Поиск

Шырав ĕçĕ:

Илья сăмах пирĕн базăра пур.

Илья (тĕпĕ: Илья) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Агафья Матвеевна виҫӗ талӑк хушши кофе ӗҫсех пурӑнчӗ, Илья Ильич валли кӑна виҫӗ тӗрлӗ апат пӗҫерчӗҫ, ыттисем вара ӑна-кӑна кӑшт-кашт ҫикелесех пурӑнчӗҫ.
Агафья Матвеевна трои сутки жила одним кофе, и только для Ильи Ильича готовились три блюда, а прочие ели как-нибудь и что-нибудь.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Илья Ильич хӑй ҫак кӗтесе килни кил хуҫи арӑмӗн пиччӗшӗнчен пуҫласа сӑнчӑрти йытта ҫитичченех мӗне пӗлтернине лайӑх ӑнланать.
Илья Ильич понимал, какое значение он внес в этот уголок, начиная с братца до цепной собаки,

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Илья Ильич утасса та унӑн вилнӗ упӑшки — коллежски секретарь Пшеницын пек вӗттӗн пусса, хыпаланса утмасть, пӗрмай хут ҫырмасть, ӗҫрен юласран хӑраса чӗтремест, пур ӑҫтиҫук ҫине хӑйне утланса чупма ыйтнӑ пек пӑхмасть, пурин ҫине те, пур япала ҫине те хӑйне пӑхӑнма хушнӑ пек тӑвать.
Илья Ильич ходит не так, как ходил ее покойный муж, коллежский секретарь Пшеницын, мелкой, деловой прытью, не пишет беспрестанно бумаг, не трясется от страха, что опоздает в должность, не глядит на всякого так, как будто просит оседлать его и поехать, а глядит он на всех и на все так смело и свободно, как будто требует покорности себе.

Унӑн пӗтӗм хуҫалӑхӗ, тӳни, якатни, аллани тата ытти те — халӗ ӗнтӗ йӑлтах ҫӗнӗ, ырӑ шутпа — Илья Ильич канлӗхӗпе ырлӑхӗшӗн пулса пырать.
Все ее хозяйство, толченье, глаженье, просеванье и т. п. — все это получило новый, живой смысл: покой и удобство Ильи Ильича.

Халӗ вара, Илья Ильич ун ҫемйинчи ҫын пулнӑранпа, вӑл урӑхларах аллать те, тӗвет те.
А теперь, когда Илья Ильич сделался членом ее семейства, она и толчет и сеет иначе.

Мӗншӗн-ха вӑл, Захарпа Анисьйӑна шанмасӑр, Обломов вырӑнӗ умӗнче, ун ҫинчен ҫӗрӗ-ҫӗрӗпе куҫ илмесӗр, ирхи кӗлӗччен ларатчӗ, унтан вара селоп пӗркенетчӗ те, хут татӑкӗ ҫине пысӑк саспаллисемпе «Илья» тесе ҫырса, чиркӗве чупатчӗ, хутне сывлӑхшӑн кӗлтума алтаре паратчӗ, унтан кӗтесе чакса чӗркуҫленетчӗ те нумайччен пуҫ ҫапса выртатчӗ, унтан васкаса пасара каятчӗ те киле шикленсе таврӑнатчӗ, алӑк ҫине пӑхкаласа, Анисьйӑран пӑшӑлтатса ыйтатчӗ: — Мӗнле?
Отчего по ночам, не надеясь на Захара и Анисью, она просиживала у его постели, не спуская с него глаз, до ранней обедни, а потом, накинув салоп и написав крупными буквами на бумажке: «Илья», бежала в церковь, подавала бумажку в алтарь, помянуть за здравие, потом отходила в угол, бросалась на колени и долго лежала, припав головой к полу, потом поспешно шла на рынок и с боязнью возвращалась домой, взглядывала в дверь и шепотом спрашивала у Анисьи: — Что?

Юр ҫуса урамра та, килкартинче те кӗртсем хывнине, вутӑ купине, чӑх витисене, йытӑ йӑвине, сада, пахчари йӑрансене юр витнине, хӳме юписем ҫумне юр купаланнине Илья Ильич халӗ сехечӗ-сехечӗпе сӑнать.
Илья Ильич по целым часам смотрел, как падал снег и наносил сугробы на дворе и на улице, как покрыл дрова, курятники, конуру, садик, гряды огорода, как из столбов забора образовались пирамиды, как все умерло и окуталось в саван.

Чир хыҫҫӑн Илья Ильич чылайччен салхуллӑ пулчӗ, сехечӗ-сехечӗпе йывӑр шухӑша кайса ларчӗ, хӑш чухне Захара хирӗҫ те самах чӗнмерӗ, лешӗ чашӑксене урайне ӳкернине те, сӗтел ҫинчи тусана шӑлманнине те сисмерӗ; е кил хуҫи арӑмӗ, праҫниксенче кукӑльпе хӑналама килсе кӗрсен, вӑл куҫҫулӗ юхтарнине асӑрхакаларӗ.
После болезни Илья Ильич долго был мрачен, по целым часам повергался в болезненную задумчивость и иногда не отвечал на вопросы Захара, не замечал, как он ронял чашки на пол и не сметал со стола пыль, или хозяйка, являясь по праздникам с пирогом, заставала его в слезах.

Илья Ильич сывалчӗ.
Илья Ильич выздоровел.

Илья Ильич чирленӗренпе ҫулталӑк ҫитрӗ.
Год прошел со времени болезни Ильи Ильича.

— Мӗншӗн эсир, Илья Ильич, ҫӗрӗпех кресло ҫинче лартӑр, ҫывӑрма выртмарӑр? — ыйтрӗ вӑл.
— Вы зачем это, Илья Ильич, всю ночь просидели в кресле, не ложились? — спросил он.

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Илья Ильич Захар хӑйне мӗнле хывӑнтарнине те, аттине хывса пӑрахнине те, халат пӗркентернине те сисмерӗ.
Илья Ильич почти не заметил, как Захар раздел его, стащил сапоги и накинул на него — халат!

— Кам ылханчӗ сана, Илья?
— Кто проклял тебя, Илья?

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Эсӗ ӑшӑ кӑмӑллӑ, тӳрӗ чунлӑ, Илья; эсӗ ачаш… кӑвакарчӑн пек, эсӗ пуҫна ҫунат айне пытаратӑн, урӑх нимӗн те тӑвасшӑн мар; эсӗ ӗмӗрех хӳтӗре ачашланса пурӑнма хатӗр… анчах эпӗ ун пек мар: ку мана сахал, мана тата тем кирлӗ, мӗн кирлӗ — ӑна пӗлместӗп!
Ты кроток, честен, Илья; ты нежен… голубь; ты прячешь голову под крыло — и ничего не хочешь больше; ты готов всю жизнь проворковать под кровлей… да я не такая: мне мало этого, мне нужно чего-то еще, а чего — не знаю!

Мӗншӗн, Илья?
За что, Илья?

— Мӗнле, Илья, тӗрӗс тӑватӑп-и эпӗ е ҫук?
— Что ж, Илья, права я или нет?

Асту, Илья, эпир ачасем мар, шӳтлеместпӗр, сӑмах пӗтӗм пурнӑҫ ҫинчен пырать!
Помни, Илья, мы не дети и не шутим: дело идет о целой жизни!

Килӗшетӗн-и манпа эсӗ, Илья? — хушса хучӗ вӑл, чӗнмесӗр тӑнӑ хыҫҫӑн.
Ты согласен со мной, Илья? — прибавила она потом, помолчав.

Кил хуҫи арӑмӗн пиччӗшӗ Обломов пӳлӗмне хӑйӗн йӗркипе кӗчӗ те, ҫавӑн пекех асӑрханса, пукан ҫине ларчӗ: аллисене ҫанӑ ӑшне пытарса, Илья Ильич мӗн каласса кӗтрӗ.
Братец опять тем же порядком вошли в комнату, так же осторожно сели на стул, подобрали руки в рукава и ждали, что скажет Илья Ильич.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Шуйттан! — кӑшкӑрса тӑкрӗ Илья Ильич, перчеткене Захар аллинчен туртса илсе.
— Дьявол! — грянул Илья Ильич, вырывая у него перчатку из рук.

XVIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика