Поиск

Шырав ĕçĕ:

эсӗ сăмах пирĕн базăра пур.

эсӗ (тĕпĕ: эсӗ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Паллах, эпӗ сансӑр та сывалнӑ пулӑттӑм, анчах эсӗ ҫапах та кӗркелесе тух-ха.
Конечно, я и без тебя вылечился бы, но все-таки навещай.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пурте пулчӗ кунта: 16 мӑшӑрӑн та ташларӗҫ, 12 мӑшӑрӑн та, пӗр кадриле ташланӑ чухне тата 20 мӑшӑр ташларӗ; тытмалла вылярӗҫ, 22 мӑшӑрӑн та пулӗ, йывӑҫсем хушшинче виҫӗ чуччу туса лартрӗҫ, каннӑ хушӑра чей ӗҫрӗҫ, апатланчӗҫ; халӑхӑн ҫурри пулӗ, пӗр ҫур сехете яхӑн, — ҫук, сахалтарах, чылай сахалтарах, — Дмитрий Сергеичпа икӗ студент тавлашнине итлерӗ, вӗсем Лопуховӑн чи ҫамрӑк юлташӗсенчен чи ҫывӑх тусӗсем шутланатчӗҫ; вӗсем пӗр-пӗрне эсӗ консеквентнӑй мар, сан модерантизм тата буржуалла туйӑм пур тесе хӑратрӗҫ; анчах, уйрӑммӑн илсен, вӗсен кашниннех расна ҫылӑх та тупӑнчӗ.
Тут всего было: танцевали в шестнадцать пар, и только в двенадцать пар, зато и в восемнадцать, одну кадриль даже в двадцать пар; играли в горелки, чуть ли не в двадцать две пары, импровизировали трое качелей между деревьями; в промежутках всего этого пили чай; закусывали; с полчаса, — нет, меньше, гораздо меньше, чуть ли не половина компании даже слушала спор Дмитрия Сергеича с двумя студентами, самыми коренными его приятелями из всех младших его приятелей; они отыскивали друг в друге неконсеквентности, модерантизм, буржуазность, — это были взаимные опорочиванья; но, в частности, у каждого отыскивался и особенный грех.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫак ирсӗр чир, хуласемпе ялсене сарӑлса, питӗ тӑрӑшса пӑхакансен аллисенчен те ҫынсене туртса илнине Вера Павловна пӗлнӗ, — анчах «сан инкекӳшӗн эпӗ айӑплӑ мар, уншӑн, тусӑм, эсӗ те айӑплӑ мар», теме ҫеҫ пӗлни вӑл начар йӑпану; ҫапах та ҫав яланах тӗл пулакан ӗҫсем кашниех Вера Павловнӑна нумай кӳрентернӗ, унтан та ытларах ӑна нумай чӑрмав кӳнӗ: хӑш чухне пулӑшмашкӑн ҫынсем шырамалла пулнӑ; час-часах вара шырама кирлӗ пулман, пулӑшмалла кӑна пулнӑ: ҫынна лӑплантармалла, хаваслантармалла, хӑйӗн тивӗҫне туйма вӗрентмелле, «йӗме чарӑн, — чарӑнсан йӗмелли урӑх нимӗн те юлмӗ», тесе ӑнлантармалла.
Знала Вера Павловна, что это гадкое поветрие еще неотвратимо носится по городам и селам: и хватает жертвы даже из самых заботливых рук; но ведь это еще плохое утешение, когда знаешь только, что «я в твоей беде не виновата, и ты, мой друг, в ней не виновата»; все-таки каждая из этих обыкновенных историй приносила Вере Павловне много огорчения, а еще гораздо больше дела: иногда нужно бывало искать, чтобы помочь; чаще искать не было нужды, надобно было только помогать: успокоить, восстановлять бодрость, восстановлять гордость, вразумлять, что «перестань плакать, — как перестанешь, так и не о чем будет плакать».

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эсӗ ун пек шухӑшламастӑн вӗт, чунӑмҫӑм, апла пулсан, манӑн алла мӗншӗн чуптумалла-ха санӑн?
А ведь ты не так думаешь, мой миленький, так зачем же тебе целовать у меня руку?

XVIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Куратӑн-и, эсӗ мана экзамен тыттарасшӑн пултӑн, ху вара мӗншӗн лайӑх маррине пӗлтерекен тӗп сӑлтава пӗлмен.
Видишь, хотел меня экзаменовать, а сам не знал главной причины, почему это нехорошо.

Эсӗ никам аллине те чуптума кирлӗ мар тесе каласшӑн пулатӑн.
А ты хотела сказать, что ни у кого не следует целовать руки.

Эсӗ мӗн каласшӑн пулнине чӑнахах та пӗлмен чухне ҫеҫ ыйтӑп эпӗ.
Я стану спрашивать только тогда, когда в самом деле не знаю, что ты хочешь сказать.

— Ах, савнӑ тусӑм, мӗншӗннине эсӗ ху та пӗлетӗн вӗт, — мӗншӗн манран ыйтатӑн-ха?
— Ах, мой милый, ты сам знаешь почему, — зачем же у меня спрашиваешь?

— Эсӗ ҫапах та пӗл-ха.
— А ты все-таки угадай.

Эсӗ пӗлме пулатех терӗн; пӗлсессӗн, каллех мухтама пуҫлатӑн.
Ты сказал, что нельзя не угадать; а угадаю, опять станешь хвалить.

— Епле кулӑшла эсӗ, чунӑмҫӑм?
— Какой ты смешной, миленький!

Эсӗ: хӗрарӑмсем мӗскӗн, вӗсене шел, тесе калаҫма пуҫларӑн та, вара эпӗ сана юратса пӑрахрӑм.
Как ты стал говорить, что женщины бедные, что их жалко: вот я тебя и полюбила.

Эпӗ сана хӑҫан юратса пӑрахнине, хамӑн ҫуралнӑ кунне эпир пӗрремӗш хут калаҫнӑ чухне, юратнине пӗлетӗн-и эсӗ?
Знаешь, когда я тебя полюбила? когда мы в первый раз разговаривали на мое рожденье.

Савнӑ тусӑм, эпӗ сана эсӗ ҫавӑн пек шухӑшламанран юратрӑм та ӗнтӗ.
Я за то тебя и полюбила, мой милый, что ты не так думаешь.

Анчах вӗсен хӑйсен каччисене е упӑшкисене хӑйсем мӗн шухӑшлани ҫинчен калама юрамасть; вӗсем пӗлеҫҫӗ: ун пек калас пулсан, арҫынсем, эсӗ ирсӗр хӗрарӑм, тесе шутлама пултараҫҫӗ.
Только им нельзя сказать своим женихам или мужьям того, что они думают; они знают, что за это про них подумают: ты безнравственная.

— Чунӑмҫӑм, эсӗ мана ытлашши мухтасшӑн.
— Миленький мой, ты хочешь захвалить меня!

Эсӗ мана халиччен те тӗлӗнтереттӗн ҫав.
Да ты меня и прежде удивляла.

Питӗ лайӑх, чунӑм: акӑ эпӗ санӑн ҫураҫнӑ хӗрӳ, санӑн арӑму пулӑп, ҫапах та эсӗ хӑвна ху манпа хӑвна ют хӗрарӑмпа тыткаланӑ пек тыткала: ку вӑл, тусӑм, лайӑхрах, килӗшӳ те ҫирӗпрех пулать, юрату та сӳнмест.
Хорошо, мой милый: вот я твоя невеста, буду твоя жена, а ты все-таки обращайся со мною, как велят обращаться с посторонней: это, мой друг, мне кажется, лучше для того, чтобы было прочное согласие, чтобы поддерживалась любовь.

Ку таранччен хӑвна мӗнле тыткаларӑн эсӗ?
Как ты до сих пор держал себя?

Ҫемье пурнӑҫне курнӑ вӗт эпӗ, — эпӗ хамӑр ҫемье ҫинчен каламастӑп: вӑл расна ҫемье; анчах хӗр-туссем пур-ҫке манӑн, вӗсен ҫемйисенче пулнӑ-ҫке эпӗ; турӑҫӑм, упӑшкисемпе арӑмӗсем мӗнле начар пурӑннине тавҫӑрса та илме пултарас ҫук эсӗ, чунӑм!
Ведь я видала семейную жизнь, — я говорю не про свою семью: она такая особенная, — но ведь у меня есть же подруги, я же бывала в их семействах; боже мой, сколько неприятностей между мужьями и женами, — ты не можешь себе вообразить, мой милый!

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика