Поиск

Шырав ĕçĕ:

пулӗ сăмах пирĕн базăра пур.

пулӗ (тĕпĕ: пулӗ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Хӗсӗрлевӗ мӗнлерех пысӑк пулнӑ, тавӑрӑвӗ те ҫавнашкалах нумай юнлӑ пулӗ.
Чем громадное было насилие, тем кровавее будет расправа.

XXI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Астӑватӑр пулӗ, этемлӗхӗн самана куҫне курӑнман ним шеллевсӗр генийӗ пурӑнать, тенӗччӗ эпӗ пӗррехинче сире.
Помните, я говорил вам как-то, что существует от века незримый и беспощадный гений человечества.

Ҫуралнӑ чухнехи хыт пӑрҫалӑхех, теместӗр пулӗ те эсир ҫакна?
Вы думаете, здесь врожденная скупость?

— Ку уншӑн та, маншӑн та аванрах пулӗ.
— Это будет лучше для него и для меня.

XX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Чи хаклӑ ӗмӗт ун чухне ҫийӗнчех чӑнлӑх пулса тӑрӗ, вӑл вӗсем ҫине пӑхӗ, вӗсене аллисенчен тытӗ, вӗсен ачаш куллипе юррисене итлӗ, ҫакӑ вара тӗнчере пӗртен-пӗр хӗрарӑм — Шурочка патне чӑтмалла мар ҫунса ӑнтӑлнӑ хӗрӳ тапхӑрта ӑнланма ҫукла, анчах питӗ савӑк йӑпану пулӗ!
И сокровенная мечта сразу станет явью, и он будет смотреть на них, брать их за руки, слушать их нежный смех и пение, и это будет непонятным, но радостным утешением в той страстной жажде, с которой он стремится к одной женщине в мире, к ней, к Шурочке!

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫу уйӑхӗн чи вӗҫӗнче Осадчий капитанӑн ротинче ҫамрӑк салтак ҫакӑнса вилчӗ, кунашкалли ҫак ротӑра иртнӗ ҫулта та пулнӑччӗ, шӑпа ӑнланмалла маррӑн йӗркелесе хунипех пулӗ, ҫакӑнасса вӑл шӑп та шай ҫав кунах ҫакӑнчӗ.
В самом конце мая в роте капитана Осадчего повесился молодой солдат, и, по странному расположению судьбы, повесился в то же самое число, в которое в прошлом году произошел в этой роте такой же случай.

Ҫак ыйхӑсӑр, лӑсканчӑклӑ каҫ, пӗчченлӗх туйӑмӗ, уйӑхӑн тикӗс, тӗксӗм, чӗрӗ мар ҫути, ура айӗнчи хушӑкӑн хуралса тӑракан тарӑнӑшӗ тата хӑйпе юнашар ларакан чӗмсӗр, хӗненине пула тӑнран тухнӑ салтак — пурте, пурте ҫаксем ун умне темле ниҫта юрӑхсӑр, питӗ асаплӑ тӗлӗк евӗррӗн тухса тӑчӗҫ, унашкал тӗлӗксене ҫынсем, тен, тӗнче пӗтес умӗнхи юлашки кунсенче ҫех курма пултараҫҫӗ пулӗ.
Эта бессонная лихорадочная ночь, чувство одиночества, ровный, матовый, неживой свет луны, чернеющая глубина выемки под ногами, и рядом с ним молчаливый, обезумевший от побоев солдат — все, все представилось ему каким-то нелепым, мучительным сновидением, вроде тех снов, которые, должно быть, будут сниться людям в самые последние дни мира.

XVI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Темиҫе кун каярах эпӗ пурӗ те пилӗк минутлӑха, Александра Петровнӑна кӗнекисене тавӑрса памашкӑн кӑна, кӗнӗччӗ, шантаратӑп сире, ку вӑл юлашки хут пулӗ.
Несколько дней тому назад я зашел всего на пять минут, возвратить Александре Петровне ее книги, и, смею уверить вас, это в последний раз.

Эсир, шанатӑп, унран та, манран та, авансӑр пуҫне, урӑх нимӗскер те курманнине, сире пирӗн килте, ҫывӑх ҫын, хамӑр ҫын тесе, тӑван пекех йышӑннине хирӗҫлеместӗр пулӗ, тетӗп.
Ведь вы, надеюсь, не будете отрицать того, что вы от нее и от меня не видели ничего, кроме хорошего, и что вы были в нашем доме приняты, как близкий, свой человек, почти как родной.

Вӑхӑт-вӑхӑт вӑл Ромашов енне ҫаврӑнать те ним каламасӑр чӑр та чӑр пӑха-пӑха илет, пӑхасса та кирлинчен, тивӗҫлинчен, тен, ҫур ҫеккунт кӑна ытларах, яланхинчен кӑшт ҫех нумайтарах пӑхать пулӗ ӗнтӗ, анчах каччӑ ун куҫӗсенче кашни хутӗнчех ҫав хӑйшӗн ӑнланмалла мар, вӗри те туртакан-сӗтӗрекен вӑях туя-туя катать.
Иногда она без слов оборачивалась к Ромашову и смотрела на него молча, может быть только полусекундой больше, чем следовало бы, немного больше, чем всегда, но всякий раз в ее взгляде он ощущал ту же непонятную ему, горячую, притягивающую силу.

XIV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Анчах ҫавӑнтах — илтсе те, курса та мар, сисӗмпе ҫех пулӗ — вӑл пӳртре алӑк уҫӑлнине туйса илчӗ, — туйрӗ хай чӗри пылаккӑн та тӑвӑллӑн тӑпӑртатса кайни тӑрӑхах.
Но тотчас же он — не услышал и не увидел, а скорее почувствовал, как дверь в доме отворилась, — почувствовал по сладкому и бурному биению своего сердца.

XIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Тен, мӗнле те пулин пысӑк ӗҫсемех пур пулӗ, анчах эпир вӗсене пӗлместпӗр кӑна мар-и? — хӑюсӑррӑн шут турӗ Ромашов.
— Может быть, есть какие-нибудь труды, но мы их не знаем? — робко предположил Ромашов.

XII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫак тӗлӗнтермӗшле этем хӑйне май пур таран йӑлтах хытарса лартнӑччӗ: шинелӗпе мундирне хӑҫан тӑхӑнма пуҫланине турӑ ҫех пӗлетчӗ пулӗ, ҫывӑратчӗ мӗнле ҫакланнӑ — ҫаплалла, апатне вунпиллӗкмӗш рота хуранӗнчен ҫиетчӗ, хакне ҫапах та салтак тӳпине тивекен шайран чылай ытларах тӳлесе тӑратчӗ.
Этот чудак ограничил свои потребности последней степенью необходимого: носил шинель и мундир бог знает какого срока, спал кое-как, ел из котла пятнадцатой роты, причем все-таки вносил в этот котел сумму для солдатского приварка более чем значительную.

Ман ӗмӗр иртсе каичченех ҫапла пӗр япала пулӗ ӗнтӗ, — шухӑшларӗ Ромашов, взводран взвода ҫӳренӗ май.
Все одно и то же до самого конца моей жизни, — думал Ромашов, ходя от взвода к взводу.

XI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Тен, эпӗ хам та юнкерсен училищине вӗренме каясшӑн пулӗ?
А может, я сам захочу податься в юнкерское училище на обучение?

Ку, ахӑртнех, унӑн ял таврашӗнчи ансат та уҫӑмлӑ пулӑмсене сӑнама тата тӗплӗн виҫме-шутлама хӑнӑхнӑ тап-таса, сып-сывӑ ӑсӗ хӑйне вӗрентекен «сӑмахлӑхпа» чӑн пурнӑҫ хушшинчи ҫыхӑнусене ниепле уйӑрса, ӑнкартса илейменнинчен килет пулӗ, тем тесен те, ҫапла пулас.
Очевидно, это происходит оттого, что его здоровый ум, привыкший наблюдать и обдумывать простые и ясные явления деревенского обихода, никак не может уловить связи между преподаваемой ему «словесностью» и действительной жизнью.

Салтаксем ҫухалса, аптӑраса каяҫҫӗ, йӗркеллӗн илтмерӗмӗр пулӗ, теҫҫӗ.
Солдаты растерялись, думают, что не расслышали.

X // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Ку, тен, мана кӑна ҫакнашкал ҫивӗччӗн туйӑнать, ыттисемшӗн, чӑн, пурпӗрех пулӗ.
— Может быть, это только мне кажется таким острым, а другим, право, все равно.

Хӑш чухне вӑл салтаксем илтессинчен те именсе тӑмасӑрах: «Шутлатӑп та эпӗ, эсир малашне те ҫакнашкалах тума пултаратӑр пулӗ, подпоручик?» — ыйтатчӗ хаяр евӗклӗхле.
Иногда же он с яростною вежливостью спрашивал, не стесняясь того, что это слышали солдаты: «Я думаю, подпоручик, вы позволите продолжать?»

Тен, эпӗ чӑн-чӑн юратӑва тивӗҫместӗп те пулӗ, анчах ӗҫӗ унра мар.
Может, я и не стою настоящей любви, но не в этом дело.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика