Поиск

Шырав ĕçĕ:

Ҫуртсем (тĕпĕ: ҫурт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ишӗлсе анакан ҫуртсем ӳкни илтӗнет.
Слышался отдаленный грохот рушившихся домов.

XXXVII. Икӗ юханшыв // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Ку ҫурта вут хыпса илеймен-ха, анчах вут часах ун патне те ҫитет, юнашарти ҫуртсем ҫунаҫҫӗ ав.
Этот дом еще не был объят пламенем, но огонь быстро добирался до него — соседние здания уже горели.

Чуллӑ ҫыран вашмӑкӗ халь курӑнарах пуҫларӗ, вӑл халь авалхи ҫуртсем ишӗлнӗ вырӑн пек палӑракан пулчӗ.
Обрывистый склон, теперь отчетливо видный, напоминал стену каких-то древних развалин.

XV. Кӗтмен тӗл пулу // Илпек Микулайӗ. Вазов Иван. Пусмӑрта: роман; вырӑсларан Микулай Илпек куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1964. — 464 с.

Ҫапла, ҫурҫӗр-хӗвелтухӑҫ енчи пысӑк юханшывран пуҫласа кӑнтӑралла ҫав ҫурутравӑн ҫурри пӗтӗмпех ем-ешӗл курӑкпа, чечекпе витӗннӗ, ҫурҫӗрти пекех, ҫав ҫӗр талккӑшӗ ҫине пӗтӗмпех пысӑк ҫуртсем лартса тултарнӑ; вӗсем, пӗр-пӗринчен виҫ-тӑват ҫухрӑмра лараканскерсем, ҫав тери пысӑк шахмат хӑми ҫине лартса тухнӑ шахматсем пек туйӑнаҫҫӗ».
Да, от большой северо-восточной реки все пространство на юг до половины полуострова зеленеет и цветет, по всему пространству стоят, как на севере, громадные здания, в трех, в четырех верстах друг от друга, будто бесчисленные громадные шахматы на исполинской шахматнице».

9 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫурт, ҫав тери, калама ҫук пысӑк ҫурт, ун пек ҫуртсем халӗ чи пысӑк столицӑсенче те сайра ҫеҫ тӗл пулаҫҫӗ — ҫук, халӗ ун пеккисем пӗрре те ҫук-ха!
Здание, громадное, громадное здание, каких теперь лишь по нескольку в самых больших столицах, — или нет, теперь ни одного такого!

8 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Унти ҫуртсем пысӑк мар, тултан пӑхсан вӗсем чаплӑ та мар.
Не велики в нем домы и не роскошны снаружи.

2 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Апла пулсан, Гороховӑй урам вара чи кирли пулать ӗнтӗ, мӗншӗн тесен унсӑрӑн вӑл урамри ҫуртсем те, апла пулсан, Сторешников ҫурчӗ те, апла пулсан, ҫав ҫуртӑн управляющийӗ те, ҫав ҫурт управляющин хӗрӗ те, кӗнеке хӑй те пачах пулман пулӗччӗ.
А Гороховая улица, этак, выйдет уж самое главное действующее лицо, потому что без нее не было б и домов, стоящих на ней, значит, и дома Сторешникова, значит, не было бы и управляющего этим домом, и дочери управляющего этим домом не было бы, а тогда ведь и всего рассказа вовсе бы не было.

XXXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Шыв хӗрринчи ҫуртсем ҫывӑхӗнче апатланмалли патакпа чашӑксем шӑкӑртатни кӑна илтӗнсе тӑрать.
Отовсюду раздавался звон чашек да стук палочек.

Хускану // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 54–66 стр.

Ҫутӑсен йӑлтӑрккипе суккӑрланнӑ халӑх, ҫиҫсе тӑракан йӳнӗ те ӗлккен сӑнсем илӗртнипе, шӑв-шавпа ӳсӗрӗлнӗскер, кичем пусса илнӗ ташӑ-вӑйӑра ӳркевлӗн ҫаврӑнкалать те, суккӑрскер, икӗ пая уйрӑлса, хаваслансах е сулахая — ҫылӑх енне, е сылтӑмалла — «тасалӑх» тӗлӗшпе проповедь пыракан ҫуртсем еннелле каять.
Ослепленный блеском огней, соблазняемый дешевой, но сверкающей роскошью, пьяный от шума, он кружится в медленной пляске томящей скуки и охотно, слепо идет налево — ко греху, направо — в дома, где ему проповедуют святость.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

… Халӑх, темле ҫӑра шыв юхӑмӗ пек, икӗ рет ларса тухнӑ яр ҫутӑ ҫуртсем хушшипе юхать, ҫуртсем ӑна хӑйсен выҫӑ ҫӑварне ҫӑтса яраҫҫӗ.
…Народ течет густым потоком между двух линий ярко освещенных домов, и дома глотают его голодными пастями.

Йывӑҫ ҫуртсем вӗсем, хӑйпӑнса ӳкекен шурӑ сӑрпа сӑрланӑскерсем, пурте ӳт-тир чирӗпе асапланаҫҫӗ, тейӗн.
Они построены из дерева, намазаны облупившейся белой краской и все точно страдают однообразной болезнью кожи.

Хӑйӑр хӗвел ҫинче ӑшшӑн йӑлтӑртатса выртать, ылтӑн пек йӑлкӑшать вӑл, ун тӑрӑх лартса тухнӑ витӗр курӑнакан ҫуртсем пир ҫине пурҫӑн ҫиппе тӗрленӗ тӗрӗсем пек туйӑнаҫҫӗ.
Песок блестит на солнце теплым, желтым блеском, и на его бархате прозрачные здания подобны тонким вышивкам из белого шелка.

Ҫынсем океан хӗррине каяҫҫӗ: унта, вӗсене канӑҫпа шӑплӑх сунса, илемлӗ шурӑ ҫуртсем лараҫҫӗ.
И люди идут на берег океана, где стоят, обещая им отдых и тишину, красивые белые здания.

Океан вӗрсе кӑларнӑ кӑвак тӗтре ӗнтӗ хулари пӑтранчӑк сарӑ тӗтӗмпе хутшӑнса кайнӑ, черченкӗ шурӑ ҫуртсем ӗнтӗ витӗр курӑнакан витӗнкӗҫпе пӗркеннӗ; вӗсем, юмахри сӑнсем пек, илӗртсе чӗтренеҫҫӗ, хӑйсем патне йыхӑраҫҫӗ те темле лӑплантарса яракан илем сунаҫҫӗ.
Голубой туман дыхания океана смешан с дымом города, серым и мутным, белые, легкие постройки окутаны прозрачной пеленой, они, подобно мареву, заманчиво дрожат, зовут к себе и обещают что-то прекрасное, утешающее.

Ҫӗрле юмахри пек вут-ҫулӑм йӑлтӑртатнӑ пулсан, кӑнтӑрла вара ҫав вырӑнта пӗлӗтелле кармашнӑ шурӑ ҫуртсем ҫеҫ курӑнаҫҫӗ.
Днем на месте огненной сказки видны только белые воздушные здания.

Ку хулара ҫӳлӗ ҫуртсем, ниҫтинчен ытла, пӗлӗте ҫӗртен аякка тӗксе уйӑрса янӑ.
Высота домов в этом городе оттолкнула небо дальше от земли, чем где-либо.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Урамсем пурте пӗр пек, пур ҫуртсем те пӗр-пӗрин ҫине куҫ шурри пек кантӑкӗсемпе пӗр евӗрлӗн, ним шухӑшсӑр пӑхса лараҫҫӗ…
Все улицы одинаковы, и все дома смотрят друг на друга бельмами тусклых окон одинаково безразлично и мертво…

Ҫавӑншӑн ҫынсем кунӗ-кунӗпе ҫӗр чаваҫҫӗ, тимӗр шаккаҫҫӗ, ҫуртсем тӑваҫҫӗ, фабрика тӗтӗмӗпе сывлаҫҫӗ, пӑсӑк та шӑршлӑ сывлӑш тусанне ҫӑтаҫҫӗ, уншӑн вӗсем хӑйсен илемлӗ ӳчӗсене сутаҫҫӗ.
Для этого люди целыми днями роют землю, куют железо, строят дома, дышат дымом фабрик, всасывают порами тела грязь отравленного, больного воздуха, для этого они продают свое красивое тело.

Ҫав ҫуртсем хушшинче, унта та кунта, ҫав тупӑксенчи хурлӑха ҫӗр-хута сыхлама тӑратнӑ тӗлӗнмелле хӑрушӑ тискер кайӑксен сарӑ куҫӗсем пек, ҫутӑсем мӗлтлетсе хыпса илеҫҫӗ.
Кое-где в их темных недрах вспыхивают огни и блестят, точно желтые глаза странных зверей, которые должны всю ночь стеречь мертвое богатство этих гробниц.

Тем пысӑкӑш ҫуртсем, тӗксӗмленнӗҫем тӗксӗмленсе, йывӑрланаҫҫӗ пек.
Огромные дома становятся еще мрачнее, тяжелее.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика