Поиск

Шырав ĕçĕ:

лайӑх сăмах пирĕн базăра пур.

лайӑх (тĕпĕ: лайӑх) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Епле лайӑх шутласа кӑлартӑм эпӗ!
Как я хорошо придумала!

XI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Ах, епле лайӑх пулать ку!
— Ах, как это будет хорошо!

— Мӗнех, хам мӗншӗн хавассине каларӑм эпӗ ӑна, ӑна мӗн каламаллине сисрӗм эпӗ, эпӗ ҫаплах каларӑм: «Эпӗ питӗ лайӑх вырӑн тупрӑм», терӗм.
— Что ж, я ей сказал, отчего я весел, я заметил, что надобно было ей сказать, я так и сказал: «Я нашел отличное место».

Калӑпӑр, эсир калаҫни те лайӑх тейӗпӗр.
Положим, и то хорошо, о чем вы говорили.

X // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Лайӑх.
Помоги переводом

— Лайӑх хӗр-и?
— Хорошая девушка?

Ҫак тӑванӗ, лашапа килмелле тенӗскер, ҫуранах килнӗ, ҫынсем ҫине тинкерсе пӑхса калаҫнӑ та ялан тенӗ пекех кӑмӑлсӑр юлнӑ; пӗр ҫемьере хӑйсене ытлашши мӑнаҫлӑ тыткалаҫҫӗ; тепринче — амӑшӗ лайӑх, ашшӗ ухмах, виҫҫӗмӗшӗнче вара — пачах тепӗр майлӑ, т. ыт. те, хӑшпӗрисенче пурӑнма та юрамалла, анчах условисем Верочкӑшӑн юрӑхлӑ мар: е акӑлчанла калаҫмалла, — Верочка калаҫма пӗлмест; е, гувернантка мар, нянька кирлӗ; е ҫынсем пур енчен те лайӑх, анчах хӑйсем чухӑн тата вӗсен хваттерӗнче гувернантка валли пӳлӗм ҫук — ача-пӑча пӳлӗмӗ ҫеҫ, унта вӗсен икӗ пысӑк ача, икӗ пӗчӗк ача, нянька тата ӗмӗртекен хӗрарӑм пурӑнаҫҫӗ.
Племянник, вместо того чтобы приезжать, приходил, всматривался в людей и, разумеется, большею частию оставался недоволен обстановкою: в одном семействе слишком надменны; в другом — мать семейства хороша, отец дурак, в третьем наоборот, и т. д., в иных и можно бы жить, да условия невозможные для Верочки: или надобно говорить по-английски, — она не говорит; или хотят иметь, собственно, не гувернантку, а няньку, или люди всем хороши, кроме того, что сами бедны и в квартире нет помещения для гувернантки, кроме детской с двумя большими детьми, двумя малютками, нянькою и кормилицею.

Сӗнекен ҫын хисеплӗ те лайӑх пурӑнакан ҫын пулмасан, вӑл сӗнекен хӗр ҫинчен лайӑх мар шутлама пултараҫҫӗ.
Без почтенности и видимой хорошей семейной жизни рекомендующего лица не будут иметь выгодного мнения о рекомендуемой девушке.

Тата икӗ кунтан «Полици ведомоҫӗсенче» французла, нимӗҫле т. ыт. калаҫма пултаракан, лайӑх йӑхран тухнӑ хӗр гувернантка пулса ӗҫлеме вырӑн шырать, ун ҫинчен Коломнӑра, NN урамра, NN ҫуртра, ҫав-ҫав чиновникрен ыйтса пӗлме юрать» текен пӗлтерӳ пичетленсе тухрӗ.
Через два дня в «Полицейских ведомостях» было напечатано объявление, что «благородная девица, говорящая по-французски и по-немецки и проч., ищет место гувернантки и что спросить о ней можно у чиновника такого-то, в Коломне, в NN улице, в доме NN».

Ӑна тӳрре кӑларма та юрамасть, мӗншӗн тесен хитре идейӑсене юратакансемпе таса кӑмӑл-туртӑмсене хӳтелекенсем, материалистсене путсӗр те таса кӑмӑллӑ мар ҫынсем тесе пӗлтернӗскерсем, юлашки вӑхӑтра хӑйсене ӑс-пуҫ енчен тата характер енчен те мӗнпур йӗркеллӗ ҫынсем умӗнче, материалистсем-и вӗсем е материалист мар-и — питӗ лайӑх кӑтартса пачӗҫ, ҫавӑнпа вӗсем ятласран кама та пулин хӳтӗлесси ытлашши ӗҫ пулса тӑрать, вӗсем мӗн каланине итлесси лайӑх мар ӗҫ пулса тӑрать.
А оправдать его тоже не годится, потому что любители прекрасных идей и защитники возвышенных стремлений, объявившие материалистов людьми низкими и безнравственными, в последнее время так отлично зарекомендовали себя со стороны ума, да и со стороны характера, в глазах всех порядочных людей, материалистов ли, или не материалистов, что защищать кого-нибудь от их порицаний стало делом излишним, а обращать внимание на их слова стало делом неприличным.

IX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Лопухов, ытти ҫынсемшӗн усӑллӑ ӗҫ тӑвас тесе, пурнӑҫри тӗрлӗ ырлӑхсемсӗр, хисепсӗр юлма ҫирӗппӗн шут тытнӑ, ҫавӑн пек ӗҫпе киленсе пурӑнасси — уншӑн пулсан чи лайӑх тупӑш тесе шухӑшланӑ вӑл; хӑй юратса пӑрахнӑ хитре хӗр ҫине вӑл ҫав тери таса куҫсемпе пӑхнӑ; кашни пиччӗшӗ те хӑйӗн йӑмӑкӗ ҫине ун пек пӑхма пултарайман; анчах ун материализмне кун пек каҫарма хӑтланнине хирӗҫ ҫакна калас пулать: хӑш енчен те пулин лайӑх енсӗр ҫын пӗр ҫын та ҫук вӗт, материалистсем вара, вӗсем кирек мӗнле пулсан та, ҫапах та материалистсемех, ҫакӑ ӗнтӗ вӗсем путсӗр те таса кӑмӑллӑ маррине татӑклӑн кӑтартса парать, материалистсене каҫарма юрамасть, мӗншӗн тесен вӗсене каҫарни вӑл материализм майлӑ пулса, ӑна пулӑшнине пӗлтернӗ пулӗччӗ.
Лопухов сознательно и твердо решился отказаться от всяких житейских выгод в почетов для работы на пользу другим, находя, что наслаждение такою работою — лучшая выгода для него; на девушку, которая была так хороша, что он влюбился в нее, он смотрел таким чистым взглядом, каким не всякий брат глядит на сестру; но против этого извинения его материализму надобно сказать, что ведь и вообще нет ни одного человека, который был бы совершенно без всяких признаков чего-нибудь хорошего, и что материалисты, каковы бы там они ни были, все-таки материалисты, а этим самым уже решено и доказано, что они люди низкие и безнравственные, которых извинять нельзя, потому что извинять их значило бы потворствовать материализму.

Ӑна хӗрхенекен, анчах та каҫарма пултарайман ҫынсем, унтан хӑйӗнчен каҫару ыйтса, ӑна унӑн хӑшпӗр лайӑх енӗсем ҫинчен те калама пултарнӑ.
Сострадательные люди, не оправдывающие его, могли бы также сказать ему в извинение, что он не совершенно лишен некоторых похвальных признаков.

Лопухова тӳрре кӑларни лайӑх мар пулӗччӗ, мӗншӗн лайӑх маррине каярахпа курӑн.
Лопухова оправдывать было бы нехорошо, а почему нехорошо, узришь ниже.

