Поиск

Шырав ĕçĕ:

тенӗ (тĕпĕ: те) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Лопуховпа пӗр икӗ эрне ашкӑннӑ та, унтан вара: «Тасалӑр!» — тенӗ.
Дурачилась с ним недели две, потом сказала: «Убирайтесь!»

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӑхӑт иртнӗҫемӗн ялан тенӗ пекех ҫавӑн пек пулӗ, тата вӑхӑт иртнӗҫемӗн вара яланах ҫавӑн пек пулӗ, мӗншӗн тесен ҫынсем пурте йӗркеллӗ ҫынсем пулӗҫ.
А со временем это будет самым обыкновенным случаем, а еще со временем и не будет бывать других случаев, потому что все люди будут порядочные люди.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ун шурӑ мӑйӑхӗ айӗнче тутисем сиккелерӗҫ, вара пурте, сывлама чарӑнсах тенӗ пек, итлеме пикенчӗҫ.
Под седыми усами зашевелились губы, и все, затаив дыхание, приготовились слушать.

Застава хыҫне // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 75–89 стр.

Ӗҫ мӗнле пыни тӑрӑх шутласан, акӑ мӗнле тухать: Верочка Марья Алексевна мӗн тӑвас тенӗ, ҫавнах тӑвасшӑн иккен, анчах вӑл вӗреннӗ ҫын пулнӑран тата мӗн тумаллине питӗ хӑвӑрт туйса илнӗ пирки, хӑйӗн ӗҫне урӑхла меслетпе майлаштарса пырать.
Если судить по ходу дела, то оказывалось: Верочка хочет того же, чего и она, Марья Алексевна, только, как ученая и тонкая штука, обрабатывает свою материю другим манером.

IX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Эпӗ хӗрхенетӗп сире, — терӗ Верочка, — эпӗ эсир таса туйӑмпа юратнине куратӑп (Верочка, ку вӑл пӗртте юрату мар-ха, ку вӑл тӗрлӗрен ирсӗрлӗх, тӗрлӗрен йӗрӗнчӗклӗхпе хутӑшса кайни кӑна; хӗрарӑма ӑна хирӗҫле ответ илекенсенчен пурте тенӗ пекех юратса каймасть, — юрату вӑл пӗртте кун пек япала мар, — анчах халлӗхе Верочка кӑна нимӗн те пӗлмест, ҫавӑнпа ун кӑмӑлӗ ҫемҫелсе кайнӑ) — эсир мана ответ партарасшӑн мар — юрать, эпӗ памастӑп.
— Мне жаль вас, — сказала Верочка, — я вижу искренность вашей любви (Верочка, это еще вовсе не любовь, это смесь разной гадости с разной дрянью, — любовь не то; не всякий тот любит женщину, кому неприятно получить от нее отказ, — любовь вовсе не то, — но Верочка еще не знает этого и растрогана), — вы хотите, чтобы я не давала вам ответа — извольте.

— Ҫапла пулчӗ, ваше превосходительство, Михаил Иваныч манӑн арӑма хӑйӗн шухӑшне каласа панӑ, арӑм ӑна: эпӗ сире, Михаил Иваныч, ыран ирччен нимӗн те каламастӑп, тенӗ, ваше превосходительство, эпир арӑмпа сирӗн пата килсе пурин ҫинчен те каласа парас тесе шутланӑччӗ, мӗншӗн тесен хальхи пек каҫа юлнӑ вӑхӑтра ваше превосходительствӑна чӑрмантарма хӑяймарӑмӑр.
— Так было, ваше превосходительство, что Михаил Иванович выразили свое намерение моей жене, а жена сказала им, что я вам, Михаил Иванович, ничего не скажу до завтрего утра, а мы с женою были намерены, ваше превосходительство, явиться к вам и доложить обо всем, потому что как в теперешнее позднее время не осмеливались тревожить ваше превосходительство.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ку вара пуш сӑмах ҫеҫ: пирӗн йӑмӑксем, пирӗнтен, арҫынсенчен, кашни тенӗ пекех сирӗнпе кампа та пулин хуҫаланать; ку каллех пуш сӑмах ҫеҫ: мӗнле йӑмӑк эсир пире? — пирӗн лакейкӑсем эсир!
— Пустяки: почти каждый из нас, мужчин, обладает кем-нибудь из вас, наши сестры; опять пустяки: какие вы нам сестры? — вы наши лакейки!

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Кӑнттам япаласене эпӗ, Жюли пекех, кӑнттам та ирсӗр чӗлхепе турех калама юрататӑп, эпир пурте тенӗ пекех, ялан тенӗ пекех ҫав чӗлхепе калаҫатпӑр.
Подобно Жюли, я люблю называть грубые вещи прямыми именами грубого и пошлого языка, на котором почти все мы почти постоянно думаем и говорим.

Марья Алексевна вӗсем мӗн калаҫнине тимлӗн итлесе ларчӗ, кашни сӑмах ҫинчен тенӗ пек шухӑшласа пӑхрӗ, анчах пит ӑнлансах каймарӗ, мӗншӗн тесен вӗсем пӗрмаях французла калаҫрӗҫ.
Марья Алексевна вслушивалась, разбирала почти каждое слово, да мало могла понять, потому что они говорили все по-французски.

Хуҫа ывӑлӗ, управляющи патне кӗрсе, амӑшӗ Павел Константинычран пӑхмашкӑн тӗрлӗ шпалерсем илсе килме ыйтать, мӗншӗн тесен анне хӑй пурӑнакан хваттере ҫӗнӗрен шпалер ҫыпӑҫтарса, тирпейлесе тухасшӑн, тенӗ.
Хозяйкин сын зашел к управляющему сказать, что матушка просит Павла Константиныча взять образцы разных обоев, потому что матушка хочет заново отделывать квартиру, в которой живет.

Чӑнах та, департаментри пӗчӗк чиновниксем Павел Константиныч ӗҫлекен отделени начальникӗ Павел Константиныча кӑмӑллама пуҫланӑ тесе калаҫнӑ, отделени начальникӗ вара хӑйӗнпе пӗр тан ҫынсем хушшинче: мана тупрасӑр хӗр те юрать, анчах хитре пултӑр, — тесе пӗлтернӗ, тата Павел Константиныч лайӑх чиновник, тенӗ.
Действительно, мелкие чиновники в департаменте говорили, что начальник отделения, у которого служит Павел Константиныч, стал благосклонен к нему, а начальник отделения между своими ровными стал выражать такое мнение, что ему нужно жену хоть бесприданницу, но красавицу, и еще такое мнение, что Павел Константиныч хороший чиновник.

Вӑл кайнӑ хыҫҫӑн икӗ кунтан статски, анчах урӑх статски, хӑйӗнпе пӗрле полици илсе пынӑ та Марья Алексевнӑна нумайччен вӑрҫнӑ: анчах Марья Алексевна пӗр сӑмахпа та ун айне юлман, пӗрмаях: «Эпӗ сирӗн ниепле ӗҫӗре те пӗлместӗп. Ман патӑмра кам хӑна пулнине кил кӗнеки тӑрӑх тӗрӗслӗр! — Псков купчихи Савастьянова, манӑн пӗлӗшӗм, эп урӑх нимӗн те пӗлместӗп!» — тенӗ.
А через два дня после того, как она уехала, приходил статский, только уже другой статский, и приводил с собою полицию, и много ругал Марью Алексевну; но Марья Алексевна сама ни в одном слове не уступала ему и все твердила: «Я никаких ваших делов не знаю. Справьтесь по домовым книгам, кто у меня гостил! — псковская купчиха Савастьянова, моя знакомая, вот вам и весь сказ!»

Ку ҫеҫ те мар, Матренӑна шкап патне чӗнсе илсе: «Сывлӑха пултӑр, Матренушка, эсӗ те нумай тӑрӑшрӑн вӗт», — тенӗ, кун хыҫҫӑн вара, ытти чухнехи пек, тӳпелешмен, вӑрҫман, Верочкӑна чуптунӑ та ҫывӑрма выртнӑ.
Даже подозвала к шкапчику Матрену и сказала: «На здоровье, Матренушка, ведь и ты много потрудилась», и после не то чтобы драться да ругаться, как бывало в другие времена после шкапчика, а легла спать, поцеловавши Верочку.

Ирхине Марья Алексевна шкап патне пынӑ та, ун патӗнче хальчченхинчен ытларах чарӑнса тӑрса, пӗрмаях: «Турра шӗкӗр, телейлӗ пулчӗ, турра шӗкӗр!» — тенӗ.
Утром Марья Алексевна подошла к шкапчику и дольше обыкновенного стояла у него и все говорила: «Слава богу, счастливо было, слава богу!»

— «Эпир чухӑн, — тенӗ вӑл юрӑра, — анчах эпир ӗҫлӗ халӑх, алӑсем пирӗн тӗреклӗ.
«Мы бедны, — говорила песенка, — но мы рабочие люди, у нас здоровые руки.

II. Ухмахла ӗҫе пӗрремӗш хут йӗрлени // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Чанах та, — тенӗ консерваторсем, — кӗпер ҫинче ашкӑнса ҫеҫ пенӗпулсан, вара иккӗленме те юранӑ пулӗччӗ: ухмах-и вӑл е ӑрсурник ҫеҫ-и.
Восторжествовали консерваторы: в самом деле, если бы только пошалил выстрелом на мосту, то ведь, в сущности, было бы еще сомнительно, дурак ли, или только озорник.

I. Ухмах // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

«Ӳсӗр пулнӑ», — тенӗ ҫӗнтерекеннисенчен теприсем; «Ухмах, урӑх никам та мар», — тенӗ тахӑшӗ.
«Пьяный», — было мнение одних консерваторов; «Просто дурак», — сказал кто-то.

Шуҫӑм ҫутинче хулан анӑҫ хӗрринчи хапхинче: «Хапхуна уҫӑр»… тенӗ сасӑ илтӗнчӗ.
— Откройте ворота… — послышался па рассвете крик у западных ворот.

Йӑлтӑр ҫутӑ // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 67–76 стр.

Анчах та, юлашкинчен пурпӗрех шыраса тупрӑм тенӗ чух, кашни хутӗнчех, шалти туйӑм ӑна хӑй йӑнӑшни ҫинчен систернӗ.
Но, увы, каждый раз, когда ему казалось, что он нашел разгадку, обнаруживалась ошибка.

Йӑлтӑр ҫутӑ // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 67–76 стр.

Ба-и тӑлӑх арӑмӑн хисеплӗ ямынь пуҫлӑхӗ те «кун пирки ним пӗлтерменччӗ» тенӗ сӑмахӗсене илтсен, кӑмӑлсӑрланчӗ.
Но слова вдовы — «никаких указаний от почтенного начальника еще не было» — привели его в ярость.

Хускану // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 54–66 стр.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика