Поиск

Шырав ĕçĕ:

Унпа (тĕпĕ: ун) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Беликов манпа пӗр ҫуртрах пурӑнатчӗ, — малалла каласа кайрӗ Буркин, — ҫав этажрах ӗнтӗ, алӑкпа алӑк тӗлме тӗл, унпа час-часах курӑнса калаҫаттӑмӑр, ҫавӑнпа унӑн килти пурнӑҫне эпӗ пӗлеттӗмччӗ.
— Беликов жил в том же доме, где и я, — продолжал Буркин, — в том же этаже, дверь против двери, мы часто виделись, и я знал его домашнюю жизнь.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Прохор йыттине йӑхӑрса, унпа пӗрле вут сарайӗ патӗнчен пӑрӑнчӗ…
Прохор зовет собаку и идет с ней от дровяного склада…

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

Култӑмӑр, култӑмӑр вара унпа…
Хохотали мы с ним, хохотали…

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Вӑт, — питӗ юратать вӑл арҫынсене, намӑссӑрскер, — йӑлтах аптрамалла унпа!
Вот, — любит мужчинов, шкуреха, — просто беда!

— Пурте унпа пӗрле выртаҫҫӗ.
— Все ложатся рядом с нею.

— Унпа пӗрле.
— С ней.

— Кӑна юрӑра ҫеҫ ҫапла калаҫҫӗ! — тет аппӑшӗ, унпа килӗшмесӗр, анчах Пепе хӑвӑртах ӳкӗте кӗртет ӑна, вара аппӑшӗ кухньӑна лайӑх кӑна ҫутӑ-кӑвак шӑлавар илсе пырать; анчах шӑлаварӗ Пепен пӗвӗнчен те вӑрӑмрах иккен, Пепе кунпа мӗн тумаллине тӳрех ӑнкарса илет.
— Ведь это песня! — не соглашалась сестра, но Пепе быстро уговорил ее, а когда она принесла в кухню хорошие брюки светло-серого цвета и они оказались несколько длиннее всего тела Пепе, он тотчас догадался, как нужно сделать.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Вӑл нумай ҫынсемпе, вӑрахчен ташларӗ, арҫынсем ывӑнса ҫитеҫҫӗ, вӑл пур, ҫаплах киленсе ҫитме пултараймасть, ҫур-ҫӗр те иртнӗччӗ ӗнтӗ, вӑл: — Ну, тепӗр хут, Энри, юлашки хут! — тесе кӑшкӑрчӗ те каллех майӗпен унпа ташлама пуҫларӗ — куҫӗсем пысӑкланса чарӑлса кайрӗҫ, ачашшӑн ҫиҫсе, вӗсем тем сӗннӗ пек, илӗртнӗ пек пулчӗҫ, — анчах сасартӑк кӑшт ахлатса илчӗ те Нунча, чӗркуҫҫи айӗнчен такам каснӑ пек, аллисене саркаласа, ҫӗре персе ӳкрӗ.
Плясала она долго, со многими, мужчины уставали, а она всё не могла насытиться, и уже было за полночь, когда она, крикнув: — Ну, еще раз, Энри, последний! — снова медленно начала танец с ним — глаза ее расширились и, ласково светясь, обещали много, — но вдруг, коротко вскрикнув, она всплеснула руками и упала, как подрубленная под колени.

— Эпӗ хам Энрикона кӑмӑла кайнине куратӑп, — тенӗ Нина, — эсӗ пур, унпа вылятӑн, ку вара, ӑна ҫӑмӑл шухӑшлӑ тӑвать те, мана кансӗрлени пулать…
— Я вижу, что нравлюсь Энрико, — говорила Нина, — а ты с ним играешь, и это, делая его легкомысленным, мешает мне.

Амӑшӗ вырӑнӗнче пулса — вӑл хӑй хӗрӗн илемӗпе мухтаннӑ, хӗрарӑм вырӑнӗнче пулса — Нунча ҫамрӑклӑха ӑмсанмасӑр тӑма пултарайман; Нина унпа хӗвел хушшинче тӑнӑ, — амӑшне сулхӑн ӳкнӗ тӗлте пурӑнни кӳрентернӗ вара.
Как мать — она гордилась красотой дочери, как женщина — Нунча не могла не завидовать юности; Нина встала между нею и солнцем, — матери обидно было жить в тени.

Ӑна чунтанах ырӑ сунакансем унпа ҫине тӑрсах калаҫнисем те пулчӗҫ: — Мӗн вӑт пӗр уйӑх сана, Нунча, — уйӑх иртет те пуян пулса тӑратӑн! — тетчӗҫ вӗсем.
Были случаи, когда люди, искренно желавшие ей добра, говорили с нею очень настойчиво: — Какой-нибудь месяц, Нунча, и — ты богата!

Ют ҫӗршывсенчен килнисене те кӑтартса пӑхрӗҫ ӑна, вӗсенчен нумайӑшӗсем унпа улах ҫӗрте калаҫасшӑн та пулчӗҫ, — ку вара ӑна каҫса каймаллах култарчӗ.
Даже иностранцам показывали ее, и многие из них очень желали беседовать с нею наедине, — это всегда смешило ее до упада.

Ҫапла пурнатчӗ вӑл, хӑй те хавасланатчӗ, ҫынсене те нумайӑшне савӑнтаратчӗ, пуриншӗн те кӑмӑллӑччӗ, пурна-киле хӗрарӑм тусӗсем те, ҫыннӑн характерӗ шӑмшакӗпе юнӗнчен килнине, «таса аттесем» те хӑйсене хӑйсем яланах ҫӗнтерме пултарайманнине аса илчӗҫ пулас та, унпа хирӗҫме пӑрахрӗҫ, мирлешрӗҫ.
Так и жила она, радуясь сама, на радость многим, приятная для всех, даже ее подруги примирились с нею, поняв, что характер человека — в его костях и крови, вспомнив, что даже святые не всегда умели побеждать себя.

Эпӗ хӑраса ӳкрӗм, тинӗс ҫавӑн пек урса кайнине малтанхи хут курнӑскер, унпа кӗрешме халӑм ҫитес ҫуккине туйрӑм.
Мне было страшно, я первый раз видел море таким бешеным и чувствовал себя столь бессильным в нем.

Ывӑлӗ унпа хӗвел анса ларичченех ҫакӑн пек калаҫнӑ; амӑшӗ ун ӑссӑр калаҫӑвне ӗнтӗ сайраран сайра пӳлнӗ, малтан хӑйне мӑнкӑмӑллӑн тытнӑскер, халь вӑл пуҫне уснӑҫем уснӑ.
Так говорил сын с нею до заката солнца, она всё реже перебивала его безумные речи, и всё ниже опускалась ее гордая голова.

Вӗсем, ывӑлӗн ӑсӗпе хӑюлӑхне мухта-мухта, унпа юнашар утса кайнӑ; вӑл, пуҫне мӑнкӑмӑллӑн тытса итлесе пынӑ та, пӗрттех те тӗлӗнмен — ун ывӑлӗ ҫапла пулмалла та!
Шли рядом с нею, хвалебно говоря о том, как умен и храбр ее сын, она слушала их, гордо подняв голову, и не удивлялась — ее сын таков и должен быть!

Вӑл, плащ аркипе витнӗ тулли савӑт йӑтса пынӑ пек, савӑтри шывӗ тӑкӑнасран хӑранӑ пек, сыхланса утнӑ, инҫете кайнӑҫем пӗчӗкленсе пынӑ; стена ҫинчен пӑхса тӑракансене унпа пӗрле вӗсенчен ӗнтӗ хурлӑхпа шанӑҫсӑрлӑх та кайнӑнах туйӑннӑ.
Она как будто несла в руках под плащом чашу, полную влагой, и боялась расплескать ее; удаляясь, она становилась всё меньше, а тем, что смотрели на нес со стены, казалось, будто вместе с нею отходит от них уныние и безнадежность.

Эпир унпа амӑшӗ патне таврӑннӑ ҫӗре лешӗ каллех куҫне хупса, тутине ҫыртса, ача хыҫне кӑларса пӑрахасшӑн турткаланса выртать; хӑй ҫапах та, ахлата-ахлата, йывӑррӑн сывласа, аран-аран пӑшӑлтатса ыйтать:
Когда мы с ним воротились к матери, она лежала, снова закрыв глаза, кусая губы, в схватках, извергавших послед, но, несмотря на это, сквозь стоны и вздохи, я слышал ее умирающий шепот:

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

— Пире калаҫма хушман… — тенӗ унпа юнашар тӑракан салтакӗ.
Сосед его добавил: — Не велено нам разговаривать…

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Ун ҫине шӑтарас пек пӑхса тӑраканскерсем, унпа мӗн калаҫмаллине те, унран мӗн ыйтмаллине те пӗлмерӗмӗр.
Глядя на нее во все глаза, мы не знали, о чем нам говорить с ней, о чем спросить ее.

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика