Поиск

Шырав ĕçĕ:

ырӑ сăмах пирĕн базăра пур.

ырӑ (тĕпĕ: ырӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Анчах манӑн питӗ пӗлес килет-ха: мӗнле ырӑ мар (сӑмах) ҫӳрет вара?
Но любопытно бы знать, какие ж это невыгодные (слухи)?

XVII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Ку вӑл пулма пултарать: пирӗн сӑмах вылятма юратаҫҫӗ; ман арӑмӑн магазинӗ лайӑх енпе палӑрса тӑрать, ҫакӑншӑн, тен, тарӑхакансем те пур пулӗ — ырӑ мар сӑмах ҫӳренине ҫакӑнпа ҫеҫ ӑнлантарса пама пулать.
— Это очень может быть: у нас любят сплетни; магазин моей жены имеет некоторый успех, может быть, есть в ком зависть к нему — вот вам и объяснение.

Нумай вӗреннӗ арҫын хӑйӗн хӑни ҫине ырӑ шухӑшпа пӑхса илчӗ; Кирсанов та нумай вӗреннӗ арҫын ҫине ырӑ шухӑшпа пӑхрӗ; нумай вӗреннӗ (арҫын), ҫапла пӑхнӑ май хӑй паллашма кӑмӑлланӑ хӑни ытла япшар маррине туйрӗ те сӗмсӗртерех пулма шутларӗ.
Просвещенный муж посмотрел на своего гостя с внимательной мыслью; Кирсанов посмотрел на просвещенного мужа тоже с внимательной мыслью; просвещенный (муж), смотря с внимательной мыслью, усмотрел, что гость, с которым ему приятно было познакомиться, — человек прижимистый, на которого надобно напирать плотнее.

Эпӗ ҫураличчен юрату туйӑмӗпе чӗре ҫырлахмалӑхах киленеймен, мӗншӗн тесен, юратакан ҫынсем пӗр-пӗрин патне ирӗклӗн туртӑнмасан, ҫавӑн пек ырӑ, кӑмӑллӑ киленӳ пулмасть вӑл.
До меня не знали полного наслаждения чувства, потому что без свободного влечения обоих любящих ни один из них не имеет светлого упоения.

6 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӑл тата мӗнле йӗркеллӗ ырӑ, Саша!»
Как он благороден, Саша!»

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Мӗнле йӗркеллӗ, ырӑ ҫын эсӗ!
Как ты благороден!

Мӗнле ырӑ, йӗркеллӗ ҫын вӑл!
Как он благороден!

Анчах ырӑ ӗҫ кӑна тӑвакан Маша та ҫав пилӗк пӗчӗк сӑмаха самантлӑха ҫеҫ салатса ячӗ.
Но и благодетельная Маша ненадолго прогнала эти пять маленьких слов.

Ҫапла, тусӑм, халӗ эпӗ унӑн вӑйне пӗлетӗп, эсир те пӗлетӗр, мӗншӗн тесен, паллах, эпӗ ун чухне Александрпа уйрӑлма шутланине эсир те пӗлетӗр; яра кунах эпӗ хамӑн пурнӑҫ яланлӑхах пӗтнӗ, арканнӑ тесе шутласа ҫӳрерӗм, ман шухӑшсене пӗтӗмпех улӑштарса янӑ хамӑн ырӑ, ырӑ тусӑн ҫырӑвне курсан эпӗ пӗчӗк ача пекех савӑнса кайнине те пӗлетӗр эсир (куратӑр-и, сӑмахсене эпӗ питӗ асӑрханса калатӑп, эсир манпа кӑмӑлсӑрланмалла мар, тусӑм).
Да, мой друг, я теперь знаю силу ее, знаете и вы, потому что вы, конечно, знаете, что я решилась тогда расстаться с Александром; весь день я чувствовала, что моя жизнь разбита, отравлена навсегда, вы знаете и мой детский восторг при виде записки моего доброго, доброго друга, записки, совершенно изменившей мои мысли (видите, как осторожны мои выражения, вы должны быть довольны мною, мой друг).

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Общество ыйтнисене Дмитрий Сергеич сӗннӗ меслетпе лайӑхах ҫырлахтарма пулатчӗ; анчах общество ыйтӑвӗсем ман пата, хамӑн пӗчӗк ушкӑнта пурӑнаканскер патне, ҫитмен те, Анчах ман пурнӑҫ ҫаплах Дмитрий Сергеичран килмелле пулчӗ, вӑл унӑн пӗр ырӑ кӑмӑлӗ ҫинче ҫеҫ тытӑнса тӑчӗ, хам шутланӑ пек улӑштарма пулмарӗ ӑна — акӑ вӑл мӗншӗн йывӑр пулнин сӑлтавӗ.
Удовлетворить претензиям общества было бы легко тем способом, какой предлагал мне сам Дмитрий Сергеич; да претензии общества и не доходили до меня, живущей в своем маленьком кругу, который совершенно не имеет их, Но я оставалась в зависимости от Дмитрия Сергеича, мое положение имело своим основанием только его добрую волю, оно не было самостоятельно — вот причина того, что оно было тяжело.

Эпӗ хама пӗтӗмпех ун ырӑ кӑмӑлӗнчен килнӗ пек туйнӑ, ҫавӑнпа ку пурнӑҫ маншӑн йывӑр пулнӑ та ӗнтӗ, ҫавӑнпа вӑл вилме шут тытнӑ та ӗнтӗ.
Я видела себя в положении зависимости от его доброй воли, вот почему мое положение было тяжело мне, вот почему он увидел надобность в своем благородном решении — погибнуть.

Ку вӑл хӑй ырӑ кӑмӑлӗпе тунӑ ӗҫ пулнӑ.
Она была чисто делом его доброй воли.

Дмитрий Сергеич вилнӗ кунхине, каҫпа, эпӗ вӑрахчен хаяр Рахметовпа калаҫрӑм — мӗнле чечен те ырӑ кӑмӑллӑ ҫын вӑл!
Вечером того дня, как погиб Дмитрий Сергеич, я имела длинный разговор с свирепым Рахметовым — какой это нежный и добрый человек!

Анчах та вӑл маншӑн мар, хӑйшӗн ырӑ тунине пӗлетӗп.
Но ведь я знаю, что он был благороден не для меня, а для себя.

Эпӗ ӑна ырӑ кӑмӑллӑ пулнӑшӑн хаклатӑп, питӗ хаклатӑп!
Я ценю его благородство, о, как ценю!

Петербург, 1856 ҫ. августӑн 25. «Ырӑ кӑмӑллӑ государь.
Петербург, 25 августа 1856 г. «Милостивый государь.

«Ырӑ кӑмӑллӑ государь, Александр Матвеич.
«Милостивейший государь, Александр Матвеич.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ырӑ кӑмӑллӑ государыня, хӑвӑр палламан, анчах хӑвӑра питӗ парӑннӑ ҫынран вӑл сире питӗ хисеплени ҫинчен ӗнентерсе каланине йышӑнӑр; хама вара эпӗ ҫапла каласшӑн:
Примите, милостивейшая государыня, уверение в глубоком уважении от человека, совершенно чуждого вам, но безгранично преданного вам, который будет называть себя:

Хамӑн ӗҫ-пуҫсем, вӗсене ытти ҫынсемпе тусан — питӗ ухмахла пулмалли, анчах вӗсем хам ырӑ тӑвакан ҫынпа ҫыхӑнсан — пачах каҫармалли япала пуласси ҫинчен ӑнлантарма кирлех те мар.
Нет надобности объяснять ту сторону моего образа действий, которая была бы величайшим безрассудством в делах с другими людьми, но слишком очевидно оправдывается характером лица, которому уступал я.

Кунта манӑн ҫынна ырӑ тӑвас текен шухӑш пулнӑ, ку шухӑшра вара, ырӑ шухӑшра, ҫын ҫутҫанталӑкӗнчи пурнӑҫӗнчи пӗрлехи закон хӑй ӗҫне ҫынсен уйрӑмлӑхӗсене шута илсе тумасть; кунта эпӗ ху чипер ӗҫ тунине туйса тӑрасси чуна килентерекен япала пулнине туйса илтӗм, е, урӑхла каласан, ята-мӗне уяса тӑрса мар, Иванӑн е Петӗрӗн кӑна мар, кашни ҫыннӑнах тума тивӗҫлӗ чипер ӗҫ чуна яланах килентернине туйса илтӗм: ху ҫын, Иван мар, Петӗр мар, ахаль ҫын пулнине туйма питӗ кӑмӑллӑ вӑл.
Тут я поступал уже под влиянием того, что могу назвать благородством, вернее сказать, благородным расчетом, расчетом, в котором общий закон человеческой природы действует чисто один, не заимствуя себе подкрепления из индивидуальных особенностей; и тут я узнал, какое высокое наслаждение — чувствовать себя поступающим, как благородный человек, то есть так, как следует поступать вообще всякому человеку, не Ивану, не Петру, а всякому без различия имен: какое высокое наслаждение чувствовать себя просто человеком, — не Иваном, не Петром, а человеком, чисто только человеком.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика