Корпус чувашского языка

Металл цилиндрсенче — сарӑ валиксем; вӗсем фонограф валикӗсем евӗрлӗ, анчах вӗсен сийӗ кӗленче пек яп-яка, чӗрнепе перӗнсен шӑмӑ евӗр туйӑнаҫҫӗ.

В металлических цилиндрах оказались вложенными желтоватые, звучащие под ногтем, как кость, валики, подобные валикам фонографа, но поверхность их была гладкая, как стекло.

Пӑрахса хӑварнӑ пӳрт // Алексей Леонтьев. Толстой А. Н. Гарин инженер гиперболоичӗ; Аэлита (Марс пӗтмӗшӗ): романсем; Алексей Леонтьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Ҫӗнӗ Вӑхӑт, 2014. — 495 с. — 319–494 с.

Нумай хутлӑ ҫуртсен кантӑкӗсем — хӑшӗ-пӗри ҫӗмрӗк, теприсене хӑмапа ҫапа-ҫапа лартнӑ — этем пурӑнманла туйӑнаҫҫӗ, — урамалла пӗр пуҫ та тухмасть те, пӑхмасть те.

Окна многоэтажных домов, иные разбитые, иные заколоченные досками, казались нежилыми, — ни одна голова не выглядывала на улицу.

Тӗлӗнмелле пӗлтерӳ // Алексей Леонтьев. Толстой А. Н. Гарин инженер гиперболоичӗ; Аэлита (Марс пӗтмӗшӗ): романсем; Алексей Леонтьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Ҫӗнӗ Вӑхӑт, 2014. — 495 с. — 319–494 с.

Иксӗмӗр пӗрле ҫӳренисем те темле тӗлӗк пек ҫеҫ туйӑнаҫҫӗ, кино евӗр.

Помоги переводом

6 // Хветӗр Агивер. Агивер Ф.Г. Сар ачапа сарӑ хӗр: Повесть. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1980. — 256 с.

— Куҫ шӑрҫийӗсем унӑн яланах шӑранса ирӗлсе пынӑ пек туйӑнаҫҫӗ.

— Зрачки у него всегда точно плавятся, тают.

XVII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫав улаласа ҫырса пӗтернӗ хӑмасем пит кичем вилӗ пек туйӑнаҫҫӗ; вӗсене чӗрӗлтерсе яма пултараканни ҫук, анчах вӗсем чӗрӗ пулнӑ та, темле тӗлӗнмелле ҫухалнӑ пек, хӑйсен йывӑр тумтирӗсене ҫеҫ хӑварнӑ пек туйӑнаҫҫӗ.

От этих пестро расписанных досок веет мертвым; того, что должно оживить их, — нет, но кажется, что оно уже было и чудесно исчезло, оставив только свои тяжелые ризы.

XIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Инҫетре, темиҫе участок ҫинче, тырӑ вырма хатӗр комбайнсене хӑйсен вырӑнӗсене тӑратнӑ; вӗсем те чӗтренӗ пек курӑнаҫҫӗ, пӗрре тулӑран аяларах анаҫҫӗ, тепре унран ҫӳлерех хӑпараҫҫӗ, чӑнах та карапсем пек туйӑнаҫҫӗ: акӑ, кӗҫ-вӗҫ тапранаҫҫӗ те хир ҫийӗпе ишсе каяҫҫӗ!

Вдали на разных участках несколько комбайнов, уже готовых к уборке, расставлены по своим местам; они тоже дрожат, то опускаясь, то поднимаясь вверх выше пшеницы, и кажутся воздушными кораблями: вот-вот тронутся и поплывут над полем!

Балалайкӑллӑ Йӑкӑнат // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 84–108 с.

Вӗсем пурте — сухаллисемпе те сухалсӑррисем те — ҫав тапхӑрта турӑшсем пек туйӑнаҫҫӗ: ҫавнашкал хӑрушӑ та ҫынсенчен катара тӑраканскерсем пек туйӑнаҫҫӗ.

Все они — бородатые и безбородые — были в эту минуту похожи на иконы: такие же грозные и отдалённые от людей.

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Кукаҫей «хӗвеле пуҫҫапман Михаил Черниговски князе тата Феодор боярина» пит хисеплет, — ҫав ҫынсем мана, чыгансем пек, хура салху, усал ҫынсем пек, куҫӗсем вӗсен, чухӑн мӑкшӑсен пек, яланах пӑсӑлса ҫӳренӗ пек туйӑнаҫҫӗ.

Дедушка очень почитает «князь Михаила Черниговского и болярина Фёдора, не поклонившихся солнцу», — эти люди кажутся мне чёрными, как цыгане, угрюмыми, злыми, и у них всегда большие глаза, как у бедной мордвы.

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Инҫетре йӑлӑмри вӑрмансем хыҫӗнчен васкамасӑр ҫуталса кайнӑ хӗвел тухать, вӑрмансем хура ҫилхисем ҫинче вут ҫутисем йӑл-йӑл ҫутӑлса каяҫҫӗ, вара чуна пырса тивекен, тӗлӗнмелле хускану тапранса каять: улӑхсем ҫинчен тӗтре тата васкамасӑртарах хӑпарма тытӑнать те хӗвел ҫути пайӑрки тӗлӗнче кӗмӗл тӗслӗн курӑнать, тӗтре хыҫҫӑн сӗр ҫинчен тӗмӗсем, йывӑҫсем, утӑ капанӗсем тухса тӑраҫҫӗ, улӑхсем, хӗрлӗрех ылттӑн тӗслӗрехскерсем, хӗвел ҫутипе ирӗлсе пур еннелле те юхса кайнӑ пек туйӑнаҫҫӗ.

Далеко, за лесами луговой стороны, восходит, не торопясь, посветлевшее солнце, на чёрных гривах лесов вспыхивают огни, и начинается странное, трогающее душу движение: всё быстрее встаёт туман с лугов и серебрится в солнечном луче, а за ним поднимаются с земли кусты, деревья, стога сена, луга точно тают под солнцем и текут во все стороны, рыжевато-золотые.

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Катӑркас тӗми ҫине ҫирӗк тӑррисем кӗтӳпе пырса ларчӗҫ, тӗмине хӗвел ҫап-ҫутӑ ҫутатса пӑхать, ҫирӗк тӑррисем хӗвелшӗн хӗпӗртесе тата савӑнӑҫлӑрах чӗвӗлтетеҫҫӗ; хӑйсем мӗн хӑтланнине пӑхсан, вӗсем шкула ҫӳрекен арҫын ачасем пек туйӑнаҫҫӗ.

На куст боярышника опустилась стая чижей, куст облит солнцем, чижи рады солнцу и щебечут ещё веселей; по ухваткам они похожи на мальчишек-школьников.

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Пирӗн пароход ҫинчи ҫынсем — ӑрасна йышшискерсем, вӗсем пурте — ваттисемпе ҫамрӑккисем те, арҫынсемпе хӗрарӑмсем те — мана пӗр пекех туйӑнаҫҫӗ.

Люди на пароходе нашем — особенные, все они — старые и молодые, мужчины и женщины — кажутся мне одинаковыми.

V. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Чиркӳсене ҫӳресси ман кӑмӑла каятчӗ; ӑҫта та пулин ирӗклӗрех те тӗттӗмрех кӗтессе тӑрса, эпӗ инҫетрен иконостас ҫинелле пӑхма юрататтӑм — вӑл ҫурта ҫуттисемпе ирӗлсе, амвонти кӑвак чул урайнелле ҫӑра ылттӑн пек юхса аннӑн туйӑнать; иконсен тӗксӗм кӗлеткисем хуллен тапранкалаҫҫӗ; алтарь алӑкӗн ылттӑн шӑтӑклийӗ савӑнӑҫлӑн чӗтренет, ҫурта ҫуттисем кӑвакрах сывлӑша ылттӑн тӗслӗ пылхурчӗсем пек ҫакӑнса тӑраҫҫӗ, хӗрарӑмсемпе хӗрсен пуҫӗсем чечексем пек туйӑнаҫҫӗ.

Мне нравилось бывать в церквах; стоя где-нибудь в углу, где просторнее и темней, я любил смотреть издали на иконостас — он точно плавится в огнях свеч, стекая густозолотыми ручьями на серый каменный пол амвона; тихонько шевелятся тёмные фигуры икон; весело трепещет золотое кружево царских врат, огни свеч повисли в синеватом воздухе, точно золотые пчёлы, а головы женщин и девушек похожи на цветы.

IV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Унта уйӑх ҫутин пайӑркисем шӑппӑн курӑнаҫҫӗ, турӑшсем умӗнче нихҫан сӳнтермен лампада ҫути чӗтрет, стена ҫинче ҫӗҫӗсем, пӑр тумламӗсем пек, йӑлтӑртатса тӑраҫҫӗ, ҫӳлӗксем ҫинчен — хура ҫӑматсем, такамсен куҫсӑр пичӗсем пек туйӑнаҫҫӗ.

В ней тихонько живут лунные лучи, дрожит огонёк неугасимой лампады пред образами, на стене сверкают ножи, как ледяные сосульки, на полках — чёрные сковородки, чьи-то безглазые рожи.

IV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫумӑр сунӑ чухне ҫуртсем пурте чалӑш ларнӑн туйӑнаҫҫӗ, мӗншӗн тесен ҫумӑр хӑй вӑл яланах чалӑш.

При дожде все дома кажутся кривыми, потому что дождик сам — кривой всегда.

IV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫунатлӑ чӑрӑшсем мӑн кайӑксем пек туйӑнаҫҫӗ, хурӑнӗсем — хӗрсем пек.

Крылатые ели — как большие птицы; берёзы — точно девушки.

III. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫурт хуҫин лӑпӑртатма юратакан кухаркийӗ, шӗвӗр сӑмсаллӑскер, ҫара чӗкеҫ шатриллӗскер, куккук пек туйӑнать, хуҫи — мӑнтӑрланса кайнӑ ватӑ кӑвакарчӑн пек, ҫынсем пурте — кайӑксем пек е ытти чӗрчунсемпе тискер кайӑксем пек туйӑнаҫҫӗ.

Болтливая кухарка домохозяина, остроносая, густо обрызганная веснушками, похожа на кукушку, сам хозяин — на старого, ожиревшего голубя, и все люди напоминают птиц, животных, зверей.

III. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Хӑшпӗр чухне, чӑх тислӗкӗн пӑчӑ шӑршийӗнчен хӑтӑлас тесе, эпӗ вутӑ сарайӗнчен тухса каяттӑм, сарай тӑррине улӑхаттӑм та, ҫуртра ҫынсем епле вӑраннине сӑнаттӑм, ҫывӑрса кӳпчесе кайнӑскерсем куҫсӑр пек, темӗн пысӑкӑшӗ пек туйӑнаҫҫӗ.

Иногда, уходя от душных испарений куриного помета, я вылезал из дровяника, забирался на крышу его и следил, как в доме просыпались безглазые люди, огромные, распухшие во сне.

III. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Ан ҫыпҫӑн, тарӑхтармӑш, телейсӗр чӑлах! — мӑкӑртатать амӑшӗ, куҫне темле канҫӗрӗн мӑчлаттарса; унӑн монголсен пек хӗсӗк куҫӗсем темле тӗлӗнмелле ҫутӑ, вӗсем пӗртте вылямаҫҫӗ, темрен ҫакланса ларнӑ та, ӗмӗрлӗхех чарӑнса тӑнӑ пек туйӑнаҫҫӗ.

— Отстань, назола, урод несчастный! — бормочет мать, беспокойно мигая; её узкие монгольские глаза светлы и неподвижны, — задели за что-то и навсегда остановились.

II. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Икӗ лампа ҫутса ячӗҫ, вӗсен сарӑ ҫутисем мачча ҫумӗнче ҫакӑнса тӑраҫҫӗ, такамӑн куҫӗсем ҫухалнӑ пек туйӑнаҫҫӗ, куҫ курми туса тарӑхтарса, пӗр-пӗринпе пӗрлешме хӑтланнӑ пек лӗп-лӗп туса ҫунаҫҫӗ.

Зажгли две лампы, их жёлтые огни повисли под потолком, точно чьи-то потерянные глаза, висят и мигают, досадно ослепляя, стремясь сблизиться друг с другом.

I. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Койкӑсем тупӑксем пек туйӑнаҫҫӗ, сӑмсисене ҫӳлелле тӑратса выртакан чирлӗ ҫынсем вилӗ ҫерҫисем майлӑ.

Койки напоминали гробы, больные, лёжа кверху носами, были похожи на мёртвых воробьёв.

I. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.