Поиск

Шырав ĕçĕ:

пурӑннӑ (тĕпĕ: пурӑн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

…Василий Максимович хӑйӗн бригадипе пурӑннӑ пӳрте васкасах таврӑнчӗ.
…Василий Максимович торопливо возвращался в дом, где жил со всей бригадой.

Иккӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Мерзляков пурӑннӑ пӳртӗн чӳречисенчен Батманов Таня Васильченкӑпа унӑн помощникне, Смирнова, асӑрхаса илчӗ.
Возле дома, где жил раньше Мерзляков, при тусклом свете из окон Батманов заметил Таню Васильченко и ее помощника Смирнова.

Пӗрремӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Вӑл Новинскра аслӑ аппӑшӗ патӗнче пурӑннӑ…
Он в Новинске у тетки жил…

Тахҫантанпах ҫӗр алтса пурӑннӑ Зятьков ӗҫпе пиҫӗхнӗ аллине пуҫран ҫӳле ҫӗклерӗ:
Старый землекоп Зятьков поднял над головой натруженные руки:

Ку калаҫуран уйрӑмах акӑ мӗн курӑнать: Коммунистсен партийӗн гениллӗ ҫулпуҫӗпе вырӑс халӑхӗн аслӑ писателӗ пролетарилле революци пуласса чӗререн ӗненсе пурӑннӑ, ҫав вӑхӑтрах тата Максим Горький хӑйӗн учительне мӗн тери шанса, ӗненсе ӗҫлени те куҫ умне тухса тӑрать.
Из этого разговора особенно видно, как гениальный вождь Коммунистической партии и великий писатель русского народа искренне верили в грядущую пролетарскую революцию и в то же время пред глазами предстает, насколько надеждой и верой служил Максим Горький своему учителю.

«Артамоновсен ӗҫӗ» ҫинчен // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с. — 298–300 с.

Артамонов ҫак ҫӗр чавса пурӑннӑ ҫын хӑйне кӗтесселле, ним те уйӑрса илме ҫук, ӑнланма ҫук тата хӑрушӑ шӑтӑка хӑваласа кӳртнине туйрӗ.
Артамонов чувствовал, что бывший землекоп загоняет его в угол, в яму, где всё неразличимо, непонятно и страшно.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ҫапла вӑл ҫурри ҫывӑрнӑ пек, ҫурри ҫывӑрман пек пурӑннӑ вӑхӑтра Артамонов хырӑмӗ питӗ хытӑ выҫнипе тӑна кӗчӗ.
Из этого состояния полуяви-полусна Артамонова вытряхнуло острое ощущение голода.

Аслӑ Артамонов ҫак вӑхӑтра ыйхӑри пек пурӑннӑ, вӑл ытларах та ытларах таран ыйха путса пынӑ.
Артамонов старший жил в полусне, медленно погружаясь в сон, всё более глубокий.

Ҫапла пулса тухать ӗнтӗ: Сладкопевцева тенӗ хӗр Назаровӑпа, эсир савнӑ хӗрарӑмпа, паллашса пурӑннӑ.
Да, так вот, видите ли: девица Сладкопевцева знакома с Назаровой, дамой вашего сердца.

— Эпӗ ӗмӗр тӑршшӗпех ҫынсем хушшинче вӑкӑр пек пурӑннӑ, анчах эсӗ — кушак аҫи пек пурӑнатӑн.
— Я весь век жил в людях волом, а ты — живёшь котом.

Яков вӑл хӑйӗн арӑмӗпе юри кӑмӑллӑ, ачаш пулнине, уншӑн ятарласах, ҫынсене курӑнмалла тӑрӑшнине, ку пӗтӗмпех суя пулнине курнӑ; Якова ҫав суялӑха унӑн йӑмӑкӗ те пӗлсе тӑнӑ пек туйӑннӑ, вӑл салхуллӑн пурӑннӑ, питӗ сахал калаҫнӑ, питӗ час-час тарӑхнӑ тата политика ҫинчен хӑйӗн хаваслӑ упӑшкипе мар, пуринчен ытларах Миронпа калаҫнӑ.
Яков видел в его отношении к жене нечто фальшивое, слишком любезное, подчёркнутую заботливость; Якову казалось, что и сестра чувствует эту фальшь, она жила уныло, молчаливо, слишком легко раздражалась и гораздо чаще, оживлённее беседовала о политике с Мироном, чем с весёлым мужем своим.

Вӑл паллӑ вырӑн йышӑнни ун ҫине Мирон мӗнлерех пӑхнинчен те палӑрнӑ; сивӗ чунлӑ, пурне те пӑхӑнтарма юратакан, пурне те команда паракан Мирон Митьӑпа туслӑ пурӑннӑ, унпа час-часах тавлашнӑ пулсан та, нихҫан та хирӗҫмен, тавлашасса та асӑрханса тавлашнӑ.
Его значительность подтверждалась и отношением к нему Мирона; чёрствый, властный, всеми командующий Мирон жил с Митей дружно и хотя часто спорил, но никогда не ссорился, да и спорил осторожно.

Анчах ҫав ӳпкелешӳсенчен Яков хӑйне валли питӗ кирлӗ вывод турӗ: ашшӗ пурӑннӑ пек пурӑнни — усӑсӑр.
Но из этих жалоб Яков извлекал для себя поучительный вывод: жить так, как жил отец, — бессмысленно.

Картла вылянӑ чух Дронов почтмейстерпе, чирлӗ, анчах йӗкӗлтеме юратакан, хулара пур ҫынсем те хӑраса пурӑннӑ старикпе харкашса кайсан, Маврин ӑна: — Ӳстерсе каламастӑп, анчах эсир — ватӑ ухмах! — тенӗ.
Поссорившись за картами с почтмейстером Дроновым, больным, но ехидного ума старичком, которого все в городе боялись, Маврин сказал ему: — Преувеличивать не стану, но вы — старый дурак!

Унӑн килӗнче — унпа хӑйӗнпе — ху пӗлетӗн, санӑн аҫу йӑпанса пурӑннӑ.
А в доме у неё — и с нею — забавлялся твой отец, как тебе известно.

Вӑл тияккӑн арӑмӗ патӗнче пурӑннӑ, ун патӗнчех, мунчара, ҫав революционерсем хӑйсен конгресӗсене туса ирттернӗ.
Он жил у дьяконицы, у неё же в бане устраивали свои конгрессы эти революционеры.

Ку — Носков сунарҫӑ тата туйсенче купӑс калакан купӑсҫӑ, пӗччен ҫын пулнӑ; вӑл Параклитова чечук арӑмӗ патӗнче хваттерте пурӑннӑ; ҫак каҫчен хулара ун ҫинчен япӑххине никам та нимӗн те каламан.
Это — Носков, охотник и гармонист, игравший на свадьбах, одинокий человек; он жил на квартире у дьяконицы Параклитовой; о нём до этой ночи никто в городе не говорил ничего худого.

Анчах хӑш чух вӑл, Яков Артамонов, хуҫа, хӑйне валли ӗҫлекен ҫынсем патӗнче хӑнара пурӑннӑ пек, ҫитменнине нумайранпа пурӑннӑ, йӑлӑхтарса ҫитернӗ пек, лешсем ун ҫине кичеммӗн, шарламасӑр пӑхса: «Мӗн каймастӑн-ха эсӗ? Вӑхӑт ӗнтӗ!» тесе каласшӑн пулнӑ пек туйӑннӑ пулсан та, ҫавӑн пирки темле именнӗ пек пулма тивнӗ пулсан та, пӗтӗмӗшпе илсен, ӗҫсем начарах пыман.
Но в общем всё шло не плохо, хотя иногда внезапно охватывало и стесняло какое-то смущение, как будто он, Яков Артамонов, хозяин, живёт в гостях у людей, которые работают на него, давно живёт и надоел им, они, скучно помалкивая, смотрят на него так, точно хотят сказать: «Что ж ты не уходишь? Пора!»

Ҫирӗм ултӑ ҫула ҫитиччен Яков Артамонов лайӑх, лӑпкӑ пурӑннӑ, унӑн нимӗнле ытлашши кӳренмелли япаласем те пулман, анчах кайран вӑхӑт — лӑпка пурнӑҫа юратакан ҫынсен тӑшманӗ — Яковпа пӑтравлӑ, чыссӑр вӑйӑ выляма тытӑннӑ.
До двадцати шести лет Яков Артамонов жил хорошо, спокойно, не испытывая никаких особенных неприятностей, но затем время, враг людей, которые любят спокойную жизнь, начало играть с Яковом запутанную, бесчестную игру.

Вӑл аппӑшӗ патӗнче пурӑннӑ, гимназирен темшӗн вӗренсе тухайман, шӑшисенчен хӑранӑ, тата, Мирон патша влаҫне виҫеллӗ тӑвас тенипе килӗшсе, нумай пулмасть пирус туртма тытӑннӑ.
Она жила у сестры, не могла почему-то кончить гимназию, боялась мышей и, соглашаясь с Мироном, что власть царя надо ограничить, недавно начала курить папиросы.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика