Поиск

Шырав ĕçĕ:

ырӑ сăмах пирĕн базăра пур.

ырӑ (тĕпĕ: ырӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Кунта ҫав хурлӑха ирттерсе ямалли япала шырани пулман ӗнтӗ; кунта эпӗ ӑна ырӑ тӑвассишӗн тата хам ӑна кӑмӑлланипе ҫеҫ ҫакӑн пек шут тытрӑм теме пултаратӑп.
И тут уж не было вознаграждения прискорбию ни в каких личных расчетах; я могу сказать, что тут мое решение мое последнее решение, было принято единственно по привязанности к ней, только из желания, чтобы ей было лучше, исключительно по побуждениям не своекорыстным.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫавӑнпа та манӑн хам ӗҫе тума — лайӑх тума, теме пултаратӑп — вӑй пулнӑ: унталла та кунталла тайкаланас мар, ытлашши вӗткеленсе ҫӳресе, ыттисене ырӑ мар ӗҫ туса хурас мар, хамӑн тумалли ӗҫе пӑрахӑҫа кӑларас мар, терӗм.
Вот поэтому-то я имел силу действовать, могу сказать, — хорошо: не пошатываться туда и сюда, не делать лишней суеты и неприятности другим, не изменять своей обязанности.

Хамӑн лайӑх енӗмсене пытарасшӑн икӗпитленмесӗр каласан, манӑн пур кӑмӑлӑмсенчен пӗри вӑл ӑна ырӑ тӑвасси пулнине тунма пултараймастӑп эпӗ.
Не лицемерствуя отрицанием хорошего в себе, я не стану отрицать того, что одним из моих мотивов было желание добра ей.

Анчах характерсене улӑштарни вӑл ҫак япалана пӗр-пӗр ырӑ мар енне хирӗҫ янӑ чухне ҫеҫ лайӑх; ӑна тата мана улӑштарма тивекен енсенче вара ырӑ марри ним те ҫукчӗ.
Но переделки характеров хороши только тогда, когда направлены против какой-нибудь дурной стороны; а те стороны, которые пришлось бы переделывать в себе ей и мне, не имели ничего дурного.

«Ырӑ кӑмӑллӑ государыня, Вера Павловна.
«Милостивейшая государыня, Вера Павловна.

Ҫав самантрах шыҫмакӑн ҫурӑмӗ хыҫӗнче тата самӑртарах, ырӑ кӑмӑллӑ Буддӑнни пек чӗтренсе тӑракан пит-куҫ курӑнчӗ.
И тотчас же из-за спины здоровяка вынырнуло еще более толстое, как у Будды Майтреи, жирное лицо человека,

Халӑха кӑтартма // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 107–114 стр.

Кӑнтӑр апачӗ ҫинӗ хыҫҫӑн Машӑна лавҫӑ тытма 80 пус кӗмӗл укҫа параҫҫӗ, мӗншӗн тесен вӑл тӑватӑ ҫӗре ҫитмелле тухса каять, пур ҫӗрте те унӑн Лопухов запискине кӑтартмалла, — господа, манӑн пушӑ вӑхӑт пур, эпӗ сире курма хавас; вара пӑртак вӑхӑт иртсен, хӑрушӑ Рахметов килсе кӗрет, ун хыҫҫӑн майӗпен ҫамрӑксем пӗр ушкӑн пухӑнса ҫитеҫҫӗ те… вара ӑслӑ калаҫу пуҫланса каять, унта кашнинех тӑрӑ шыв ҫине кӑлараҫҫӗ, пулма пултарнӑ тӗрлӗрен тӗрес мар ӗҫсемшӗн ыттисем пурте тенӗ пекех ятлаҫҫӗ, хӑшӗсем тата, хавхаланса тавлашассинчен пӑрӑнса, Вера Павловнӑна каҫа мӗнле те пулин кӗскетме пулӑшаҫҫӗ, вара вӑл чылай ларнӑ хыҫҫӑн Маша ӑҫта кайса ҫухалнине, упӑшки епле ырӑ пулнине ӑнланса илет.
А после обеда Маше дается восемьдесят копеек серебром на извозчика, потому что она отправляется в целых четыре места, везде показать записку от Лопухова, что, дескать, свободен я, господа, и рад вас видеть; и через несколько времени является ужасный Рахметов, а за ним постепенно набирается целая ватага молодежи, и начинается ожесточенная ученая беседа с непомерными изобличениями каждого чуть не всеми остальными во всех возможных неконсеквентностях, а некоторые изменники возвышенному прению помогают Вере Павловне кое-как убить вечер, и в половине вечера она догадывается, куда пропадала Маша, какой он добрый!

XXVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— «Итлетӗн-и эсӗ?» тесе ыйтнӑ хыҫҫӑн упӑшки пӗр чарӑнмасӑр малалла каласа кӑтартать, — ҫапла, маншӑн питӗ кӑмӑллӑ улшӑнусем, тет те вӑл, чыллаях тӗплӗн каласа кӑтартма пуҫлать; ара кунтан виҫҫӗ тӑваттӑмӗш пайне Вера пӗлет вӗт-ха, ҫук, пӗтӗмпех пӗлет, анчах та пурпӗрех: каласа кӑтарттӑр ӗнтӗ, епле ырӑ вӑл!
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает, нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый!

— Турӑмҫӑм, эсӗ мана ырӑ тӑвасшӑн.
— Друг мой, ты хочешь добра мне.

XXV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

«Савнӑ тусӑм» оперӑна пыни вӑл, паллах, ыйту кӑларса тӑратмасть: Вера ӑна пӗррехинче «манпа пӗрле ытларах пул-ха» тенӗренпе вӑл хуть те ӑҫта та арӑмӗпе пӗрле ҫӳрет, — ҫавӑнтанпа вӑл ӑна нихҫан та манман, апла пулсан, вӑл пыни ӗнтӗ нимех те мар, ку вӑл пӗр ҫакна ҫеҫ, Лопухов ырӑ кӑмӑллине тата ӑна юратмаллине ҫеҫ, пӗлтерет, ку вӑл пӗтӗмпех ҫапла, анчах Кирсанов ҫак сӑлтава пӗлмест-ҫке-ха, мӗншӗн Вера Павловна майлӑ пулмарӗ-ха вӑл?
То, что миленький все-таки едет, это, конечно, не возбуждает вопроса: ведь он повсюду провожает жену с той поры, как она раз его попросила: «Отдавай мне больше времени», — с той поры никогда не забывал этого, стало быть, ничего, что он едет, это значит все только одно и то же, что он добрый и что его надобно любить, все так, но ведь Кирсанов не знает этой причины, почему ж он не поддержал мнения Веры Павловны?

XXIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ухмах та сӗмсӗр ҫын пулас мар тесе, ӗҫрен пӑрӑннӑ та, ырӑ та чаплӑ ӗҫ тунӑ пек, калама ҫук савӑнса кайнӑ; каллех хӑвна лӑплантарма тӑрӑшас тата ху ырӑ кӑмӑллӑ пулнипе савӑнассине ҫухатас мар тесе, пӗрремӗш сӑмахранах мӗн каланине итлеместӗн, эгоизма пула вара ырӑ кӑмӑллӑ ӗҫе хирӗҫ тӑнӑ пек кӑтартма тӑрӑшатӑн».
Отступался от дела, чтобы не быть дураком и подлецом, и возликовал от этого, будто совершил геройский подвиг великодушного благородства; не поддаешься с первого слова зову, чтобы опять не хлопотать над собою и чтобы не лишиться этого сладкого ликования своим благородством, а эгоизм повертывает твои жесты так, что ты корчишь человека, упорствующего в благородном подвижничестве».

XXII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

«Ҫапах та, епле тӗрӗс вӑл теори; хамӑн лӑпкӑ пулас, тунӑ ҫитӗнӳсемпе савӑнса ларас килет, хам вара эсӗ хӗрарӑм лӑпкӑлӑхне пӗтерме пултаратӑн тесе калаҫатӑп; ку вара (эсӗ хӑвах ӑнлан ӗнтӗ), тусӑм, санӑн лӑпкӑлӑхупа пӗр ҫын лӑпкӑлӑхӗшӗн эпӗ ырӑ та чаплӑ ӗҫ тунине пӗлтерет; ҫавӑнпа та эпӗ ҫав тери ырӑ кӑмӑллӑ пулни умӗнче эсӗ пуҫ тай.
«А как, однако же, верна теория; самому хочется сохранить свое спокойствие, возлежать на лаврах, а толкую о том, что, дескать, ты не имеешь права рисковать спокойствием женщины; а это (ты понимай уж сам) обозначает, что, дескать, я действительно совершал над собою подвиги благородства к собственному сокрушению, для спокойствия некоторого лица и для твоего, мой друг; а потому и преклонись перед величием души моей.

Сана ӗҫ пӗтерсе хума пултарнӑ пирки эсӗ ҫав ӗҫрен пӑрӑнатӑн, эгоизма пула вара эсӗ хӑвна ырӑ ӗҫ тӑвакан ҫын пек кӑтартма тӑрӑшатӑн».
Отступаешься от дела потому, что дело пропащее для тебя, а эгоизм повертывает твои жесты так, что ты корчишь человека, совершающего благородный подвиг».

Тӑхта-ха, кӑштах манса кайман: Александр, пирӗн патӑмӑрта, сана яланах курма хавас хӑвӑн ырӑ тусусем патӗнче, иртнӗ уйӑхсенчи пекех час-час пулма ыйтнине пурнӑҫлатӑн-ши эсӗ?
Кстати, чуть не забыл: так ты, Александр, исполнишь мою просьбу бывать у нас, твоих добрых приятелей, которые всегда рады тебя видеть, бывать так же часто, как в прошлые месяцы?

Эпӗ чаплӑ ырӑ ӗҫ тӑвакан пек курӑнатӑп.
Я представляюсь совершающим подвиг благородства.

«Савнӑ тусӑм, эсӗ канма пӗлмесӗр ӗҫлетӗн, пурте ман валли; епле ырӑ эсӗ, епле юрататӑп эпӗ сана», терӗ Верочка ыйхӑ тӗлӗшпе.
«Миленький мой, ты заработался, все для меня; какой ты добрый, как я люблю тебя», — проговорила она сквозь сон.

XXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ку вӑл упӑшкан аслӑ та тава тивӗҫлӗ ӗҫӗ; ҫак хаклӑ парнене таса шухӑш-кӑмӑллӑ пулнипе кӑна тивӗҫлӗ пулма пулать; кам ҫакна тивӗҫ пулнӑ, ҫав хӑйне ҫав тери ырӑ кӑмӑллӑ ҫын тесе шутлама пултарать, ӑна намӑс маррине тата нихҫан та намӑс пулас ҫуккине, вӑл яланах паттӑр та хӑюллӑ пулассине, пур тӗрӗслӳсенче, кирек мӗнлисенче пуринче те вӑл лӑпкӑ та ҫирӗп юлассине, шӑпа унӑн чун-чӗрине пӑхӑнтарма пултарас ҫуккине, ӑна темӗнле йывӑрлӑхсем пырса ҫапсан та, ҫак чыса тивӗҫлӗ пулнӑ вӑхӑтран пуҫласа пурнӑҫри юлашки минута ҫитичченех вӑл хӑйӗн чысӗпе телейлӗ пулассине ҫав ҫын хӑюллӑнах шанса тӑма пултарать.
Это великая заслуга в муже; эта великая награда покупается только высоким нравственным достоинством; и кто заслужил ее, тот вправе считать себя человеком безукоризненного благородства, тот смело может надеяться, что совесть его чиста и всегда будет чиста, что мужество никогда ни в чем не изменит ему, что во всех испытаниях, всяких, каких бы то ни было, он останется спокоен и тверд, что судьба почти не властна над миром его души, что с той поры, как он заслужил эту великую честь, до последней минуты жизни, каким бы ударам ни подвергался он, он будет счастлив сознанием своего человеческого достоинства.

XX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫук, ҫук, вӑл ырӑ, ырӑ, вӑл маншӑн темӗн те турӗ, маншӑн вӑл хаваслансах темӗн тума та хатӗр!
Нет, нет, он добрый, добрый, он все для меня сделал, все готов с радостью для меня сделать!

Ҫук, акӑ тата тепӗр ытлашши япала: ҫак старикӗн сӑнӳкерчӗкӗ; епле ырӑ кӑмӑллӑ сӑн-питлӗ старик, епле ун куҫӗсенче, ун пӗтӗм сӑн-сӑпатӗнче ӑшӑ кӑмӑлпа витӗр курма пӗлни палӑрать.
Нет, вот и еще роскошь: фотография этого старика; какое благородное лицо у старика, какая смесь незлобия и проницательности в его глазах, во всем выражении лица!

«Епле ырӑ вал, епле тав тума пӗлмен ҫын эпӗ!» — шухӑшлать Вера Павловна.
«Какой он добрый, какая я неблагодарная!» — думает Вера Павловна.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика