗ, анчах вӑл Захар пӳлӗмне пуҫне ҫеҫ чиксе пӑхрӗ те унти япаласем ҫине минута яхӑн пӑхнӑ хыҫҫӑн, сурчӗ кӑна, пӗр сӑмах та шарламарӗ.
Когда дело было перенесено в высшую инстанцию, на благоусмотрение Ильи Ильича, барин пошел было осмотреть и распорядиться как следует, построже, но, всунув в дверь к Захару одну голову и поглядев с минуту на все, что там было, он только плюнул и не сказал ни слова.

— Кам кирлӗ сире? — ыйтать дворник, Илья Ильичӑн е кил хуҫи арӑмӗн ятне илтсен, пӗр сӑмахсӑр крыльца еннелле кӑтартать те каллех вутӑ татма тытӑнать, килнӗ ҫын вара хӑйӑр сапнӑ таса сукмакпа крыльца патнелле утать; пусма картлашкисем ҫине чаплах мар таса пӗчӗк кавир сарнӑ; килнӗ ҫын шӑнкӑравӑн йӑлтӑркка пӑхӑр авринчен туртать те, вара Анисья, ачасем, хӑш чухне кил хуҫи арӑмӗ хӑй, е, пуринчен кайран, Захар тухса алӑк уҫать.
— Кого вам? — спросит он и, услыхав имя Ильи Ильича или хозяйки дома, молча укажет крыльцо и примется опять рубить дрова, а посетитель по чистой, усыпанной песком тропинке пойдет к крыльцу, на ступеньках которого постлан простой, чистый коврик, дернет за медную, ярко вычищенную ручку колокольчика, и дверь отворит Анисья, дети, иногда сама хозяйка или Захар — Захар после всех.

— Мӗскӗн Илья! — терӗ пӗррехинче Андрей, иртнине аса илсе.
— Бедный Илья! — сказал однажды Андрей вслух, вспомнив прошлое.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Мӗскӗн Илья!
Бедный Илья!

Илья Ильич унран ҫыру илчӗ: Андрей ӑна яла кайса, йӗркене кӗртнӗ имение хӑй аллине илме ӳкӗтлет, хӑй вӑл Ольгӑпа Крымӑн кӑнтӑр енне икӗ тӗллевпе каять: унӑн Одессӑра ӗҫсем пур, арӑмӗн ҫуратнӑ хыҫҫӑн сывалмалла.
Илья Ильич получил от него письмо, в котором Андрей уговаривал его самого ехать в деревню и взять в свои руки приведенное в порядок имение, а сам с Ольгой Сергеевной уезжал на южный берег Крыма, для двух целей: по делам своим в Одессе и для здоровья жены, расстроенного после родов.

— Асту, Илья, шӑтӑка кӗрсе ан ӳк.
— Смотри, Илья, не упади в яму.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Итле-ха, Илья, асӑрхаттарни мӗнле те пулин пулӑшать пулсан, эпӗ вара хамӑр туслӑх ячӗпе ыйтатӑп, асӑрхан…
Послушай, Илья, если тут предостережение может что-нибудь сделать, то я всей дружбой нашей прошу, будь осторожен…

— Кил хуҫи арӑмӗ пирки, — пӳлчӗ ӑна Штольц: — Илья, эсӗ унпа мӗнле пурӑннине ыйтса пӗлес тенӗччӗ эпӗ…
— Кстати о хозяйке, — перебил его Штольц, — я хотел тебя спросить, Илья, в каких ты отношениях к ней…

Макӑрать, хӑй пӗрмай: «Илья Ильичӑн мана тӳлемелли ҫук, эпӗ те ӑна нимӗнле укҫа та паман», тет.
Плачет, а сама стоит на своем: «Не должен, дескать, Илья Ильич, да и только, и денег она никаких ему не давала».

— Маншӑн пулсан ик айкки те тӑвайкки; эпӗ йӑмӑка хӳтӗлетӗп ҫеҫ, Илья Ильич мӗнле укҫа илнине пӗлместӗп.
— Мое дело сторона: я только соблюдая интересы сестры, а какие деньги брали Илья Ильич, мне неизвестно.

— Ҫук, эсир те эпӗ каличчен ӑна нимӗн те ан калӑр, унсӑрӑн Илья Ильича аван мар пулма пултарать.
— Нет, и вас прошу братцу до меня ничего не говорить, иначе Илье Ильичу будет очень неприятно…

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ҫук, эсир ан хирӗҫлӗр, — ҫине тӑрсах каларӗ Штольц: — эсир хут ҫине алӑ пусса памасан, ку вара Илья Ильичӑн сире вунӑ пин тенкӗ тӳлемеллине пӗлтерет.
— Нет, вы не отказывайтесь, — настаивал он, — если вы не подпишете бумаги, то это значит, что Илья Ильич должен вам десять тысяч.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика