Поиск

Шырав ĕçĕ:

тенӗ (тĕпĕ: те) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эсир вара лӑпкӑ, пӗр пек; эхер те талӑк, икӗ талӑк иртсен тата сиртен «юрататӑп…» тенӗ сӑмаха илтмесен, кунта вара шиклӗх пуҫланать…
А вы так ровны, покойны; и если пройдут сутки, двое и я не услышу от вас «люблю…», здесь начинается тревога…

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Эсир ман ҫине пӑхатӑр та: мана сӑмахсем кирлӗ мар, эпӗ эсир мӗнле пӑхнине вулама пӗлетӗп, тенӗ пек туйӑнать.
Вы смотрите на меня, как будто говорите: мне слов не надо, я умею читать ваши взгляды.

«Кам вӗрентнӗ ӑна ҫакна? — шухӑшларӗ Обломов, ун ҫине чӗререн тенӗ пекех хисеплесе пӑхса. — Пурнӑҫпа юратӑва ҫапла уҫӑмлӑн та ҫӑмӑллӑн ӑнланма вӑл пурӑнса курнипе, тертлен вӗренмен вӗт».
«Кто ж внушил ей это! — думал Обломов, глядя на нее чуть не с благоговением. — Не путем же опыта, истязаний, огня и дыма дошла она до этого ясного и простого понимания жизни и любви».

Мӗскӗн Обломов е унчченхисене тепӗр хут каласа парать е илемлӗ гравюрӑсемлӗ ҫӗнӗ кӗнекесем илме кӗнеке магазинӗсене чупать, тепӗр чухне, ыран ирхине, ӑнсӑртран тенӗ пек, ӗнерхи ыйту ҫине, маннине аса илнӗн, пӗлсе ответ пама тесе, ҫӗрӗпе куҫ хупмасӑр чакаланать, вулать.
Бедный Обломов то повторял зады, то бросался в книжные лавки за новыми увражами и иногда целую ночь не спал, рылся, читал, чтоб утром, будто нечаянно, отвечать на вчерашний вопрос знанием, вынутым из архива памяти.

Ҫак комедире е трагедире, лару-тӑрӑва кура, икӗ выляканӗ те, асаплантараканпа асапланакан, яланах тенӗ пек пӗрешкел кӑмӑллӑ.
В этой комедии или трагедии, смотря по обстоятельствам, оба действующие лица являются почти всегда с одинаковым характером: мучителя или мучительницы и жертвы.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл ун ҫине ӑна тахҫантанпах тӗпчесе, пӗлсе ҫитнӗ пек пӑхрӗ, юлашкинчен, Обломов маншӑн ним те мар, барон пек ҫынах, тенӗ пек пӑхрӗ; эсӗ мана ҫулталӑк курманччӗ, эпӗ ҫак ҫулталӑк хушшинче ӳссе ҫитрӗм, тенӗ пек пӑхрӗ Ольга.
Она смотрела на него, как будто давно знала, изучила его, наконец, как будто он ей ничего, все равно как барон, — словом, он точно не видал ее с год, и она на год созрела.

Пӗррехинче тата Захар, яланхи пекех, «улпут мана таракансемшӗн кӑлӑхах ятлать, эп шутласа кӑларнӑ-им вӗсене», тесе ӳпкелешет, вара Анисья, ним шарламасӑр, ҫӳлӗк ҫинчи хура ҫӑкӑр татӑкӗсемпе тахҫантанпах, выртакан ҫӑкӑр тӗпренчӗкӗсене пуҫтарать, шкапсене, савӑт-сапана шӑлса,… ҫуса тасатать те — таракансем пӗтӗмпе тенӗ пекех пӗтеҫҫӗ.
Когда еще он однажды по обыкновению стал пенять на барина, что тот бранит его понапрасну за тараканов, что «не он выдумал их», Анисья молча выбрала с полки куски и завалявшиеся с незапамятных времен крошки черного хлеба, вымела и вымыла шкафы, посуду — и тараканы почти совсем исчезли.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга ерипен, аран-аран тенӗ пекех, картлашкасем тӑрӑх хӑпарчӗ.
Она медленно, как будто с трудом, всходила по ступеням.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Юрӑ ҫинчен тахҫанах мана лайӑххине калаҫҫӗ, эсир вара итлесшӗн те пулмарӑр, сире вӑйпа тенӗ пекех итлеттерчӗҫ.
Про него давно говорят мне много хорошего, а вы не хотели даже слушать меня, вас почти насильно заставили.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Пӗлетӗр-и мӗн, — хӑвӑрттӑн малалла калаҫрӗ вӑл, — эхер те эсир виҫӗмкун эпӗ юрланӑ хыҫҫӑн мана хӑвӑрӑн ҫав «ах!» тенӗ сӑмахӑра каламан пулсан, эпӗ ҫӗрле ҫывӑрайман пулӑттӑм, тен, макӑрнӑ та пулаттӑм.
— Знаете ли, — с живостью продолжала потом, — если б вы не сказали третьего дня этого «ах» после моего пения, я бы, кажется, не уснула ночь, может быть, плакала бы.

Ҫут тӗнчере пулаҫҫӗ-ҫке ҫакӑн пеккисем! — шухӑшларӗ вӑл, ун ҫине шиклӗн тенӗ пекех пӑхса. —
Бывают же такие на свете! — думал он, глядя на нее почти испуганными глазами.

Ҫавӑнпа та ӑна Штольц, пӗччен тенӗ пекех, хакланӑ та ӗнтӗ, ҫавӑнпа та вӑл ҫынсем мазурка ташланӑ чухне кичем пуснине пытараймасӑр пӗччен ларса ирттернӗ; ҫавӑнпа та чи кӑмӑллӑ ҫамрӑк ҫынсенчен пӗри те, ун ҫине пӑхсан, ӑна мӗн каламаллине пӗлмесӗр, чӗмсӗрленнӗ…
Зато ее и ценил почти один Штольц, зато не одну мазурку просидела она одна, не скрывая скуки; зато, глядя на нее, самые любезные из молодых людей были неразговорчивы, не зная, что и как сказать ей…

Тен, Обломовӑн ҫыру йӗркинче хӑшӗ тата мӗн сӑмахсем тӑтӑшах тӗл пулнӑран пулӗ, е, юлашкинчен, Илья Ильич халӗ е нихҫан та тенӗ хаяр чӗнӗвӗн юлашки самах ҫинче чарӑнса, аллисене айне хучӗ пулӗ — ахалех вӑратать пулӗ ӑна Захар.
Или, может быть, оттого, что в обломовском стиле часто сталкиваются который и что, или, наконец, Илья Ильич в грозном клике: теперь или никогда остановился на последнем, заложил руки под голову — и напрасно будит его Захар.

Ыран тухса каяс тенӗ чух унӑн тути хӑпарса тухрӗ.
Накануне отъезда у него ночью раздулась губа.

Обломов вара «Халӗ е нихҫан та!» тенӗ сӑмахсем пирки шухӑша кайрӗ.
Обломов задумался над словами: «Теперь или никогда!»

Пар мана хӑвӑн ӑсупа ҫирӗплӗхне, ертсе кай мана ӑҫта каяс тенӗ ҫавӑнта.
Дай мне своей воли и ума и веди меня куда хочешь.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫаксене каланӑ чухне пӗр-пӗрин ҫине пӑхма та: «Эсӗ алӑкран тухсан, сана та лекет», тенӗ пек пӑхаҫҫӗ…
Говоря это, глядят друг на друга такими же глазами: «вот уйди только за дверь, и тебе то же будет»…

Паспорчӗсене парас та — кайччӑр, хӑйсем ӑҫта каяс тенӗ ҫӗре.
Лучше бы дать им паспорты, да и пустить на все четыре стороны.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Акӑ кусем — ҫынсем! — тенӗ вӑл.
— Это люди! — говорил он.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл ҫапла каланӑ: «Ҫыннӑн виҫеллӗ тӗллевӗ — ҫутҫанталӑкӑн тӑватӑ вӑхӑтне, тепӗр майлӑ каласан, тӑватӑ ӗмӗтне ытлашши иртӗнмесӗр пурӑнса ирттересси, пурнӑҫӑн савӑтне пӗр тумлам ахаль тӑккаламасӑр юлашки куна илсе ҫитересси пулать, алхасакан пушарсен ҫулӑмӗ кирек мӗнле ялкӑшсан та, пӗр майлӑ та хуллен ҫунни авантарах», тенӗ.
Он говорил, что «нормальное назначение человека — прожить четыре времени года, то есть четыре возраста, без скачков, и донести сосуд жизни до последнего дня, не пролив ни одной капли напрасно, и что ровное и медленное горение огня лучше бурных пожаров, какая бы поэзия ни пылала в них».

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика