Поиск

Шырав ĕçĕ:

лайӑх сăмах пирĕн базăра пур.

лайӑх (тĕпĕ: лайӑх) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл ӗҫлеме пуҫланӑранпа лайӑх профессорсен йышӗ палӑрмаллах вӑйланчӗ, тесе калаҫнӑ студентсем.
Студенты говорили, что с его поступлением партия хороших профессоров заметно усилилась.

X // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Кирсановӑн пурнӑҫ самаях лайӑх курӑнать.
Внешняя обстановка Кирсанова была довольно хороша.

Вара ҫынсем: «ну, халӗ пире лайӑх», тесе каличченех ҫавӑн пек пулса пырӗ, ун чухне ҫак уйрӑм тип пулмасть ӗнтӗ, мӗншӗн тесен ҫынсем пурте ҫак тип йышшисем пулӗҫ, пур ҫынсем те ҫак тип йышшисем пулманнине, ҫак тип уйрӑм тип шутланнӑ вӑхӑт мӗнле пулнине ӑнланма вӗсене йывӑр пулӗ.
И так пойдет до тех пор, пока люди скажут: «Ну, теперь нам хорошо», тогда уж не будет этого отдельного типа, потому что все люди будут этого типа и с трудом будут понимать, как же это было время, когда он считался особенным типом, а не общею натурою всех людей.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Туслӑх лайӑх, анчах ан ҫилленӗр, диван ҫинче сигара туртса выртма, халатпа — татах та лайӑхрах.
Дружба хороша, но, не сердитесь, сигара на диване, в халате — еще лучше.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вера Павловнӑна аван мар пек пулчӗ: чирлӗ Дмитрий Сергейч патӗнче ҫӗрӗпех ларма кирлӗ маррине вӑл хӑй те лайӑх пӗлет, питӗ лайӑх пӗлет, анчах та вӑл акӑ ӗҫлӗ ҫынна, Кирсанова, вӑхӑта сая яртарать.
Вере Павловне было совестно: она сама наполовину, больше чем наполовину, знала, что как будто и нет необходимости сидеть всю ночь подле больного, и вот заставляет же Кирсанова, человека занятого, терять время.

— Ҫук, Александр, сана чӗнсе лайӑх турӑм-ха эпӗ, — терӗ Лопухов, — хӑрушлӑх ҫук, пулмасть те пулӗ; анчах манӑн ӳпкене тивнӗ.
— Нет, Александр, я хорошо сделал, что позвал тебя, — сказал Лопухов, — опасности нет и, вероятно, не будет; но у меня воспаление в легких.

Дмитрий Сергеич: кӗҫӗр, чӑнах та, лайӑхах ҫывӑраймарӑм, ӗнер каҫ мана лайӑх мар пула пуҫларӗ, анчах ку нимех те мар, уҫӑлса ҫӳренӗ вӑхӑтра, чупса ҫӳренӗ тата кӗрешнӗ хыҫҫӑн ҫӗр ҫинче нумай выртса кӑштах пӑсӑлтӑм пулас, терӗ.
Дмитрий Сергеич сказал, что действительно эту ночь спал не совсем хорошо и вчера с вечера чувствовал себя дурно, но что это ничего, немного простудился на прогулке, конечно, в то время, когда долго лежал на земле после беганья и борьбы.

Карчӑксемпе ачасем кимӗсем ҫинчех ҫывӑрса кайрӗҫ; ӑшӑ тумтир нумай хатӗрлесе хуни лайӑх пулчӗ; ыттисем пӗрмаях калаҫрӗҫ, ултӑ кимӗ ҫинче пӗр чарӑнмасӑр шӳт турӗҫ, кулчӗҫ.
Старухи и дети так и заснули в лодках; хорошо, что запасено было много теплой одежды, зато остальные говорили без умолку, и на всех шести яликах не было перерыва шуткам и смеху.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— ку вӑл N г-жа, ӑна вӑл ман умрах каларӗ; вӑл чӑнах та питӗ лайӑх хӗрарӑм, анчах ӑна ҫавӑнтах тытрӗҫ вӗт, — вӑл унччен ҫур сехет маларах кӑна хӑй 26 ҫулта тесе мухтаннӑччӗ, астӑватӑн-и, пуринпе пӗрле епле ахӑлтатса кулчӗ вӑл, халӗ ӗнтӗ тӑваттӑшӗ те ахӑлтатса кулса ячӗҫ, романтик ахӑлтата-ахӑлтатах аяккалла тарчӗ.
— Да ведь я знаю, кто эта дама, — сказал офицер, на беду романтика подошедший к спорившим, — это г-жа N; она при мне это и сказала; и она действительно отличная женщина, только ее тут же уличили, что за полчаса перед тем она хвалилась, что ей двадцать шесть лет, и помнишь, сколько она хохотала вместе со всеми, и теперь все четверо захохотали, и романтик с хохотом бежал.

Чӑнах та, вӑхӑт калама ҫук лайӑх иртрӗ.
И действительно, прогулка удалась как нельзя лучше.

Вера Павловна та вӗсемпе ҫӳретчӗ, хальхинче вара Дмитрий Сергеич та вӗсемпе пычӗ, ҫакна пула уҫӑлса ҫӳресси питӗ лайӑх пулчӗ: вӑл вӗсемпе сайра хутра кӑна пӗрле ҫӳренӗ, хальхипе шутласан, пурӗ те иккӗмӗш хут ҫеҫ тухнӑ вӑл кун пек.
Вера Павловна обыкновенно ездила с ними, в этот раз поехал и Дмитрий Сергеич, вот почему прогулка и была замечательна: его спутничество было редкостью, и в то лето он ехал еще только во второй раз.

Урӑхла каласан, ашкӑнман чухне вӑл хӑйне ҫавӑн пек тыткалать, анчах вӑл, тӗрӗссипе каласан, ытларах чупать, вылять, вӗсем вара ҫав тери хавасланаҫҫӗ, чупса-сиксе ҫӳреҫҫӗ, вальс ташлаҫҫӗ, нумайччен чупаҫҫӗ, фортепьяно нумай калаҫҫӗ, нумай пакӑлтатаҫҫӗ, ахӑлтатса кулаҫҫӗ, пуринчен ытла юрлаҫҫӗ: анчах чупса ҫӳрени, ахӑлтатса кулни, — пурте ҫак ҫамрӑксене Вера Павловнӑна чунтан-чӗререн, ҫав тери хытӑ юратма, хисеплеме чӑрмантарман, ӑна вӗсем аслӑ аппӑшне юратнӑ пек юратнӑ, хӑш чухне амӑшне, лайӑх амӑшне те, ӑна юратнӑ чухлӗ юратмаҫҫӗ.
То есть держит себя так, когда не дурачится, но, по правде сказать, большею частью дурачится, бегает, шалит с ними, и они в восторге, и тут бывает довольно много галопированья и вальсированья, довольно много простой беготни, много игры на фортепьяно, много болтовни и хохотни, и чуть ли не больше всего пения; но беготня, хохотня и все — нисколько не мешает этой молодежи совершенно, безусловно и безгранично благоговеть перед Верою Павловною, уважать ее так, как дай бог уважать старшую сестру, как не всегда уважается мать, даже хорошая.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ӑна ӑнсӑртран, 100 т. парса илнӗ, пӗчӗкскер, кивӗскер, Эрартан туяннӑ, тӳрлетме 70 т. яхӑн панӑ; апла пулин те сасси чӑнах та лайӑх ӗнтӗ.
Он куплен по случаю, за сто рублей, маленький эраровский, старый, поправка стоила около семидесяти рублей; но зато рояль действительно очень хорошего тона.

Петербургра лайӑх хӑйма тупма йывӑр, ҫапах та Верочка чӑнахах питӗ лайӑх, нимӗн те хутӑштарман хӑйма шыраса тупать.
Трудно иметь хорошие сливки в Петербурге, но Верочка отыскала действительно отличные, без всякой подмеси.

— Ҫук, вӑл хӑвӑрт тумланать, пӗр минутрах, анчах вӑл нумайччен выляса шыва чӑмпӑлтаттарса выртать, вӑл шывра чӑмпӑлтаттарса выляма юратать, унтан вара нумайччен ҫӳҫне тураса якатать, — ҫук, нумайччен тураса лармасть, кӑна вӑл пӗр минутрах тураса пӗтерет, вӑл нумайччен ҫӳҫӗпе ашкӑнса ларать, мӗншӗн тесен вӑл хӑйӗн ҫӳҫне юратать; сӑмах майӗн каласан, вӑл туалетӑн чӑн-чӑн ӗҫӗсенчен пӗринпе, пушмаксем тӑхӑнассипе те, нумайччен ларать: унӑн пушмакӗсем питӗ лайӑх; вӑл пӗртте вӗҫкӗнленсе тумланса ҫӳремест, анчах пушмаксем уншӑн ҫунса тӑраканнисем кӑна пулччӑр.
— Нет, она одевается скоро, в одну минуту, но она долго плещется в воде, она любит плескаться, и потом долго причесывает волосы, — нет, не причесывает долго, это она делает в одну минуту, а долго так шалит ими, потому что она любит свои волосы; впрочем, иногда долго занимается она и одною из настоящих статей туалета — надеванием ботинок: у ней отличные ботинки; она одевается очень скромно, но ботинки ее страсть.

Вӑт аван пулнӑ пулӗччӗ! — вӑт питӗ лайӑх пулнӑ пулӗччӗ — кам та пулин ертсе пынипе мар, хӗрсем хӑйсем шухӑшласа хӑйсем пӗлнипе мастерскойсем уҫмалла: ҫакӑ вӑл Вера Павловнӑн чи юратнӑ ӗмӗчӗ пулнӑ.
Вот было бы хорошо! — это было бы лучше всего! — даже без всякого руководства со стороны кого-нибудь не из разряда швей, а исключительно мыслью и уменьем самих швей: это была самая любимая мечта Веры Павловны.

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пуринчен ытларах Мерцалова е унӑн амӑшӗ, хӗрӗ пекех питӗ лайӑх хӗрарӑм, хӑйматлӑх амӑшӗ пулчӗ, Вера Павловна пӗрре те пулмарӗ: вӑл качча тухакан хӗре тумланма та пулӑшрӗ, чиркӗве те ӑсатрӗ, анчах хӑй, ялан тенӗ пекех, хӗр юлташӗ кӑна пулчӗ.
Чаще всего посаженою матерью бывала Мерцалова или ее мать, тоже очень хорошая дама, а Вера Павловна никогда: она и одевала, и провожала невесту в церковь, но только как одна из подруг.

Хӑш чухне унӑн савӑнӑҫне йывӑр хуйхӑсем хуплаҫҫӗ пулсан, вӗсем вырӑнне унӑн хуйхӑсенчен часрах тӗл пулакан уйрӑмах хаваслӑ кунсем ҫуралаҫҫӗ; акӑ пӗр е тепӗр хӗрӗн шӑллӗне е йӑмӑкне питӗ лайӑх вырнаҫтарма май пур; виҫҫӗмӗш ҫулта икӗ хӗр килти учитель пулма экзамен тытрӗҫ, — епле телей пулчӗ вӑл вӗсемшӗн!
А если и бывали иногда в нем тяжелые нарушения от огорчений, за них вознаграждали и особенные радостные случаи, которые встречались чаще огорчений: вот удалось очень хорошо пристроить маленьких сестру или брата той-другой девушки; на третий год две девушки выдержали экзамен на домашних учительниц, — ведь это было какое счастье для них!

Мастерскойри чи лайӑх хӗрсенчен пӗрин инкекӗ ӑна хӑйне ҫеҫ мар, пурне те питӗ хытӑ кулянтарчӗ.
Особенно сильно подействовало не только на нее, но и на весь кружок несчастие одной из лучших девушек мастерской.

Питӗ лайӑх.
Помоги переводом

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика