Поиск

Шырав ĕçĕ:

амӑшӗ (тĕпĕ: амӑш) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Михаил Иваныч нимӗн те шухӑшласа илеймест, амӑшӗ хӑй ҫӗнтернипе киленсе ларать.
Михаил Иваныч теряется в недоумениях, мать наслаждается торжеством.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Амӑшӗ ларчӗ те: — Ларӑр, Михаил Иваныч, калаҫса илӗпӗр, — терӗ, нумайччен ун ҫине йӑл кулса пӑхрӗ; юлашкинчен: — Эпӗ, Михаил Иваныч, питӗ хавас; пӗлӗр, эпӗ мӗншӗн хавассине.
Она села, сказала: — Садитесь, Михаил Иваныч, и мы поговорим, — и долго смотрела на него с улыбкою; наконец произнесла: — Я очень довольна, Михаил Иваныч; отгадайте, чем я довольна?

Анчах вӑл амӑшӗ питне йӗрӗнчӗклӗн тытнине курчӗ.
Но он увидел на ее лице презрительное торжество.

Тӑн ҫухатсан, шӑршлаттармалли спирт ҫук-ҫке манӑн», — шухӑшларӗ вӑл, амӑшӗ кӗнине курсан ура ҫине тӑрса.
Ведь у меня нет нюхательных спиртов от обмороков», — думал он, вставая при появлении матери.

Марья Алексевна, Жюли, Верочка ӑслӑ та ҫирӗп кӑмӑллӑ хӗрарӑмсем пулнӑ, Михаил Иваныч вӗсенчен хӑранӑ; кунта вара ӑс тӗлӗшпе ҫапӑҫу пӗр танах пулнӑ, кӑмӑл ҫирӗплӗхӗ енчен илсен, амӑшӗ кӑшт кӑна вӑйлӑрах ӗнтӗ, анчах ывӑлӗн ури айӗнче ҫӗр шанчӑклӑ, Михаил Иваныч ку таранччен амӑшӗнчен хӑраса пурӑннӑ, хӑраса пурӑнма хӑнӑхнӑ, анчах вӗсем иккӗшӗ те акӑ ҫакна питӗ лайӑх астунӑ: чӑннипе илсен, хозяйка вӑл хозяйка мар, хуҫа амӑшӗ ҫеҫ, хозяйка ывӑлӗ вӑл хозяйка ывӑлӗ мар, хуҫа пулса тӑрать.
Перед Марьею Алексевной, Жюли, Верочкою Михаил Иваныч пасовал, но ведь они были женщины с умом и характером; а тут по части ума бой был ровный, и если по характеру был небольшой перевес на стороне матери, то у сына была под ногами надежная почва; он до сих пор боялся матери по привычке, но они оба твердо помнили, что ведь по-настоящему-то хозяйка-то не хозяйка, а хозяинова мать, не больше, что хозяйкин сын не хозяйкин сын, а хозяин.

Вӑл Верочкӑна ашшӗпе амӑшӗ патне чӗннӗ хыҫҫӑн ҫавӑнтах хозяйка поварӗн арӑмӗ патне чупса кайрӗ те: «Сирӗн барин пирӗн барышньӑна ҫураҫнӑ», — терӗ; хозяйкӑн кӗҫӗн горничнӑйне чӗнсе илчӗҫ, эсӗ хӑвна туслӑ ҫын пек тыткаламастӑн, пире ку таранччен те нимӗн те каламан, тесе ӳпкелеме пуҫларӗҫ: кӗҫӗн горничнӑй хӑйне мӗншӗн ятланине ниепле те ӑнланаймарӗ — вӑл нихҫан та нимӗн те пытарса курман; ӑна каласа пачӗҫ — «эпӗ хам та нимӗн те илтмен», — пытарнӑ тесе ахалех ятланӑшӑн унтан каҫару ыйтрӗҫ; кӗҫӗн горничнӑй ҫӗнӗ хыпара пӗлтерме аслӑ горничнӑй патне чупрӗ, аслӑ горничнӑй «Апла эппин, эпӗ нимӗн те илтмен пулсан, вӑл ӑна амӑшӗнчен вӑрттӑн тунӑ ӗнтӗ, Анна Петровна мӗн пӗлнине эпӗ пурне те пӗлекенччӗ-ҫке», — терӗ те барыня патне пӗлтерме кайрӗ.
Как только она позвала Верочку к папеньке и маменьке, тотчас же побежала сказать жене хозяйкина повара, что «ваш барин сосватал нашу барышню»; призвали младшую горничную хозяйки, стали упрекать, что она не по-приятельски себя ведет, ничего им до сих пор не сказала; младшая горничная не могла взять в толк, за какую скрытность порицают ее, — она никогда ничего не скрывала; ей сказали — «я сама ничего не слышала», — перед нею извинились, что напрасно ее поклепали в скрытности; она побежала сообщить новость старшей горничной, старшая горничная сказала: «значит, это он сделал потихоньку от матери, коли я ничего не слыхала, уж я все то должна знать, что Анна Петровна знает», и пошла сообщить барыне.

Марья Алексевна, каллех: «Эпӗ ӑна хам енчен пысӑка хурса хисеплетӗп, анчах эпӗ хам хӗре юратакан амӑшӗ пулсан, манӑн хӗр шухӑшне пӗлмеллех, ҫавӑнпа та эпӗ сире ыран ирхине килме ыйтатӑп», — терӗ.
Марья Алексевна, конечно, сказала, что она, с своей стороны, считает себе за большую честь, но, как любящая мать, должна узнать мнение дочери и просит пожаловать за ответом завтра поутру.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫавӑн пекрех сӑлтав тепре те пулнӑ: Сторешников амӑшӗ, паллах, ӑна авлантарасшӑн пулмӗ, — кун чухне амӑшӗ чаплӑ ҫынсен ячӗпе калаҫать ӗнтӗ, — Сторешников вара халӗ те амӑшӗнчен хӑранӑ тата, паллах ӗнтӗ, амӑшне пӑхӑнса тӑнӑ.
Была и еще одна причина в том же роде: мать Сторешникова, конечно, станет противиться женитьбе, — мать в этом случае представительница света, — а Сторешников до сих пор трусил матери и, конечно, тяготился своею зависимостью от нее.

Сторешников каҫ пулсан, каярахпа, Марья Алексевнӑпа Верочкӑна ресторана илсе кӗме шутланӑ, ресторанта каҫхи апат ҫимелле пулнӑ; паллах ӗнтӗ, пурте вӗсем шӑнса кайнӑ, пурин те хырӑм выҫнӑ, ӑшӑнас пулать, чей ӗҫес пулать; Сторешников Марья Алексевна чей куркине е черккине опиум ярса парать; амӑшӗ тӑнне ҫухатнине курсан, Верочка нимӗн те тума пӗлмест; Сторешников Верочкӑна каҫхи апат ҫинӗ ҫӗре илсе кӗрет, — акӑ ӗнтӗ тавлашу ҫиеле тухрӗ те; малалла мӗн тумаллине куҫ курать унта.
Сторешников думал попозже вечером завезти Марью Алексевну и Верочку в ресторан, где собирался ужин; разумеется, они все замерзли и проголодались, надобно погреться и выпить чаю; Сторешников всыплет опиуму в чашку или рюмку Марье Алексевне; Верочка растеряется, увидев мать без чувств; Сторешников заведет Верочку в комнату, где ужин, — вот уже пари и выиграно; что дальше — как случится.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Амӑшӗ салук илсе укҫа кивҫен парать, хыв брошкуна.
Мать дает деньги в залог, сними брошку.

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Мӗн тӑвас тетӗн ӗнтӗ, шӑпи ҫапла; Верочкӑн амӑшӗ Меццофанти кардинал пулас пулсан та, Сержӑн пурпӗрех каймалла пулатчӗ; ҫавӑнпа Серж хӑйӗн шӑпи ҫине ӳпкелешмен, Корнель героинин чи ҫывӑх хӗрарӑмӗ пек, яланах Жюлипе пӗрле ҫӳренӗ.
Впрочем, уж такая была его судьба, что пришлось бы ему ехать, хотя бы матерью Верочки был кардинал Меццофанти; и он не роптал на судьбу, а ездил повсюду при Жюли, вроде наперсницы корнелевской героини.

Ҫук, пӑрахман; театрта мӗн-мӗн асӑрханине аса илчӗҫ те, хӗрӗн амӑшӗ французла калаҫмасть пулмалла тесе Жюли Сержа хӑйпе пӗрле тӑлмач пулма илчӗ.
Нет, не выкинула; и когда, сообразивши все приметы в театре, решили, что, должно быть, мать этой девушки не говорит по-французски, Жюли взяла с собою Сержа переводчиком.

— Серж, французла калаҫать-и ун амӑшӗ? — ыйтрӗ Жюли вӑраннӑ-вӑранманах.
— Серж, говорит по-французски ее мать? — было первое слово Жюли, когда она проснулась.

«Мӗн турӑн эсӗ, Верка, ылхан ҫитменскер? Э?» — анчах ылхан ҫитмен Верка залра ҫук иккен, амӑшӗ ун патне пӳлӗме ыткӑнчӗ, — Верочка пӳлӗмне питӗрсе лартнӑ; алӑка ватас тесе, амӑшӗ пӗтӗм пӗвӗпе алӑк ҫине пырса талпӑнчӗ, анчах алӑка ватма пултараймарӗ, ҫӗрҫӑтасшӗ Верка вара: «Эсир алӑка ватса кӗретӗр пулсан, эпӗ чӳречене персе вататӑп та пулӑшу ыйтма пуҫлатӑп. Сирӗн алла чӗррӗнех лекместӗп», — терӗ.
— Что ты сделала, Верка проклятая? А? — Но проклятой Верки уже не было в зале; мать бросилась к ней в комнату, но дверь Верочкиной комнаты была заперта; мать надвинула всем корпусом на дверь, чтобы выломать ее, но дверь не подавалась, а проклятая Верка сказала: — Если вы будете выламывать дверь, я разобью окно и стану звать на помощь. А вам не дамся в руки живая.

III // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Амӑшӗ хӗрне сутасшӑн пулсан, пуринчен те сыхласа хӑвараймӑн.
От всех не убережешь, когда мать хочет торговать дочерью.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Амӑшӗ ҫаван пекех тутлӑ чей тепӗр курка илсе пычӗ.
— Мать вернулась с другою чашкою такого же прекрасного чаю.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Верочка амӑшӗ ҫине пӑхса илчӗ.
Верочка с недоумением посмотрела на мать.

Пӗррехинче, кӑнтӑрлахи апат хыҫҫӑн, амӑшӗ: «Верочка, тумлан лайӑхрах.
Однажды, после обеда, мать сказала: — Верочка, одевайся, да получше.

Ну, амӑшӗ те хӗрне ӑса вӗрентрӗ ӗнтӗ, — мӗнле кирлӗ, ҫапла, — кӑна ҫырса кӑтартма та кирлӗ мар, паллӑ ӗҫ.
Ну, и мать делала наставления дочери, все как следует, — этого нечего и описывать, дело известное.

Верочка платьесемшӗн те хавасланчӗ, фермуаршӑн та хавасланчӗ, пуринчен те ытларах вара амӑшӗ юлашкинчен ун валли ботинкӑсем Королевран туянма килӗшнишӗн савӑнчӗ: Толкучий рынокра пушмаксем акӑш-макӑш путсӗр, Королев пушмакӗсем вара урара питӗ лайӑх лараҫҫӗ.
Верочка радовалась платьям, радовалась фермуару, но Польше всего радовалась тому, что мать наконец согласилась покупать ботинки ей у Королева: ведь на Толкучем рынке ботинки такие безобразные, а королевские так удивительно сидят на ноге.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика