Поиск

Шырав ĕçĕ:

ҫук сăмах пирĕн базăра пур.

ҫук (тĕпĕ: ҫук) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ку таранччен вӑл ҫураласса систерекен уйрӑм ҫынсем кӑна пулнӑ; вӗсем питӗ сайра пулнӑ, сайра пулнӑ пирки пӗччен те вӑйсӑр пулнӑ, ҫавна пула нимӗн ӗҫлемесӗр е кулянса пурӑннӑ, е ытлашши савӑннӑ, пулас ҫук япаласем ҫинчен шухӑшланӑ, тем те пӗр ӗмӗтленнӗ, урӑхла каласан, вӗсен ҫак типӑн тӗп палли пулман, практикӑра тӗплӗн шухӑшласа пӑхса, яланах пӗр пек ӗҫлеме, ӗҫленӗ чухне пуҫпа шухӑшласа пӑхма пултарайман.
Прежде были только отдельные личности, предвещавшие его; они были исключениями и, как исключения, чувствовали себя одинокими, бессильными и от этого бездействовали, или унывали, или экзальтировались, романтизировали, фантазировали, то есть не могли иметь главной черты этого типа, не могли иметь хладнокровной практичности, ровной и расчетливой деятельности, деятельной рассудительности.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Сывланӑ чухне кӑкӑр яланах вӗри, ун чухне вӑл сана нихҫан та улталас ҫук, — ун ҫине хӑвӑр пуҫӑра хӑюллӑн хума пултаратӑр, ун ҫинче канма пулать.
Пока дышит эта грудь, она горяча и неизменна, — смело кладите на нее свою голову, на ней можно отдохнуть.

Кашниех вӗсенчен — паттӑр ҫын, иккӗленмен, каялла чакман, ӗҫе тытӑнма пӗлекен, ӗҫе тытӑнас пулсан, ӑна хӗрсех тытӑнакан ҫын, ӗҫ вӗсен аллинчен тухса ӳкес ҫук: ку вӑл — вӗсен пӗр палли; тепӗр енчен, вӗсенчен кашниех ҫав тери тӳрӗ кӑмӑллӑ ҫын.
Каждый из них — человек отважный, не колеблющийся, не отступающий, умеющий взяться за дело, и если возьмется, то уже крепко хватающийся за него, так что оно не выскользнет из рук: это одна сторона их свойств; с другой стороны, каждый из них человек безукоризненной честности, такой, что даже и не приходит в голову вопрос:

Икӗ мужик иртсе пыраҫҫӗ, пырса пӑхаҫҫӗ те мухтаҫҫӗ; чиновник иртсе пырать, пырса пӑхать — мухтамасть, анчах йӑл кулса илет; экипажсем иртсе ҫӳреҫҫӗ, — вӗсенчен пӑхакансем ҫук: канавра мӗн выртни курӑнмасть.
Проходили два мужика, заглянули, похвалили; проходил чиновник, заглянул, не похвалил, но сладко улыбнулся; проезжали экипажи, — из них не заглядывали: не было видно, что лежит в канаве.

Кирсанова пӑшӑрхантарас мар тесе хӑй маларах лӑпланма пултарайманнишӗн Вера Павловнӑна намӑс пулчӗ, анчах Кирсанов халӗ Вера Павловна ӑна: «Эсир кунта пулас ҫук пулсан та, ҫывӑратӑп» тесе ӗнентерме тӑрӑшнине хӑлхана та чикмерӗ:
Ей было совестно, что она не могла прежде успокоиться, чтобы не тревожить Кирсанова, но теперь уж Кирсанов не обращал внимания на уверения Веры Павловны, что будет спать, хотя бы его тут и не было:

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах Кирсановӑн ун патӗнче ларма кирлӗ мар, Вера Павловна ун пек тума ирӗк парас ҫук.
Но Кирсанову сидеть не нужно, Вера Павловна не дозволит.

Ҫук «савнӑ туса» пӗччен хӑварма юрамасть, темӗн те пулма пултарӗ.
Нет, нельзя оставить миленького одного, мало ли что может случиться?

Пӗрин аякне вӗсем чылайччен хыпашларӗҫ, Кирсанов Лопухов кӑкӑрне итлесе пӑхрӗ, вара иккӗшӗ те Лопухов йӑнӑшманнине курчӗҫ: хӑрушлӑх ҫук, тен, пулмӗ те, анчах ӳпке хытах шыҫса кайнӑ.
Долго они щупали бока одному из себя, Кирсанов слушал грудь, и нашли оба, что Лопухов не ошибся: опасности нет и, вероятно, не будет, но воспаление в легких сильное.

— Ҫук, Александр, сана чӗнсе лайӑх турӑм-ха эпӗ, — терӗ Лопухов, — хӑрушлӑх ҫук, пулмасть те пулӗ; анчах манӑн ӳпкене тивнӗ.
— Нет, Александр, я хорошо сделал, что позвал тебя, — сказал Лопухов, — опасности нет и, вероятно, не будет; но у меня воспаление в легких.

Пурте пулчӗ кунта: 16 мӑшӑрӑн та ташларӗҫ, 12 мӑшӑрӑн та, пӗр кадриле ташланӑ чухне тата 20 мӑшӑр ташларӗ; тытмалла вылярӗҫ, 22 мӑшӑрӑн та пулӗ, йывӑҫсем хушшинче виҫӗ чуччу туса лартрӗҫ, каннӑ хушӑра чей ӗҫрӗҫ, апатланчӗҫ; халӑхӑн ҫурри пулӗ, пӗр ҫур сехете яхӑн, — ҫук, сахалтарах, чылай сахалтарах, — Дмитрий Сергеичпа икӗ студент тавлашнине итлерӗ, вӗсем Лопуховӑн чи ҫамрӑк юлташӗсенчен чи ҫывӑх тусӗсем шутланатчӗҫ; вӗсем пӗр-пӗрне эсӗ консеквентнӑй мар, сан модерантизм тата буржуалла туйӑм пур тесе хӑратрӗҫ; анчах, уйрӑммӑн илсен, вӗсен кашниннех расна ҫылӑх та тупӑнчӗ.
Тут всего было: танцевали в шестнадцать пар, и только в двенадцать пар, зато и в восемнадцать, одну кадриль даже в двадцать пар; играли в горелки, чуть ли не в двадцать две пары, импровизировали трое качелей между деревьями; в промежутках всего этого пили чай; закусывали; с полчаса, — нет, меньше, гораздо меньше, чуть ли не половина компании даже слушала спор Дмитрия Сергеича с двумя студентами, самыми коренными его приятелями из всех младших его приятелей; они отыскивали друг в друге неконсеквентности, модерантизм, буржуазность, — это были взаимные опорочиванья; но, в частности, у каждого отыскивался и особенный грех.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Чӑнах та, вӑхӑт калама ҫук лайӑх иртрӗ.
И действительно, прогулка удалась как нельзя лучше.

Ку вӑл никам та ҫук чухне.
Это когда никого нет.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Каҫпа никам та ҫук пулсан, чей ӗҫнӗ чухне каллех савнӑ тусне каласа кӑтартать, пӗр ҫур сехет хушши варринчи пӳлӗмре лараҫҫӗ, унтан «сывӑ пул, савнӑ тусӑм», чуптӑваҫҫӗ те ыранччен, чей ӗҫме вӑхӑт ҫитиччен, уйрӑлса каяҫҫӗ.
Если вечером нет никого, то за чаем опять рассказ миленькому, и с полчаса сидят в нейтральной комнате; потом «до свиданья, миленький», целуются и расходятся до завтрашнего чаю.

Ҫапла, хуҫалӑхра ӗҫ нумай» Унтан урок ирттерме каяс пулать, уроксем чылай, эрнере пӗр 10 сехет пулать: ытларах пулсан йывӑр пулнӑ пулӗччӗ, тата вӑхӑчӗ те ҫук.
Да, много хлопот по хозяйству, Потом надобно отправляться на уроки, их довольно много, часов десять в неделю: больше было бы тяжело, да и некогда.

Вера Павловна, — халӗ ӗнтӗ вӑл тепӗр ирччен Вера Павловна пулать, — килти ӗҫсене тӑвать: унӑн пӗр служанка ҫеҫ вӗт, ҫамрӑк хӗрача, ӑна йӑлтах вӗрентес пулать: вӗрентсе ҫитеретӗн ҫеҫ, ҫӗнӗ хӗрача тытса йӗркене вӗрентмелле, служанкӑсем Вера Павловна патӗнче нумай пурӑнмаҫҫӗ, пурте качча кайса пыраҫҫӗ — ҫур ҫул е кӑшт ытларах иртет-и унта, куратӑн — Вера Павловна хӑйне валли мӗнле те пулин пелеринка е ҫакӑсем ҫӗлет, хӑйматлӑх амӑшӗ пулма хатӗрленет; кунта килӗшмесӗр тӑма юрамасть вара, — «епле-ха, Вера Павловна, эсир пурне те хӑвӑр турӑр вӗт, сирӗнсӗр пуҫне никам та ҫук», теҫҫӗ.
Вера Павловна, — теперь она уже окончательно Вера Павловна до следующего утра, — хлопочет по хозяйству: ведь у ней одна служанка, молоденькая девочка, которую надобно учить всему; а только выучишь, надобно приучать новую к порядку: служанки не держатся у Веры Павловны, все выходят замуж — полгода, немного больше, смотришь, Вера Павловна уж и шьет себе какую-нибудь пелеринку или рукавчики, готовясь быть посаженою матерью; тут уж нельзя отказаться — «как же, Вера Павловна, ведь вы сами все устроили, некому быть, кроме вас».

Акӑ вӑл чей ӗҫме тухать те, упӑшкине ыталаса илсе: «епле ҫывӑртӑн, савнӑ тусӑм?» тет, чей ӗҫнӗ хушӑра ӑна тӗрлӗ ӑҫтиҫуксем ҫинчен тата кирлӗ япаласем ҫинчен те каласа кӑтартать; сӑмах майӗн каласан, Вера Павловна, — ҫук, Верочка: вӑл ирхине чей ӗҫнӗ чухне те Верочка-ха, — чей ӗҫнинчен ытларах хӑйма ӗҫет: чей кунта ячӗшӗн ҫеҫ, чей куркинче вара ҫурри ытла хӑйма; вӑл хӑймана та ҫав тери юратать.
Вот она и выходит к чаю, обнимает мужа: «Каково почивал, миленький?», толкует ему за чаем о разных пустяках и непустяках; впрочем, Вера Павловна — нет, Верочка: она и за утренним чаем еще Верочка — пьет не столько чай, сколько сливки: чай только предлог для сливок, их больше половины чашки; сливки — это тоже ее страсть.

— Ҫук, вӑл хӑвӑрт тумланать, пӗр минутрах, анчах вӑл нумайччен выляса шыва чӑмпӑлтаттарса выртать, вӑл шывра чӑмпӑлтаттарса выляма юратать, унтан вара нумайччен ҫӳҫне тураса якатать, — ҫук, нумайччен тураса лармасть, кӑна вӑл пӗр минутрах тураса пӗтерет, вӑл нумайччен ҫӳҫӗпе ашкӑнса ларать, мӗншӗн тесен вӑл хӑйӗн ҫӳҫне юратать; сӑмах майӗн каласан, вӑл туалетӑн чӑн-чӑн ӗҫӗсенчен пӗринпе, пушмаксем тӑхӑнассипе те, нумайччен ларать: унӑн пушмакӗсем питӗ лайӑх; вӑл пӗртте вӗҫкӗнленсе тумланса ҫӳремест, анчах пушмаксем уншӑн ҫунса тӑраканнисем кӑна пулччӑр.
— Нет, она одевается скоро, в одну минуту, но она долго плещется в воде, она любит плескаться, и потом долго причесывает волосы, — нет, не причесывает долго, это она делает в одну минуту, а долго так шалит ими, потому что она любит свои волосы; впрочем, иногда долго занимается она и одною из настоящих статей туалета — надеванием ботинок: у ней отличные ботинки; она одевается очень скромно, но ботинки ее страсть.

Ку вӑл упӑшки чей хатӗрлеме пуҫланине пӗлтерет: ирхине чей упӑшки хатӗрлет, Вера Павловна, — ҫук, хӑйӗн пӳлӗмӗнче вӑл Вера Павловна мар, Верочка, — тумланма пуҫлать.
Это значит, что муж может начинать делать чай: поутру он делает чай, и что Вера Павловна, — нет, в своей комнате она не Вера Павловна, а Верочка, — начинает одеваться.

Вӑраннӑ хыҫҫӑн Вера Павловна вырӑн ҫинче нумайччен ачашланса выртать; вӑл ачашланма юратать, кӑшт тӗлӗрнӗ пек пулать, ҫук, тӗлӗрмест вӑл, мӗн тумалли ҫинчен шухӑшлать; выртать вӑл тӗлӗрмесӗр, шухӑшламасӑр — ҫук, шухӑшлать: «Епле ӑшӑ, ҫемҫе, аван, питӗ ырӑ ирхине ачашланса выртма; упӑшки, урӑхла каласан, «савнӑ тусӗ» вӑтам пӳлӗмрен, — ҫук, вӑтам пӳлӗмсенчен пӗринчен, халӗ ӗнтӗ вӑтам пӳлӗм иккӗ, ку вӑл качча тухни тӑваттӑмӗш ҫул ҫине кайсан-ҫке-ха, — «Верочка, вӑрантӑн-и?» — тесе каличчен ачашланса выртать.
Вера Павловна, проснувшись, долго нежится в постели; она любит нежиться, и немножко будто дремлет, и не дремлет, а думает, что надобно сделать; и так полежит, не дремлет и не думает — нет, думает: «Как тепло, мягко, хорошо, славно нежиться поутру»; так и нежится, пока из нейтральной комнаты, — нет, надобно сказать: одной из нейтральных комнат, теперь уже две их, ведь это уже четвертый год замужества, — муж, то есть «миленький», говорит: «Верочка, проснулась?»

Япаласем ҫине хальхи пек пӑхнӑ чухне тата хальхи пек условисенче ун пек ӗҫсем пурпӗрех пулассине Вера Павловна аван чухлать, ун пек ӗҫсенчен хӗрсене ытти ҫынсем вӗсемшӗн тӑрӑшни те, хӗрсем хӑйсем темӗнле асӑрхануллӑ пулни те ӗмӗрлӗхех хӑтарас ҫук.
Вера Павловна знала, что при нынешних понятиях и обстоятельствах эти истории неизбежны, что не может всегда предохранить от них никакая заботливость других о девушках, никакая осторожность самих девушек.

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика