Поиск

Шырав ĕçĕ:

Таса сăмах пирĕн базăра пур.

Таса (тĕпĕ: таса) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӗсем шукӑль те таса тумланма тата пӳрт ӑшчиккине калама ҫук тирпейлӗ тытма хӑнӑхнӑ.
Щегольство, чистота и изящество в одежде и убранстве хат составляют привычку.

IV // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Пӗри — пӗчӗкҫӗ, таса тумтирлӗ, типшӗм те илемсӗрскер — ҫула тухса каяканни ҫине ырӑ та ӗшеннӗ куҫсемпе пӑхса ларать.
Один, маленький, чистенький, худой и дурной, сидит и смотрит на отъезжающего добрыми, усталыми глазами.

I // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Эсӗ питӗ-питӗ таса, ырӑ, эпӗ сана ун ҫинчен калама та вӑтанатӑп.
Ты такой чистый, добрый, и я стесняюсь говорить тебе об этом.

XXII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Пирӗн ҫумрах питӗ пысӑк, кӑткӑс, йӑлт вӗресе тӑракан пурнӑҫ юхса выртать, турӑлла таса та вут-ҫулӑмлӑ шухӑшсем ҫуралаҫҫӗ, ылттӑнланӑ кивӗ идолсем арканаҫҫӗ.
Мимо нас плывет огромная, сложная, вся кипящая жизнь, родятся божественные, пламенные мысли, разрушаются старые позолоченные идолища.

XXI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑхӑт ҫитӗ, хӑвӑн Эпӗ тенине хӑватлӑн, питех те пысӑккӑн ӗненесси, таса сывлӑшӑн вут чӗлхисем евӗр, мӗнпур ҫыннӑн пуҫнех килсе ҫапӗ, ун чухне вара ни чурасем, ни хуҫасем, ни чӑлахсем, ни шеллеслӗх, ни сӑлӑк-кӑлтӑк, ни ҫилленеслӗх, ни ӑмсану-кӗвӗҫӳ пулмӗҫ.
Настанет время, и великая вера в свое Я осенит, как огненные языки святого духа, головы всех людей, и тогда уже не будет ни рабов, ни господ, ни калек, ни жалости, ни пороков, ни злобы, ни зависти.

Мӗн енӗпе ҫыхӑннӑ пулать эпӗ ҫав — шуйттан пуҫтарса майлатӑринех ӑна! — хамӑн ҫывӑхрипе, ирсӗр чурапа, чир-чӗрлӗ вараланчӑкпа, идиотпа, кам таса та уҫӑ ӗнентерӳпе кӑтартса, ҫирӗплетсе парӗ мана?
Кто мне докажет с ясной убедительностью, — чем связан я с этим — черт бы его побрал! — моим ближним, с подлым рабом, с зараженным, с идиотом?

Тахҫантанпах ӗнтӗ, ӑҫта-тӑр, эпир тӑракан таса мар, шӑршлӑ вырӑнсенчен аякра, питӗ-питӗ пысӑк, вӗр-ҫӗнӗ, шуҫӑм пек ҫутӑ пурнӑҫ аталанса, ҫӗкленсе пырать.
Давно уже, где-то вдали от наших грязных, вонючих стоянок, совершается огромная, новая, светозарная жизнь.

Ҫук, эсир ан ҫаврӑнкалӑр, тӳп-тӳррӗн пӑхӑр та таса кӑмалтан хуравлӑр.
Нет, вы не отворачивайтесь, смотрите прямо и отвечайте по чистой совести.

Ҫӑмӑллӑн та ыррӑн вирхӗнсе кӗчӗ Ромашов кӑкӑрне май каҫӗн таса, ачаш сывлӑшӗ, кӗчӗ те унӑн пӗтӗм ӳт-пӳне уҫӑ, савӑнӑҫлӑ чӗтревпе тултарса лартрӗ.
Чистый, нежный воздух майской ночи легко и приятно вторгся в грудь Ромашова и наполнил все его тело свежим, радостным трепетом.

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл вара ҫаратса янӑ, шӑртлӑ, таса мар пуҫ патне шӑппӑн пӗкӗрӗлчӗ те: — Ман тӑванӑм! — пӑшӑлтатрӗ аран илтӗнмелле.
И, тихо склоняясь к стриженой, колючей, грязной голове, он прошептал чуть слышно: — Брат мой!

XVI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Таса мар, чирлешке ӳт-тирпе ҫуман ҫӳҫӗн шӑршине тата ҫывӑрнӑ чух ялан витӗнсе выртнине пула пӑнтӑхса йӳҫӗхнӗ шинель шӑршине уйӑрса илчӗ вӑл.
Он услышал запах грязного, нездорового тела и немытых волос и прокислый запах шинели, которой покрывались во время сна.

Масарӗ ҫинче вара таса ансатлӑхлӑ, ним сассӑр пӗчченлӗх ҫирӗппӗн хуҫаланатчӗ.
А над кладбищем безмолвно и строго царствовала торжественная простота уединения.

Эсир Александра Петровнӑн таса, вараланман ячӗпелен хуть мӗн чухлӗ те пулин хисеплешетӗр пулсассӑн, сирӗн ирсӗр элеке чарса лартмалла.
Если вы хоть сколько-нибудь дорожите чистым, незапятнанным именем Александры Петровны, то вы должны прекратить эту травлю.

Этем кӳлеписен чӗрӗ картин чӑрмавӗнчен хӑтӑлса, ирӗке тухнипе хӗпӗртенӗ тейӗн, янӑравлӑраххӑн та хаваслӑраххӑн чупса кайрӗҫ маршӑн таса та уҫӑ сассисем Ромашова хирӗҫ.
Освобожденные от живой преграды из человеческих тел, точно радуясь свободе, громче и веселее побежали навстречу Ромашову яркие звуки марша.

XV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ытла шӑрӑххипе те ансӑр хутлӑхах питӗ нумаййӑн чыхӑнса тулнипе ӳт-пӳ йывӑррӑн пӑсланнӑран тата атӑсен, махоркӑн, таса мар тирпе хура ҫӑкӑр ӑшра йӳҫсе пуланнин шӑршине пула ҫынсем йӑлтах халтан кайса ҫитрӗҫ ӗнтӗ, ура ҫинче те аран кана тӑркалаҫҫӗ.
Люди изнемогали от духоты и от тяжелых испарений собственных тел, скученных в малом пространстве, от запаха сапог, махорки, грязной человеческой кожи и переваренного желудком черного хлеба.

Ӗҫ-пуҫ ҫапӑҫу патне пырса ҫитсен, шӑп та шай ҫак таса чунлӑ, тӗттӗм выльӑхах сире хӑй кӑкӑрӗпе хӳтӗлет вӗт, вут-ҫулӑм ӑшӗнчен сире хӑй хулпуҫҫийӗсем ҫинче йӑтса тухать, шартлама сивӗре сире хӑйӗн шӑтса пӗтнӗ шинель ластанкипе витет, эсир пур — пӗлме пултараймастӑп.
Ведь эта самая святая, серая скотинка, когда дело дойдет до боя, вас своей грудью прикроет, вынесет вас из огня на своих плечах, на морозе вас своей шинелишкой дырявой прикроет, а вы — не могу знать.

Мӗнле таса эсир, чунӑмҫӑм, Ромочка!
Какой вы чистый, милый, Ромочка!

XIV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Ну-с, господасем… — пуҫларӗ вӑл вӑрманти таса сывлӑшра сӗтеклӗ хумсемпе чӗтӗревлӗн юхса саланакан янӑравлӑ хулан сассипе, стакана ҫӗҫӗпе шаккаса пурне те лӑплантарнӑ хыҫҫӑн.
Постучав ножом о стакан и добившись тишины, он заговорил низким грудным голосом, который сочными волнами заколебался в чистом воздухе леса: — Ну-с, господа…

Ҫарӑн таса херугвӗ, турӑш евӗрскер.
Свяченая воинская херугва, вроде как образ.

XI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Ялав вӑл ҫарӑн таса хоругвӗ, ӑна…
— Знамя есть священная воинская хоругвь, под которой…

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика