Поиск

Ромашов

— Эпӗ сире юрататӑп, — шӑппӑн каларӗ те Ромашов, чӗтӗрекен, хӑюсӑр пӳрнисемпе ун алли ҫумне ҫемҫен сӗртӗнчӗ.
— Я люблю вас, — тихо произнес Ромашов и слегка прикоснулся робкими, вздрагивающими пальцами к ее руке.

Ромашов тум витӗр унӑн чӗрӗ, нервӑллӑ ӑшшине туйса илчӗ те, тарӑннӑн сывлӑш ҫавӑрса ярса, куҫне хӗссе лартрӗ.
Ромашов сквозь одежду почувствовал ее живую, нервную теплоту и, глубоко передохнув, зажмурил глаза.

Ромашов хӑлхисенче тӳрккесле талтлатусемпе юн шавларӗ.
У Ромашова глухими толчками шумела в ушах кровь.

Ромашов Александра Петровнӑпа юнашар ларчӗ, пӗкерӗлсе те ун еннелле пӑхмасӑр.
Ромашов сел рядом с Александрой Петровной, сгорбившись и не глядя в ее сторону.

— Шурочка! — терӗ те пӳлӗнсе Ромашов, кравать патне темӗскершӗн асӑрханса, чӗрне вӗҫҫӗн утса пычӗ.
— Шурочка! — задыхаясь, сказал Ромашов и почему-то на цыпочках осторожно подошел к кровати.

Ромашов алӑка уҫрӗ.
Ромашов отворил дверь.

Хӑй ҫурчӗ патне пырса ҫитрӗ те тӗлӗнсех кайрӗ Ромашов: ун пӳлӗмӗн пӗчӗк чӳречинче, ҫуллахи каҫӑн ӑшӑ-ӑшӑ тӗттӗмӗнче, аран ҫех палӑракан ҫутӑ чӗл-чӗл мӗлтлетет.
Подходя к своему дому, Ромашов с удивлением увидел, что в маленьком окне его комнаты, среди теплого мрака летней ночи, брезжит чуть заметный свет.

Ромашов вара хӑйӗн пӗтӗм ӳт-пӗвӗнче сехӗрленӗвӗн чӗтревлӗ хумӗсем йӑркама тапратнине туйса илчӗ.
И Ромашов почувствовал на всем своем теле дрожащие волны ужаса.

— Сыв пулӑр, — салхуллӑн тавӑрчӗ Ромашов.
— Прощайте, — сказал печально Ромашов.

Ромашов ун патӗнче вунпӗр сехетчен ларчӗ.
Ромашов просидел у него до одиннадцати часов.

— Килӗшетӗр-и, эпӗ ҫӗр каҫма юлатӑп? — сӗнчӗ Ромашов.
— Хотите, я останусь ночевать? — продолжал Ромашов.

Ромашов юлташне вырӑн ҫине вырттарчӗ те ӑна хӑех ҫиелтен утиялпа тата шинельпе витсе ячӗ.
Ромашов уложил товарища в постель и сам накрыл его сверху одеялом и шинелью.

Ромашов пристань ҫумне пырса чарӑнчӗ те Назанские кимӗрен тухма пулӑшрӗ.
Ромашов причалил к пристани и помог Назанскому выйти из лодки.

— Кайӑр, Ромашов.
— Уходите, Ромашов.

— Эсир тӗрӗсне калатӑр, — терӗ Ромашов кӗтмен ҫӗртенех; хӑй шухӑшӗсене хирӗҫ хуравласа.
Ромашов сказал внезапно, отвечая на свои мысли: — Вы правы.

Ромашов хӑмӑшсем ӑшӗнчен авӑса-авӑса тухрӗ.
Ромашов выгреб из камышей.

Пӑлханса, тӗлӗннипе йӑлт хумханса кайнӑ Ромашов шурса кӑвакарнӑ тутисемпе мӑкӑртатуллӑн пӑшӑлтатрӗ:
Ромашов, взволнованный, потрясенный, пролепетал побледневшими губами:

Ҫук, — шутласамӑр, шутласамӑр, Ромашов: хӑвӑртан кам-ха хаклӑрах та ҫывӑхтарах сире?
Нет, подумайте, подумайте, Ромашов: кто вам дороже и ближе себя?

Ромашов Назанский ҫине именӳллӗ тавлӑхпа пӑхса илчӗ.
Ромашов со стыдливой благодарностью поглядел на Назанского.