Корпус чувашского языка

Питӗркӗч хускалчӗ, алӑк чӗриклетрӗ, душица тата кавӑн шӑрши ҫапрӗ, вара алӑк хушшинче Марьянкӑн пӗтӗм ӳт-пӗвӗ курӑнчӗ.

Зашевелилась щеколда, скрипнула дверь, пахнуло запахом душницы и тыквы, и на пороге показалась вся фигура Марьянки.

XXXII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Хӑшпӗр килсенче винограда пӑрса шывне юхтараҫҫӗ те сывлӑша чапра шӑрши тулать.

На некоторых дворах уже жали виноград, и запах чапры наполнял воздух.

XXIX // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Пӳртре чустапа виноград шӑрши кӗрет.

В хате пахло тестом и виноградом.

XXIV // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Унран ҫаплах Оленин хӑй пӑрахӑҫ тунӑ ирсӗрлӗхӗн шӑрши ҫапрӗ.

Так и пахнуло от него всею тою гадостью, от которой он отрекся.

XXIII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Чакалкӑсем сасартӑк вӗсен ҫывӑхӗнчех уласа ярса ахӑлтатнӑ пек тата мӑкӑртатнӑ пек туйӑнать, малта, станицӑра вара, хӗрарӑмсем калаҫни, йытӑсем вӗрни илтӗнет, пӳрт мӗлкисем уҫҫӑнах палӑраҫҫӗ, хӑй ҫутисем ҫуталнӑ тата кизяк тӗтӗмӗн хӑйне уйрӑм шӑрши сӑмсана ҫитсе кӗрет.

Чакалки, казалось, подле них вдруг завывали, хохотали и плакали; а впереди, в станице, уже слышался женский говор, лай собак, ясно обозначались профили хат, светились огни и тянуло запахом, особенным запахом дыма кизяка.

XXII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Курӑк тата вӑрманти нӳр шӑрши кӗрет.

Пахло травой и лесною сыростью.

XIX // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Унпа пӗрле пӳлӗме чихирь, эрех, пӑшал тарӗ тата кӗвӗлсе ларнӑ юн шӑрши пырса кӗчӗ.

С ним вместе проник в комнату запах чихирю, водки, пороху и запекшейся крови.

XI // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Сывлӑша пӗтӗмпех пахча ҫимӗҫпе выльӑх-чӗрлӗх шӑрши, кизяк тӗтӗмӗн йӳҫек шӑрши саралнӑ.

По всему воздуху разлит запах овоща, скотины и душистого дыма кизяка.

V // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Минтертен ҫӑп-ҫӑмӑл, ачаш та ҫепӗҫ шӑршӑ — Шурочка ҫӳҫӗн, унӑн духин тата ҫамрӑк, питӗ хӳхӗм ӳт-пӗвӗн техӗмлӗ шӑрши кӗрсе тӑчӗ, — ыйхӑ умӗн асра сӑнарланнӑ юлашки чӗрӗ ӳкерчӗк пулчӗ вара ҫакӑ.

И последним живым впечатлением перед сном был легкий, сладостный запах, шедший от подушки — запах волос Шурочки, ее духов и прекрасного молодого тела.

XXII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Сывлӑшра ҫӗрпе чулсенчен вӗри каҫӑн типӗ, хӗрӳ шӑрши йӑсланатчӗ.

В воздухе пахло от земли и от камней сухим, страстным запахом жаркой ночи.

XXII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Музыка, чечексен шӑрши, хӗрарӑмӑн пылак юратӑвӗ пур вӗт-ха тата!

А есть еще музыка, запах цветов, сладкая женская любовь!

XXI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Кивелнӗ йывӑҫ, кӑвакӑш-пӑнтӑх та сӗтел-пукана сӑрнӑ пуставӑн кӑвасӑкланнӑ шӑрши кӗрет.

Пахло старым деревом, плесенью и ветхой мебельной обивкой.

XX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫавна пула номерсенче кирек хӑҫан та йӑвалантара-йӑвалантара тинкине кӑларнӑ япаласен, кивве юлнӑ табак тӗтӗмӗпе атӑ ҫӑвӗн вараланчӑк шӑрши пуланса йӳҫет.

От этого в номерах всегда стоял затхлый, грязный запах заношенного белья, застарелого табачного дыма и смазных сапог.

XIX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫутӑччӗ, тӗтӗм-сӗрӗмлӗччӗ тата еврей кухнин ҫивӗч шӑрши сарӑлнӑччӗ, анчах чӳречесенчен вӑхӑтӑн-вӑхӑтӑн йӗпе курӑк, ҫеҫке ҫурнӑ шурӑ акаци, ҫурхи сывлӑш техӗмлӗхӗ те уҫҫӑн киле-киле ҫапӑнса тӑчӗ.

Было светло, дымно и пахло острой еврейской кухней, но по временам из окон доносился свежий запах мокрой зелени, цветущей белой акации и весеннего воздуха.

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Самантлӑха ӑҫтан-тӑр ӑшӑпа ӗрӗм шӑрши ҫапрӗ, пуҫ ҫийӗпе тӗттӗм пысӑк турат сӑтӑрӑнса чӑштӑртатрӗ, вара ҫавӑнтах, кивӗ нӳхреп сывланӑ евӗр, нӳрлӗ сивӗ вӗрсе ячӗ.

На миг откуда-то пахнуло теплом и запахом полыни, большая темная ветка зашелестела по головам, и тотчас же потянуло сырым холодом, точно дыханием старого погреба.

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Татӑкӑн-татӑкӑн тураса сапалантарнӑ ӳт-пӳрен чӗрӗ ашӑн тӑкӑс шӑрши кӳ-ӳ те кӳ-ӳ киле-киле ҫапрӗ, унашкал шӑрша вӑл кирек хӑҫан та аш лавккисем умне ҫакнӑ тушкасенчен йӑсӑрланса сарӑлать, Ромашов унӑн сӑрӑ та кӑвак тӗслӗ шалти йӑлмакланса ҫуталакан яка пайӗсене курчӗ, курчӗ хырӑмӗнче мӗн-мӗн пуррине, курчӗ ун пуҫӗн мимине — сӑрӑ-сарӑскерне, йӑлт кукӑр-макӑр йӗрсемпе витӗннӗкере, утнипелен сӗтел ҫинче формӑран кӑларнӑ желе пеклӗн чӗтӗресе выртаканскере.

Ромашов слышал, как из его развороченного на куски тела шел густой запах сырого мяса, точно от туш, которые выставляют при входе в мясные лавки, он видел его серые и синие ослизлые глянцевитые внутренности, видел содержимое его желудка, видел его мозг — серо-желтый, весь в извилинах, вздрагивавший на столе от шагов, как желе, перевернутое из формы.

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Пур ҫӗрте те — урамсенче те, хула тулашӗнче те — чечек ҫурнӑ шур акацин ачашшӑн йӑпшӑнса ҫыпӑҫакан пылак шӑрши хӑй хыҫӗнчен ҫӳренине астуса юлнӑччӗ тата Ромашов.

И еще запомнил Ромашов, что повсюду — и на улицах и за городом — шел за ним сладкий, нежно-вкрадчивый аромат цветущей белой акации.

XVI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Сывлӑшра тин ҫех тухнӑ тирек ҫулҫи шӑрши сарӑлнӑ, шоссе хӗррипе икшер ретӗн ӳссе лараҫҫӗ вӗсем.

В воздухе пахло молодыми листочками тополей, которые двумя рядами росли вдоль шоссе.

XI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Кухньӑран ҫунӑк ҫу шӑрши ҫапса тӑрать.

Пахло горелым маслом из кухни.

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ку пӳлӗмсене, столовӑйсӑр пуҫне, ҫынсем пит килсех ҫӳремеҫҫӗ, вӗсене нихӑҫан та уҫӑлтармаҫҫӗ, ҫавӑнпа унта яланах нӳрлӗ, йӳҫӗхсе пуланнӑ, йӗклентерекен сывлӑш тӑрать, кун ҫумне тата сӗтел-пукана сӑрнӑ кавир йышши пуставӑн хӑйне евӗр начаркка шӑрши те хутшӑнса пӑтрашӑнать.

Так как все эти помещения, кроме столовой, были обыкновенно необитаемы и никогда не проветривались, то в них стоял сыроватый, кислый, нежилой воздух, к которому примешивался особый запах от старой ковровой обивки, покрывавшей мебель.

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.