Корпус чувашского языка

«Хӑй» сӑмаха каланӑ чух Романенко куҫхаршийӗсене ҫав тери ҫӳле ҫӗклентерчӗ, вӑл кама асра тытса каланине Воропаев ҫавӑнтах ӑнланса илчӗ.

Романенко так высоко поднял брови, произнося «самому», что Воропаев сразу понял, кого он имел в виду.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Палӑкӗсем вӗсен унта асра та ҫук, апла пулин те вӑл ыйтӑва тур-де-тэт мелӗпе ҫӗре пӑрахать те ҫапла каласа хурать: пӗтӗм хулана пӗр пӗтӗмӗшле палӑк пек ӑнланмалла.

Памятников у них тут и в помине нет, а между тем он приемом тур-де-тэт бросает вопрос наземь и говорит: весь город надо понимать как единый памятник.

Улттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Нумайӑшӗ ӑна хакласа каланӑ тӑрӑх, ун ҫинчен Воропаев ҫакнӑ пӗлет: ҫынсем Васютина вӑл ансат ҫын пулнишӗн, ҫӗнӗ ӗҫсене кӳлӗнме пӗлнӗшӗн унтан та ытларах, область активӗнчи нумай пин ҫынсен ячӗсене, ашшӗ ячӗсене тата хушамачӗсене асра тытса юлма пултарнишӗн — ку вара тӳрех куҫ умне тухса тӑнӑ — хисепленӗ.

Воропаев знал по многим отзывам, что Васютина уважали за простоту, за уменье впрягаться в новые дела, а главное — за способность, очень бросающуюся в глаза: запоминать имена, отчества и фамилии многих тысяч людей, составляющих актив области.

Улттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Ыраш ҫӑкӑр хытти шӑрши кӗрет, вӑйлӑ та нумайлӑха асра юлакан шӑршӑ.

Букет ржаной корочки, сильный и надолго запоминающийся.

Улттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Ыран иртен пуҫласа, асра тыт.

С завтрашнего утра, имей в виду.

Улттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Ҫаксем ҫинчен вӑл нимӗн те каламарӗ, анчах унӑн сӑн-пичӗ тата ӳпкелесе каланӑ сӑмахӗсем тӑрӑх Воропаев вӑл мӗн асра тытнине лайӑх ӑнланчӗ, тата хӑй те ӑна ҫавӑн пекех уҫӑмлӑн, анчах пӑртак тӳрккесрех ответлесе пычӗ.

Она не договаривала всего этого, но по выражению ее лица, по тону ее упреков он понимал, что именно она имела в виду, и сам отвечал ей так же откровенно, хотя тоже не прямо.

Улттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Эсир мана асра тытма, ман ҫинчен шухӑшлама тата мана кӗтме тивӗҫ, мӗскӗн ҫын.

Вы обязаны только помнить, мечтать обо мне и ждать меня, жалкий вы человек.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Вӑл — ҫӳлӗ мар, тӳрккесрех, асра тытса юлма ҫук, ялан тенӗ пекех тӗл пулакан сӑн-питлӗ хӗр; анчах вӑл килӗшӳллӗ, илемлӗ, кӑмӑллӑ — илӗртет.

Невысокая, угловатая, с лицом обычным и даже не очень запоминающимся, она привлекала общей слаженностью и гармонией.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Цимбал ҫурчӗн килхушшинче кунӗ-кунӗпе канса выртать пулин те, хӑй куракан кашни ҫӗнӗ япаланах, ҫийӗнчех тӗпчесе пӗлсе, асра хӑварма тӑрӑшнине пула, вӑл ҫав тери ывӑнать.

И от постоянного напряжения, с которым пытался он освоить как можно быстрее все то новое, что валилось в его растерянное сознание, чувствовалась невероятная усталость во всем теле, хотя он отдыхал целыми днями, лежа во дворе Цимбаловой хаты.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Нумаях та пурӑнман пӗрле, анчах, ӑнланатӑн-и, мӗн виличченлӗхех пӗр-пӗрне асра тытса юлтӑмӑр.

И ведь немного-то лет и прожили вместе, а на всю жизнь, понимаешь, до самого гроба запомнили друг друга.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Корытов ахӑлтатсах кулса ячӗ те, сӑмса айӗн мӑкӑртатса: «Да, канӑҫсӑр этем ҫакланчӗ», терӗ; хӑй хапха ҫинчен асра тытма пулчӗ.

Корытов удивленно хмыкнул себе под нос, захохотав, и сказал: «Да, беспокойный чертяка попался», но про ворота обещал помнить.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Хасан, Халхингол, ҫурҫӗр Финлянди пурнӑҫӑн пӗтӗм сӑнарӗпе мар — ытларах юлташсен ячӗсемпе, ҫапӑҫу операцийӗсемпе асра юлнӑ.

Хасан, Халхингол, север Финляндии тоже запомнились больше именами товарищей и боевыми операциями, чем общим обликом жизни.

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Эпӗ пӗрне-пӗри хирӗҫ пыракан темиҫе пин гипотезӑна та асра илсе пӑхрӑм, анчах пӗрин ҫинче те чарӑнса тӑраймастӑп.

Я строил тысячи противоречивых гипотез, не будучи в состоянии остановиться ни на одной.

VII сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

Ку сӑмахсенче ҫӗр те вӑтӑр икӗ саспалли пулнӑ, ҫав ҫӗр те вӑтӑр икӗ саспаллинчен вӗҫӗ-хӗррисӗр нумай пӗрлешӳ тухма пултарать; вӑл пысӑк хисепре сахалтан та ҫӗр вӑтӑр виҫӗ цифр пулмалла, урӑхла каласан, ӑна шутласа кӑларма та, асра тытса тӑма та май килес ҫук.

А в этой записи было сто тридцать две буквы, и эти сто тридцать две буквы могли образовать такое невероятное количество словосочетаний, что не только исчислить было почти невозможно, но даже и представить себе!

V сыпӑк // Куҫма Чулкаҫ. Жюль Верн. Ҫӗр варрине анса курни: роман. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1947. — 228 с.

— Епле асра тытас мар-ха!

— Еще бы!

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ӑна пурте асра тытнӑ.

И многие это помнили.

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Вилнисен сӑнӗсем тата вӗсене ҫӗре чикнӗ кун яланлӑхах асра юлассине те пӗлнӗ.

Что в их памяти навсегда останутся лица погибших и этот день, когда они предавали их земле.

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Анчах халь пурӗ те пӗр уйӑх ҫеҫ иртрӗ те — вӑл уйӑх хушшинче ӗмӗр тӳрленми, ӗмӗр хӑрушшӑн асра юлмалли сурансем пулса юлчӗҫ…

А теперь всего один месяц — и этот месяц заключал в себе больше, чем вся жизнь, лег на ней огромной тяжестью и оставил после себя раны и рубцы, которые никогда не заживут в памяти, которые будут болеть вечно…

VIII // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Пурпӗрех вӑл хӑйӗн ӑшӗнче фрица ҫӗклесе ҫӳрени, хайӗн юнӗпе фрица тӑрантарни ӗмӗр-ӗмӗрех асра юлать.

Все равно навеки останется память о том, что она носила фрица, собственной кровью кормила фрица.

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Вӗсем, фотографи пластинки ҫине ӳкнӗ пекех, ӗмӗрлӗх асра юлчӗҫ, ялан унӑн куҫӗсем умӗнче тӑчӗҫ, унӑн аса-илӗвӗнчен вӗсене никам та кӑларса пӑрахма, картласа лартма пултарайман.

Они отпечатались раз навсегда в ее памяти, как на фотографической пластинке, вечно стояли перед глазами, ничто не могло вычеркнуть их из памяти, ничто не могло заслонить их.

IV // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.