Поиск

Шырав ĕçĕ:

тӗксӗм сăмах пирĕн базăра пур.

тӗксӗм (тĕпĕ: тӗксӗм) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Унӑн куҫӗсем ҫынсен сарӑ пӑнчӑ пек пичӗсем ҫине, вӗсен тӗксӗм куҫӗсем ҫине вӗҫерӗнмесӗр пӑхаҫҫӗ.
Глаза его не отрываясь смотрят на желтые пятна лиц, в тусклые глаза людей.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Вӗсене тӗксӗм ҫӗр айӗнчи хушӑкра — нӳрӗ те сивӗ сывлӑш ҫапнӑ кӑтрашкаллӑ стенасем хушшинче — питӗ кичем пулас.
Они, должно быть, очень скучают в сумраке подземного лабиринта, среди шероховатых стен, обливаемые холодной струей сырого воздуха.

Кашни ҫурт, темрен тӗлӗннӗ ухмах пек, ҫӑварне карса ларать, вӗсен ӑшӗнче — пӗлӗт пек тӗтӗм, йӗс трубасем ҫухӑрса нӑйкӑшни, орган ҫухӑрашни тата ҫынсен тӗксӗм кӗлеткисем.
Каждое здание стоит, точно удивленный дурак, широко раскрыв рот, а внутри него облако дыма, резкие вопли медных труб, вой органа и темные фигуры людей.

Вӗсем тӗксӗм шыва, ҫӗҫӗ пек, тарӑнӑн та ҫивӗччӗн касса кӗнӗ хӑйӑрлӑ сӑмсах ҫинче пӗр-пӗрин ҫумне йӑпшӑнса лараҫҫӗ.
Они тесно сомкнулись на длинной песчаной косе, которая, подобно ножу, глубоко и остро вонзилась в темные воды.

Тӗттӗмре пиншер хӗлхем хӗмленсе те хӗрелсе йӑлкӑшать, вӑл тӗксӗм пӗлӗт ҫине тӗлӗнмелле хитре керменсен кӗрнеклӗ башнисен мӗлкисене тата тӗрлӗрен йӑлттам кӗленчесенчен тунӑ пуян ҫуртсемпе чиркӳсен мӗлкисене яр уҫҫӑн ӳкерет.
Тысячи рдеющих искр раскаленно сверкают во тьме, тонко и четко рисуя на темном фоне неба стройные башни чудесных замков, дворцов и храмов из разноцветного хрусталя.

Апат-ҫимӗҫ тупасса кӗтсе, тутӑ пулнипе киленесси ҫинчен ӗмӗтленсе, вӗсем наркӑмӑш тулнӑ сывлӑша ҫӑтаҫҫӗ те, тӗксӗм чун тӗпӗнче вӗсен ҫивӗч шухӑшӗсем, чее туйӑм-сисӗмпе усал ӗҫ тӑвас ӗмӗчӗсем ҫуралаҫҫӗ.
В ожидании пищи, в мечтах о наслаждении быть сытыми, они глотают насыщенный ядами воздух, и в темных глубинах их душ рождаются острые мысли, хитрые чувства, преступные желания.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Пысӑк та тӗксӗм куҫлӑ ҫӳлӗ хӗрарӑм алӑк умӗнче тӑрать; унӑн аллинче ача, хӑй вӑл кофтин тӳмисене вӗҫертнӗ: кӑвакарнӑ, лӗнчӗркесе кайнӑ кӑкӑрӗ вӑрӑм хутаҫ пек усӑннӑ.
Высокая женщина с большими темными глазами стоит у двери, на руках у нее ребенок, ее кофта расстегнута, бессильно повисла длинным кошелем ее синяя грудь.

Хӗрлӗ ҫӳҫлӗ ҫинҫешке хӗр, чӳрече умӗнче, миҫе йӑлӑ тунине тӗксӗм куҫӗсемпе шутла-шутла, чӑлха ҫыхса ларать.
Девушка, рыжеволосая и тонкая, сидит на окне и вяжет чулок, считая темными глазами петли.

Ҫыр хӗрринче ҫирӗм хутлӑ тӗксӗм ҫуртсем чӗмсӗррӗн пӗлӗтелле кармашса лараҫҫӗ.
На берегу стоят двадцатиэтажные дома, безмолвные и темные «скребницы неба».

… Океанпа ҫӗре ҫӑра тӗтӗмпе хутшӑннӑ тӗтре хупӑрласа тӑрать, хулан тӗксӗм ҫурчӗсем ҫине тата пӑрахутсем тӑракан вырӑнти пӑтранчӑк шыв ҫине ӳркевлӗн вӗтӗ ҫумӑр ҫӑвать.
…Над океаном и землею висел туман, густо смешанный с дымом, мелкий дождь лениво падал на темные здания города и мутную воду рейда.

— Эх, эсӗ, манӑн ырӑ савнӑҫӑм, — терӗ хӗрарӑм, ачан кӑтра ҫӳҫне хӑйӗн пуклак пӳрнеллӗ, пӗчӗк ҫеҫ тӗксӗм аллипе ачашласа, унтан мана чавсипе тӗртрӗ те куҫӗпе кулса ыйтрӗ: — Лайӑх ывӑл вӗт? Куҫӗсем мӗнле, э? — терӗ.
— Ах ты, утешеньишко мое милое, — сказала женщина, поглаживая кудри сына темной, маленькой рукою с тупыми пальцами,потом, толкнув меня локтем, спросила, улыбаясь глазами: — Хорош сынок? Глазки-то, а?

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Таса мар кантӑк витӗр пӳлӗме ватӑ ҫын сӑнӗ пек тӗксӗм хӗвел ҫути ӳкет, ачан хӗрлӗрех ҫӳҫне ҫутатать; Ленькӑн кӗпе ҫухи ярханах — унӑн чӗри мӗнле тапни чечен кӑкӑр шӑмми витӗрех курӑнса тӑрать.
В грязные стекла окна смотрело солнце, тусклое, как лицо старика, на рыжеватые волосы мальчика падал мягкий свет, рубашка на груди Леньки расстегнута, и я видел, как за тонкими косточками бьется сердце, приподнимая кожу в едва намеченный сосок.

Ӑҫта та пулсан чулсем хушшинче тӑнӑ чухне Пепене нимрен те лайӑхрах вара; вӑл ҫав самантра, чул ҫурӑкӗсене шухӑшлӑн пӑхса, чулӑн авалхи тӗксӗм историне вулать пек.
Всего лучше Пепе, когда он один стоит где-нибудь в камнях, вдумчиво разглядывая их трещины, как будто читая по ним темную историю жизни камня.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Пепе нимӗҫсене юратмасть, вӑл хӑйсен урамӗнчи, плошадьри тата тӗксӗм ларёксем умӗнчи пурнӑҫпа пурӑнать, унта Пепешӗн ҫывӑх ҫынсем сӑра ӗҫеҫҫӗ, картла выляҫҫӗ, хаҫат вулаҫҫӗ тата политика ҫинчен калаҫаҫҫӗ.
Пепе не любит немцев, он живет идеями и настроениями улицы, площади и темных лавочек, где свои люди пьют вино, играют в карты и, читая газеты, говорят о политике.

Пурте илӗртет ӑна: акӑ, ырӑ ҫӗр ҫинче юханшывсем пек хумханакан чечексем, хӑмӑр-кӑвак чулсем хушшинчи калтасем, олив йывӑҫҫин эрешлӗ ҫулҫисем ӑшӗнчи ҫутӑ симӗс чӗнтӗр пек виноград садӗнчи кайӑксем, тӗксӗм тинӗс тӗпӗнчи пулӑсем тата хулан тӑвӑр та аташса каймалла урамӗсенчи тӗрлӗрен юлхавсем: шпагӑпа чӗрсе-тӑрмаласа пӗтернӗ питлӗ самӑр нимӗҫ, яланах мизантроп рольне выляма хӑнӑхнӑ актера аса илтерекен акӑлчан, кӑлӑхах ҫав тери акӑлчан пек пулма тӑрӑшакан американец тата шӑнкӑрма пек шавлӑ ҫӑмӑлттай француз, — ҫаксем пурте илӗртеҫҫӗ Пепене.
Его всё занимает: цветы, густыми ручьями текущие по доброй земле, ящерицы среди лиловатых камней, птицы в чеканной листве олив, в малахитовом кружеве виноградника, рыбы в темных садах на дне моря и форестьеры на узких, запутанных улицах города: толстый немец, с расковырянным шпагою лицом, англичанин, всегда напоминающий актера, который привык играть роль мизантропа, американец, которому упрямо, но безуспешно хочется быть похожим на англичанина, и неподражаемый француз, шумный, как погремушка.

Вӑрахчен пытӑмӑр ҫапла, анчах та ҫыр хӗрринчи тӗксӗм тусем курӑнма пуҫласан — калама ҫук хӑвӑрт юхма тытӑнтӑмӑр.
Это длилось долго, но когда стали видны темные горы берега — всё пошло с невыразимой быстротой.

Ҫав тӑвӑн эпир касса ҫурнӑ пысӑк ҫӑварне, ирхине, хӗвел тухнӑ вӑхӑтра, пӗчӗк ҫынсем кӗре-кӗре кайнине, ҫӗр айне кӗрекенсем хыҫӗнчен хӗвел салхуллӑн пӑхса юлнине курас пулать, — унта машинӑсем, тӑвӑн тӗксӗм сӑнарӗ, ҫав тарӑн шӑтӑкра шӑв-шав кӗрлесе янӑраса тӑрать, ҫӗре кисрентернӗ сасӑ, ӑссӑр ҫын ахӑлтатнӑ евӗр, ахӑрса каять.
Надо видеть черный зев, прорезанный нами, маленьких людей, входящих в него утром, на восходе солнца, а солнце смотрит печально вслед уходящим в недра земли, — надо видеть машины, угрюмое лицо горы, слышать темный гул глубоко в ней и эхо взрывов, точно хохот безумного.

Кун пек пӑхнинче ним те этемле майӗ пулман, — вӗсем, — тӑсӑкла кӑвак питсем ҫинчи ҫак пушанса юлнӑ тӗксӗм пӑнчӑсем, нимех те курман пек пулнӑ.
В этом взгляде не было заметно что-либо человеческое, казалось, что они не видят ничего, эти опустошённые, мутные точки на серых, вытянутых лицах.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Хӗрлӗрех саплӑклӑ пальто тӑхӑннӑ кукша пуҫлӑ ҫын утса пынӑ; унӑн тӗксӗм пуҫчашкийӗ халӗ юнпа сӑрланнӑ; вӑл хулпуҫҫипе пуҫне уснӑ, урисем аран утнӑ.
Шёл лысый человек в пальто с рыжей заплатой, его тусклый череп теперь был окрашен кровью, он опустил плечо и голову, ноги у него подламывались.

Икӗ хутчен харӑс пӑшал пени, юн, вилӗсем, йынӑшнисем — вара ҫынсем пурте, вӑйсӑрскерсем, ҫурса пӑрахнӑ чӗреллӗскерсем, тӗпсӗр, тӗксӗм пушӑ вырӑн умне пырса тӑнӑ.
Два залпа, кровь, трупы, стоны, и все встали перед серой пустотой, бессильные, с разорванными сердцами.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика