Поиск

Шырав ĕçĕ:

хӑраса (тĕпĕ: хӑра) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл хӑй пурнӑҫӗн илемлӗ тӗсӗсем сасартӑк тӗксӗмленнинчен, Ольга нушана кӗрсе ӳкнинчен хӑраса вӑй-халтан кайрӗ, ача пекех макӑрчӗ.
Он выбивался из сил, плакал, как ребенок, о том, что вдруг побледнели радужные краски его жизни, о том, что Ольга будет жертвой.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Шухӑшларӗ вӑл, каллех хӑраса.
— Думал он опять в страхе.

Ан ҫывхарӑр! — хӑраса, сехӗрленсе ӳкнӗ пекех каларӗ Ольга, хӑйпе ун хушшине икӗ аллипе зонтикне тӑсса, унтан, хытса кайса, пӗр сывламасӑр, хаяррӑн пахса, юпа пекех хытса кайса, хӑяккӑн чарӑнса тӑчӗ.
Не подходите! — с испугом, почти с ужасом сказала она, вытянув обе руки и зонтик между ним и собой, и остановилась как вкопанная, окаменелая, не дыша, в грозной позе, с грозным взглядом, вполуоборот.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унтан ун пуҫне сасартӑк ҫак шухӑш пырса кӗчӗ; мӗн пулнӑ пулӗччӗ-ши ҫыру хӑй ӗҫне тунӑ пулсан, Ольга ун шухӑшӗпе килӗшсе, малашне пулас йӑнӑшсемпе инҫетри аҫа-ҫиҫӗмрен ун пекех хӑраса ӳкнӗ пулсан, вӑл унӑн нумай пӗлнине тата ырӑ ӑсне итлесе, уйрӑлма, пӗр-пӗрне манма килӗшнӗ пулсан?
Далее ему вдруг пришло в голову, что бы было, если б письмо это достигло цели, если б она разделила его мысль, испугалась, как он, ошибок и будущих отдаленных гроз, если б послушала его так называемой опытности, благоразумия и согласилась расстаться, забыть друг друга?

Анчах вӑйӑсем иртсе кайрӗҫ; эпӗ юратупа чирлерӗм, хӗрӳллӗ туйӑмсен паллисене сиссе илтӗм; эсир шухӑша кайса ҫӳрерӗр, кӑмӑла хытартӑр, пушӑ вӑхӑтсенче манпа пӗрле пултӑр; сирӗн нервӑсем пӑлханма пуҫларӗҫ; эсир пӑлханма пикентӗр, ун чухне вара, урӑхла каласан, халӗ ҫеҫ, эпӗ хӑраса ӳкрӗм те, малалла каясран чарасси тата ку мӗн пулнине каласси манӑн тивӗҫлӗх пулнине туйса илтӗм.
Но шалости прошли; я стал болен любовью, почувствовал симптомы страсти; вы стали задумчивы, серьезны; отдали мне ваши досуги; у вас заговорили нервы; вы начали волноваться, и тогда, то есть теперь только, я испугался и почувствовал, что на меня падает обязанность остановиться и сказать, что это такое.

Ҫапах та вӑл: юрататӑп, тесе каларӗ-ҫке! — каллех сасартӑк хӑраса шухӑшларӗ Обломов: кӑна вӑл ҫапла ӑнланчӗ… —
Но… она, однако ж, не сказала, что любит! — вдруг опять подумал в испуге: это он так себе растолковал… —

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга ӑна юратать-ҫке, — хӑраса шухӑшларӗ вӑл, — хӑех каларӗ, юлташла юрататӑп, терӗ; анчах ку суя, тен, шухӑшламасӑрах суйни пуль…
Ведь она его любит, — в ужасе подумал он, — сама сказала: как друга — говорит она; да это ложь, может быть, бессознательная…

— Ҫук, вуламан — сасартӑк каласа хучӗ Обломов, хӗр хӑйӗнчен тӗпчесе ыйтасран хӑраса ӳксе.
— Нет, не читал! — вдруг сорвалось у него в испуге, чтоб она не вздумала его экзаменовать.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн куҫӗсенче нихҫан та вулаймастӑн: «эпӗ халь тутана кӑштах чӑмӑртатӑп та шухӑша каятӑп — ҫапла чипер курӑнатӑп эпӗ, Унталла пӑхатӑп та, хӑраса ӳксе, хуллен кӑшкӑрса яратӑп, вара ҫавӑнтах ман пата чупса пыраҫҫӗ. Фортепиано умне ларатӑп та ура вӗҫӗ кӑштах курӑнмалла тӑсса хуратӑп»… тенине.
У ней никогда не прочтешь в глазах: «теперь я подожму немного губу и задумаюсь — я так недурна. Взгляну туда и испугаюсь, слегка вскрикну, сейчас подбегут ко мне. Сяду у фортепьяно и выставлю чуть-чуть кончик ноги…»

Обломовӑн палла-тӑранӗсем те ӗнтӗ, пӗрисем шанчӑксӑррӑн, теприсем кулкаласа, виҫҫӗмӗшӗсем темле хӑраса ӳксе: — Каять; шухӑшласа пӑхӑр-ха, Обломов вырӑнтан тапранчӗ! — терӗҫ.
Уже знакомые Обломова, иные с недоверчивостью, другие со смехом, а третьи с каким-то испугом, говорили: «Едет; представьте, Обломов сдвинулся с места!»

Тусӗ ун умне тӗкӗр лартса пачӗ те, вӑл, ун ҫине пӑхса, хӑйне палласа илнипе хӑраса ӳкрӗ тейӗн.
Друг как будто подставил ему зеркало, и он испугался, узнав себя.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Мӗн пулнӑ? — тесе ыйтнӑ хӑраса ӳкнӗ амӑшӗ.
— Что такое? — спрашивает испуганная мать.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ҫитӗ, ан уҫ, Илья Иванович, — чарчӗ ӑна арӑмӗ, хӑраса ӳксе, — кам пӗлет вӑл мӗнле ҫырӑвне?
— Полно, не распечатывай, Илья Иваныч, — с боязнью остановила его жена, — кто его знает, какое оно там письмо-то?

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Хӑрушӑ тӗлӗк пулсан — пурте шухӑша кайнӑ, чӑнласах хӑраса ӳкнӗ; малашне мӗн пулассине пӗлтерекен тӗлӗк пулсан — вӑл мӗнлине, хуйхӑллине е лайӑххине кура, пурте чӑнласах хавасланнӑ е хурланнӑ.
Если сон был страшный — все задумывались, боялись не шутя; если пророческий — все непритворно радовались или печалились, смотря по тому, горестное или утешительное снилось во сне.

Вӑл ҫут тӗнчере пӗр-пӗччен пекех ӗнтӗ; вӑл, чӗрне вӗҫҫӗн пусса, нянинчен тарать, кам ӑҫта ҫывӑрнине пурне те пӑхса тухать; чарӑнса тӑрса, кам вӑраннине, ҫӗре сурнине е ыйхӑ тӗлӗшпе мӑкӑртатнине тинкерсе пӑхать; унтан, сывлама хӑраса, галерея ҫине хӑпарса каять, чӗриклетсе тӑракан хӑмасем тӑрӑх чупса ҫаврӑнать, кӑвакарчӑн йӑвине улӑхса анать, сад пахчине кӗрет, нӑрӑ сӗрленине итлет, таҫта ҫитиех вӗҫсе кайнине сӑнать, курӑк ӑшӗнче темӗн чӑрклатнине итлет, ҫак шӑплӑха сирекенсене шыраса тупать; шӑрчӑк тытать, унӑн ҫуначӗсене татса пӑрахать те малалла мӗн пулнине пӑхать, е ӑна улӑм пӗрчипе витӗрех тирсе, вӑл ҫак ытлашши япалапа мӗнле вӗҫсе кайнине сӑнать; эрешмен шӑна тытса ун юнне ӗмнине киленсе кайсах, сывлӑш ҫавӑрмасӑр пӑхса тӑрать.
Он был как будто один в целом мире; он на цыпочках убегал от няни, осматривал всех, кто где спит; остановится и осмотрит пристально, как кто очнется, плюнет и промычит что-то во сне; потом с замирающим сердцем взбегал на галерею, обегал по скрипучим доскам кругом, лазил на голубятню, забирался в глушь сада, слушал, как жужжит жук, и далеко следил глазами его полет в воздухе; прислушивался, как кто-то все стрекочет в траве, искал и ловил нарушителей этой тишины; поймает стрекозу, оторвет ей крылья и смотрит, что из нее будет, или проткнет сквозь нее соломинку и следит, как она летает с этим прибавлением; с наслаждением, боясь дохнуть, наблюдает за пауком, как он сосет кровь пойманной мухи, как бедная жертва бьется и жужжит у него в лапах.

Няня кунӗпех, кунне-ҫӗрне чупкаласа ирттерет: е вӑл ачашӑн хавасланать, е тертленет, е ача ӳксе сӑмсине ҫӗмӗрсе пӑрахасран хӑраса ӳкет, е ачашланнипе кӑмӑлне ҫемҫетет, е унӑн малашнехи пурнӑҫӗ ҫинчен уҫӑмсӑррӑн хурланать: ҫакӑнпа ҫеҫ тапать унӑн чӗри, ҫак шухӑшпа ҫеҫ ӑшӑнать карчӑк юнӗ, ыйхӑллӑ пурнӑҫӗ те аран-аран кӑна тытӑнкаласа тӑрать, ҫаксем пулман пулсан, унӑн ӗмӗрӗ те тахҫанах иртсе кайнӑ пулӗччӗ-и, тен.
И целый день, и все дни и ночи няни наполнены были суматохой, беготней: то пыткой, то живой радостью за ребенка, то страхом, что он упадет и расшибет нос, то умилением от его непритворной детской ласки или смутной тоской за отдаленную его будущность: этим только и билось сердце ее, этими волнениями подогревалась кровь старухи, и поддерживалась кое-как ими сонная жизнь ее, которая без того, может быть, угасла бы давным-давно.

«Е кам та пулин ҫакна илтрӗ пулсан?» шухӑшларӗ вӑл, хӑраса ӳксе.
«Что, если б кто-нибудь слышал это?.. — думал он, цепенея от этой мысли.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Этемӗн шӑпипе тивӗҫлӗхне чун-чӗрипе чӗррӗн те уҫҫӑн курсан, ҫав тивӗҫлӗхпе хӑйӗн пурнӑҫне танлаштарса пӑхсан, пурнӑҫ ыйтӑвӗсем пӗрин хыҫҫӑн тепри тӗттӗм ишӗлчӗкре хӗвел ҫутинчен хӑраса вӑраннӑ кайӑксем пек хускалсан, Обломова хӑрушӑ пулса кайрӗ.
Как страшно стало ему, когда вдруг в душе его возникло живое и ясное представление о человеческой судьбе и назначении, и когда мелькнула параллель между этим назначением и собственной его жизнью, когда в голове просыпались один за другим и беспорядочно, пугливо носились, как птицы, пробужденные внезапным лучом солнца в дремлющей развалине, разные жизненные вопросы.

— Ҫынсем пирӗнтен начар мар! — хӑраса каларӗ Илья Ильич.
— Другие не хуже! — с ужасом повторил Илья Ильич.

Обломов ҫакӑн пек хӗрсенчен хӑраса, айккинелле пӑрӑннӑ.
Он с боязнью обходил таких дев.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика