Корпус чувашского языка

Ҫур ҫул ӗнтӗ Вера Павловна таса сывлӑшпа сывлать, ун кӑкӑрӗ чее сӑмахсен сывлӑшӗпе сывлама, — вӗсенчен кашнинех укҫа тупас шутпа каланӑ, — суя шухӑшсене, лайӑх мар шутланисене итлеме пачах маннӑ ӗнтӗ, ҫавӑнпа ун путвалӗ унӑн куҫӗ умне ытла та хӑрушла тухса тӑчӗ, Тасамарлӑх, ирсӗрлӗх, тӗрлӗ йышши намӑссӑрлӑх, — ҫаксем пурте ун куҫне пуҫласа курнӑ пек курӑнса кайрӗҫ.

Полгода Вера Павловна дышала чистым воздухом, грудь ее уже совершенно отвыкла от тяжелой атмосферы хитрых слов, из которых каждое произносится по корыстному расчету, от слушания мошеннических мыслей, низких планов, и страшное впечатление произвел на нее ее подвал, Грязь, пошлость, цинизм всякого рода — все это бросалось теперь в глаза ей с резкостью новизны.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эсир хӑвӑрӑн пӗтнӗ упӑшкӑра ҫын тунӑ, сирӗн ватлӑхра пурӑнмалӑх мул пур, — ҫаксем вӗсем лайӑх япаласем, вӗсем сирӗншӗн питӗ йывӑр ӗҫсем пулнӑ.

Вы вывели вашего мужа из ничтожества, приобрели себе обеспечение на старость лет, — это вещи хорошие, и для вас были вещами очень трудными.

XXIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Паллах, вӑл хӑйне ҫаксем ҫитмеҫҫӗ тесе шухӑшламӗ; вӑл ӑслӑ та тӳрӗ кӑмӑллӑ хӗр; вӑл хӑйне хӑй: ку вӑл нимӗн те мар, ку вӑл начар япала ҫеҫ, эпӗ ун пеккине кураймастӑп, — тесе шухӑшлӗ, — чӑнах та, кураймасӑр пурӑнӗ.

Конечно, она не будет думать, что этого недостает ей; она умная, честная девушка; будет думать себе: это пустяки, это дрянь, которую я презираю, — и будет презирать.

XIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах Хижнякӑн сӑн-пичӗ унӑн ҫи-пуҫӗпе пӗрре те килӗшсе тӑмасть: тимлӗн пӑхакан ӑслӑ куҫсем, ҫӳхе тута хӗрринчи кулӑ йӗрри, теме тӑнланӑ пек, сылтӑм куҫхаршине каҫӑртас йӑла, пӗтӗм сӑн-пуҫра палӑракан интеллигентлӑх — тимлесе пӑхакана ҫаксем пӗтӗмпех ку ҫын выльӑх-чӗрлӗх хатӗрлес ӗҫпе ял хуҫалӑх ӗҫӗсенчен инҫетре тӑнине уҫҫӑнах пӗлтереҫҫӗ.

Но странно не соответствовало внешнему виду лицо Хижняка: пытливо-умные глаза, ироническая складка в углах тонких губ, манера поднимать левую бровь, словно прислушиваясь к чему-то, некая интеллигентность во всем облике — все внушительно говорило для наблюдательного глаза о том, что человек этот далек от заготовок скота и нужд сельского хозяйства.

XX сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Ҫийӗнчен пӑхма лешӗ шӑпах кӗтӳҫӗ е выльӑхпа суту-илӳ тӑвакан ҫын пек: вараланса пӗтнӗ пашликлӗ брезент плащ тӑхӑннӑ, уринче — шалпар кунчаллӑ сӑран атӑ, пуҫӗнче — лапчӑк сӑрӑ кепка, аллинче — икӗ сӑран шерепеллӗ капӑр чапӑркка — ҫаксем пурте вӑл мӗн ӗҫлесе пурӑнни ҫинчен пӗр сӑмахсӑрах пӗлтереҫҫӗ.

По виду тот явно смахивал на гуртоправа или скупщика скота: замызганный брезентовый плащ с капюшоном, сапоги яловой кожи с широкими голенищами, приплюснутая серая кепка и нарядный, с двумя кожаными махрами кнут в руках — все безмолвно свидетельствовало о его профессии.

XX сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Вӗсенчен паллӑраххисем ҫаксем: «Вот и все» (1928), «Трижды бездельник» (1932), «Инакомысляший» (1932), «Книга о ложной свободе» (1932), «Южные мелодии, северные напевы» (1934), «О погоде болтать разрешается» (1934), «Узорчатая кайма» (1936) тата виҫӗ томлӑ «Цзецзетински сборник» (1937).

Помоги переводом

Китай халӑхӗн аслӑ писателӗ // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 3–7 стр.

Ҫаксем пиркиех пултараймастӑп та.

Через это и не могу.

37-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Ҫаксем кӗҫех чышкӑсемпе ҫапӑҫса каятчӗҫ.

Дело чуть не дошло до рукопашной.

9-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Ӗҫлекен алӑсем — акӑ вӗсем, ҫаксем кӑна.

Рабочие руки — вот они, одни.

9-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Ӗнентересшӗн пулса, вӑл икӗ кунтелен те ертсе пырать, ҫаксем вара ҫине тӑрсах Захария чула Ахиор арӑмне вӗсен куҫӗ умӗнче пачӗ тесе ҫирӗплетеҫҫӗ.

Он даже привел двух свидетелей, подтверждавших, что они видели, как Захария при них передавал камень жене Ахиора.

V сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

Стенана тӑрӑхри яшма саксем ҫинче Ассири хӑнисем, сивӗрех сӑнлӑ та хура сухаллӑскерсем, ларнӑ; ҫаксем ҫийӗнче хӗррисене хӗрлӗ тата шурӑ тӗрӗсемпе эрешленӗ ҫутӑ оливкӑллӑ тумсем пулнӑ.

Ассирийские гости, с суровыми чернобородыми лицами, сидели вдоль стен на яшмовых скамьях; на них были светлые оливковые одежды, вышитые по краям красными и белыми узорами.

V сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

— Ҫапла, ҫапла, хӗрарӑмсенчен чи маттурскер, Давид башни ҫинче пин питлӗх ҫакӑнса тӑрать, пурте ҫаксем парӑнтарнӑ ҫарпуҫсен питлӗхӗсем.

— Да, да, прекраснейшая из женщин, Тысяча щитов висит на башне Давида, и все это щиты побежденных военачальников.

IV сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

Аннемӗрсен чирӗсем урлӑ ҫуралатпӑр, ӗҫлетпӗр, ӑслӑлӑхсене вӗренетпӗр… мӗн тума-ха ӗнте ҫаксем пӗтӗмпех?

Родимся в болезнях матери, едим, пьем, науки проходим, помираем… а для чего всё это?

Йытӑпа ҫын калаҫни // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 126–129 стр.

Шӑлӗсем шатӑртатни, аллисенчи тимӗрсем чӑнклатни, ыратнипе йынӑшса яни, ҫӑткӑнлӑха пула ахлата-ахлата илни, татӑк аш тивменшӗн хирӗлсе кӑшкӑрни, выҫӑпа хаяррӑн ҫухӑрни — ҫаксем пурте пиншер хут ирӗксӗрлесе ҫуркаласа пӗтернӗ тупӑш ҫинче, ҫӗрӗн тӗрлӗ тӗслӗ пылчӑкӗпе вараланса пӗтнӗ виле тупӑш ҫинче янӑраса тӑракан музыкӑпа пӗрлешсе каяҫҫӗ.

Скрежещут их зубы, стучит железо в их руках, стоны боли, вопли жадности, крики разочарования, рев голодного гнева - всё это сливается в похоронный вой над трупом убитой добычи, разорванной, изнасилованной тысячами насилий, испачканной всей разноцветной грязью земли.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Ҫаксем пурте куҫа курӑнми сасӑпа, туртӑнса таракан хулӑн хӗлӗх сассипе хутшӑнса каяҫҫӗ, эхер те ҫак шӑв-шава ҫын сасси кӗрсе каяс пулсан, вӑл хӑра-хӑра пӑшӑлтатса калаҫнӑ пек кӑна илтӗнӗччӗ.

Все это сливается в назойливое гудение какой-то невидимой, толстой, туго натянутой струны, и если в этот непрерывный звук вторгается человеческий голос, он кажется испуганным шепотом.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Хурҫӑ-тимӗрӗн хӑйӗн ҫӗнтерӗвӗпе хавхаланнӑ хулӑн сасси, электричество хыттӑн ҫухӑрашни, металран ҫӗнӗ ҫулсем хывнӑ чух е чултан ҫӗнӗ стенасем купаланӑ чух ӗҫ шавӗ янӑраса тӑни — ҫаксем пурте, океан ҫинчи тӑвӑл вӗҫен кайӑк юррисене хупланӑ пек, ҫынсен сассисене хупласа хураҫҫӗ.

Торжествующий гул железа, громкий вой электричества, гремящий шум работ по устройству новой сети металла, новых стен из камня — все это заглушает голоса людей, как буря в океане — крики птиц.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Ҫаксем пурте — хурҫӑ-тимӗр, чулсем, шыв, йывӑҫ — хӗвелсӗр, юрӑсӑр, телейсӗр пурнӑҫа хирӗҫ тӑраҫҫӗ пек, йывӑр ӗҫ тыткӑнӗнче пек.

И кажется, что все — железо, камни, вода, дерево — полно протеста против жизни без солнца, без песен и счастья, в плену тяжелого труда.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Пурте илӗртет ӑна: акӑ, ырӑ ҫӗр ҫинче юханшывсем пек хумханакан чечексем, хӑмӑр-кӑвак чулсем хушшинчи калтасем, олив йывӑҫҫин эрешлӗ ҫулҫисем ӑшӗнчи ҫутӑ симӗс чӗнтӗр пек виноград садӗнчи кайӑксем, тӗксӗм тинӗс тӗпӗнчи пулӑсем тата хулан тӑвӑр та аташса каймалла урамӗсенчи тӗрлӗрен юлхавсем: шпагӑпа чӗрсе-тӑрмаласа пӗтернӗ питлӗ самӑр нимӗҫ, яланах мизантроп рольне выляма хӑнӑхнӑ актера аса илтерекен акӑлчан, кӑлӑхах ҫав тери акӑлчан пек пулма тӑрӑшакан американец тата шӑнкӑрма пек шавлӑ ҫӑмӑлттай француз, — ҫаксем пурте илӗртеҫҫӗ Пепене.

Его всё занимает: цветы, густыми ручьями текущие по доброй земле, ящерицы среди лиловатых камней, птицы в чеканной листве олив, в малахитовом кружеве виноградника, рыбы в темных садах на дне моря и форестьеры на узких, запутанных улицах города: толстый немец, с расковырянным шпагою лицом, англичанин, всегда напоминающий актера, который привык играть роль мизантропа, американец, которому упрямо, но безуспешно хочется быть похожим на англичанина, и неподражаемый француз, шумный, как погремушка.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Тармакланса кайнӑ, вараланнӑ, тарланӑ питсем, йӗп-йӗпе ҫамкине ҫыпӑҫса ларнӑ сапаланчӑк ҫӳҫ пӗрчисем, пӑхӑр тӗс ҫапнӑ ӗнсесем, мекӗрленнипе чӗтрекен хулпуҫҫисем — ҫаксем пӗтӗмпех, тата тӗрлӗрен ҫӗтӗк-ҫурӑкпа витӗннӗ ӳтсем йӗри-таврана хӗрӳ те йывӑр шӑршӑ сараҫҫӗ, вара, кӑнтӑрти шӑрӑхпа пӗрлешсе, ҫутҫанталӑка пӑчӑ сывлӑш тултараҫҫӗ.

Облитые потом, грязные и напряженные лица с растрепанными волосами, приставшими к мокрым лбам, коричневые шеи, дрожащие от напряжения плечи — все эти тела, едва прикрытые разноцветными рваными рубахами и портами, насыщали воздух вокруг себя горячими испарениями и, слившись в одну тяжелую массу мускулов, неуклюже возились во влажной атмосфере, пропитанной зноем юга и густым запахом пота.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Йывӑр шӑршӑ, ӳсӗрпе хӗрелнӗ, тарланӑ пит-куҫсем, мӑкӑрланакан икӗ лампа, хупахӑн пылчӑкпа та тӗтӗмпе хуралса пӗтнӗ стена хӑмисем, унӑн ҫӗр урайӗ, ҫак тӗксӗм шӑтӑк, — ҫаксем пурте чуна тӑвӑрлантарса яраҫҫӗ.

Тяжелый запах, потные, пьяные рожи, две коптящие керосиновые лампы, черные от грязи и копоти доски стен кабака, его земляной пол и сумрак, наполнявший эту яму, — всё было мрачно и болезненно.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.