Ҫавӑн чухлӗ вӗреннӗ ырӑ кӑмӑллӑ писательсем Лопухов йышши ҫынсене ҫавӑн пек ӑнланнӑ пулсан, невушлӗ эпир Марья Алексевнӑна вӑл Лопухов йышши ҫынсене пирӗн чи лайӑх писательсем, мыслительсемпе вӗрентекенсем ӑнланнинчен ытларах ӑнланайманшӑн вӑрҫӑпӑр?
Если столь просвещенные и благородные писатели так поняли людей вроде Лопухова, то неужели мы будем осуждать Марью Алексевну за то, что она не рассмотрела в Лопухове ничего, кроме того, что поняли в людях его разряда лучшие наши писатели, мыслители и назидатели?

Чӑнах та, Лопуховпа Вера калаҫӑвӗсенчен ҫакӑ курӑнать: Лопухов шухӑшӗсем тӗрлӗрен хитре идейӑсен ҫепӗҫ чӗлхеллӗ партизанӗсене мар, Марья Алексевна йышши ҫынсене ҫӑмӑллӑнах лайӑх шухӑшсем пек туйӑнма пултарнӑ.
Действительно, из разговора Лопухова с Верочкою обнаруживается, что образ его мыслей гораздо легче мог показаться хорош людям вроде Марьи Алексевны, чем красноречивым партизанам разных прекрасных идей.

Анчах эпӗ никама та хӗрхенсе тӑрасшӑн мар, тата, Лопухов Розальскисен ҫемйинче лайӑх мар хӑтланнине кӑтартса патӑм пулин те, Лопуховшӑн ҫав тери сиенлӗ ҫак условисене пытарса тӑмастӑп; эпӗ ытларах та тӑрӑшатӑп: Лопухов чӑнах та Марья Алексевна кӑмӑлне кайма тивӗҫ пулнине эпӗ хамах ӑнлантарса пама пуҫлатӑп.
Но я не хочу давать потачки никому и не прячу этого обстоятельства, столь вредного для репутации Лопухова, хоть и доказал, что мог утаить такую дурную сторону отношений Лопухова в семействе Розальских; я делаю даже больше: я сам принимаюсь объяснять, что он именно заслуживал благосклонность Марьи Алексевны.

Эпӗ ӗҫе каласа кӑтартма мӗнле майлӑрах, ун пек мар, мӗнле пулнӑ, ҫапла кӑтартса парасшӑн, ҫакӑ вара маншӑн тепӗр лайӑх мар япала кӑларса тӑратать: мана Марья Алексевна кулӑшла курӑнни кӑмӑлсӑрлантарать.
Мое намерение выставлять дело, как оно было, а не так, как мне удобнее было бы рассказывать его, делает мне и другую неприятность: я очень недоволен тем, что Марья Алексевна представляется в смешном виде.

Пӗр енчен — ҫыннине кӑмӑлламанни; тепӗр енчен — ӑна пӑхӑнтарса тӑни, обществӑра лайӑх вырӑн йышӑнни, укҫа тата маншӑн ҫунакансем.
С одной стороны — нерасположение к человеку; с другой — господство над ним, завидное положение в обществе, деньги, толпа поклонников.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫутҫанталӑк, пурнӑҫ, ӑс-тӑн пӗр еннелле илсе пыраҫҫӗ, кӗнекесем — тепӗр еннелле, ку вӑл ирсӗр, лайӑх мар теҫҫӗ.
Природа, жизнь, рассудок ведут в одну сторону, книги тянут в другую, говорят: это дурно, низко.

Вӑл мана пӗрмаях ҫапла калатчӗ: «Вӗрен, Митя: вӗренсе тухсан, чиновник пулӑн, пире аннӳпе иксӗмӗре тӑрантарӑн, хӑвна та лайӑх пулӗ», — тетчӗ.
Он твердил мне: «Учись, Митя: выучишься — чиновник будешь, нас с матерью кормить будешь, да и самому будет хорошо».

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика