Поиск

Шырав ĕçĕ:

урӑхла сăмах пирĕн базăра пур.

урӑхла (тĕпĕ: урӑхла) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Эпӗ иккӗленмесӗр тӑма пултараймастӑп, — пӳлчӗ ӑна Обломов, — урӑхла пулма ан хушӑр.
— Не могу не сомневаться, — перебил он, — не требуйте этого.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Урӑхла юратма эпӗ пӗлместӗп.
Больше и лучше любить я не умею.

— Эпӗ урӑхла юрататӑп, — терӗ Ольга, ҫурӑмӗпе сак ҫине тайӑнса тата хӑвӑрттӑн шуса иртекен пӗлӗтсем ҫине пӑхкаласа.
— Я люблю иначе, — сказала она, опрокидываясь спиной на скамью и блуждая глазами в несущихся облаках.

Вӑл унччен мӗн тунӑ ҫавнах, ыттисемшӗн пуриншӗн те турӗ, анчах пурне те урӑхла турӗ.
Она делала то же, что прежде, для всех других, но делала все иначе.

Ольга сӑнӗ ӗлӗк ҫакӑнта ҫӳренӗ чухнехи пек мар, урӑхла; юлашки хут уйрӑлнӑ чухне вӑл ҫаплаччӗ, Обломова вӑл ҫав тери пӑшӑрхантарнӑччӗ.
У ней лицо было другое, не прежнее, когда они гуляли тут, а то, с которым он оставил ее в последний раз и которое задало ему такую тревогу.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унтан каллех йӑлт иртсе кайрӗ, сӑнӗнче кӑна темиҫе ҫӗнӗ туйӑм палӑрчӗ: Ольга урӑхла пӑхать, хытӑ кулма пӑрахрӗ, пӗрре ҫинӗ чух пӗр груша ҫисе ямасть, пансионра мӗнлине каласа памасть.
А потом опять все прошло, только уже в лице прибавилось что-то новое: иначе смотрит она, перестала смеяться громко, не ест по целой груше зараз, не рассказывает, «как у них в пансионе»…

Барон сутлашнӑ, урӑхла каласан, темле чиновнике хутсем ҫыртарнӑ, вӗсене лорнетпа пӑхса вуланӑ, алӑ пуснӑ та ҫав хутсене присутствие пама ҫав чиновникех янӑ, хӑй вара, обществӑри тусӗсем урлӑ ҫав ӗҫе кирлӗ пек тума пулӑшнӑ.
Барон вел процесс, то есть заставлял какого-то чиновника писать бумаги, читал их сквозь лорнетку, подписывал и посылал того же чиновника с ними в присутственные места, а сам связями своими в свете давал этому процессу удовлетворительный ход.

Каҫарӑр, тек каламастӑп, тек каламӑп тата сирӗн ҫине урӑхла пӑхма тӑрӑшӑп…
Простите, не буду, не буду, и глядеть постараюсь на вас иначе…

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольгӑна чипер пике тесех калама ҫук, урӑхла каласан, вӑл шурӑ ӳтлӗ те мар, питҫӑмартисемпе тути те уҫҫӑн палӑрса тӑмаҫҫӗ, куҫӗсем те шалти туйӑмӗсене палӑртса ҫунмаҫҫӗ; тути ҫинче мерчен те ҫук, ҫӑварӗ те ахах пӗрчисӗр, аллисем те пӗчӗк те ытлашши илемлех мар, пӳрнисем те, пилек ҫулхи ачанни пек, виноград евӗрлӗ мар.
Ольга в строгом смысле не была красавица, то есть не было ни белизны в ней, ни яркого колорита щек и губ, и глаза не горели лучами внутреннего огня; ни кораллов на губах, ни жемчугу во рту не было, ни миньятюрных рук, как у пятилетнего ребенка, с пальцами в виде винограда.

Пӗрисем Ольгӑна айван, кӗске ӑслӑ тесе шутланӑ, мӗншӗн тесен вӑл пурнӑҫ ҫинчен, юрату ҫинчен ӑслӑ сӑмахсем пӑшӑлтатман, ҫынсем калаҫнӑ чухне никам кӗтмен хӑюллӑ сӑмахсем хӑвӑрттӑн каласа хуман, музыкӑпа литература пирки тишкернӗ чухне кӗнекесем ҫинчен вуласа е ҫынсенчен: илтсе пӗлнине калаҫура палӑртман: вӑл сахал калаҫнӑ, хӑйӗн ытлашши ӑслах мар шухӑшӗсене пӗлтернӗ — унран аслӑ та ҫивӗч «кавалерсем» пӑрӑннӑ; ҫивӗч маррисем, пачах урӑхла, ӑна ҫав тери ӑслӑ тесе шутланӑ, кӑштах унран хӑракаланӑ та.
Одни считали ее простой, недальней, неглубокой, потому что не сыпались с языка ее ни мудрые сентенции о жизни, о любви, ни быстрые, неожиданные и смелые реплики, ни вычитанные или подслушанные суждения о музыке и литературе: говорила она мало, и то свое, не важное — и ее обходили умные и бойкие «кавалеры»; небойкие, напротив, считали ее слишком мудреной и немного боялись.

Ҫумӑр ҫунӑ чухне вӑл зонтикне сарать, урӑхла каласан, хуйхӑ-суйхӑ иртиччен тертленет, ӑна та пулин пуҫне усмасӑр, хыттӑн тарӑхса, мӑнаҫлӑн тата «кирек мӗнле тертӗн сӑлтавӗ те хамран килет» тенӗ пек, тӳсӗмлӗн чӑтса ирттерет, инкек сӑлтавне, сӑхмана ют пӑтана ҫакнӑ пек, ыттисем ҫине йӑвантармасть.
Он распускал зонтик, пока шел дождь, то есть страдал, пока длилась скорбь, да и страдал без робкой покорности, а больше с досадой, с гордостью, и переносил терпеливо только потому, что причину всякого страдания приписывал самому себе, а не вешал, как кафтан, на чужой гвоздь.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл типшӗм кӗлеткеллӗ; унӑн питҫӑмартисем ҫукпа пӗрех, урӑхла каласан, шӑмӑпа мускул ҫеҫ, самӑрланса чӑмӑрланнин палли те ҫук; пичӗ пӗр тӗслӗ, тӗксӗмрех, пӗр хӗрлӗ паллӑ та ҫук, куҫӗсем кӑшт симӗсрех, анчах шухӑш-кӑмӑлне палӑртса тӑраҫҫӗ.
Он худощав, щек у него почти вовсе нет, то есть есть кость да мускул, но ни признака жирной округлости; цвет лица ровный, смугловатый и никакого румянца; глаза хотя немного зеленоватые, но выразительные.

Вунтӑватӑ-вунпилӗк ҫулта ача ашшӗ хушнипе час-часах пӗччен — е урапапа, е лашана сумкӑллӑ йӗнерпе йӗнерлесе, юланутпа — хулана чуптарнӑ; вӑл мӗн те пулин манни, урӑхла туни, асӑрхамасӑр хӑварни, ӗҫе тӑвайманни нихҫан та пулман.
Четырнадцати, пятнадцати лет мальчик отправлялся частенько один, в тележке или верхом, с сумкой у седла, с поручениями от отца в город, и никогда не случалось, чтоб он забыл что-нибудь, переиначил, недоглядел, дал промах.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Паян тата урӑхла каларӗ: «сиенлӗскер», тет!
А вот сегодня так новое выдумал: «ядовитый», говорит!

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Захар, нянька пекех, ӑна чӑлхисене, пушмакӗсене тӑхӑнтарать, Илюша вара, вунтӑватӑ ҫула ҫитнӗ ача, выртнӑ ҫӗртех ҫаврӑнкаласа е пӗр урине, е теприне тӑсса пама ҫеҫ пӗлет; мӗн те пулин урӑхла пек туйӑнсан, Захаркӑна сӑмсаран тапать.
Захар, как, бывало, нянька, натягивает ему чулки, надевает башмаки, а Илюша, уже четырнадцатилетний мальчик, только и знает, что подставляет ему лежа то ту, то другую ногу; а чуть что покажется ему не так, то он поддаст Захарке ногой в нос.

Ӑна валли ятарласах ҫӗлетнӗ мундир ҫинчен те ӗмӗтленнӗ вӗсем, вӑл палатӑра советник пулнине те ӑсра сӑнарланӑ, амӑшӗ ӑна губернатор та тӑвасшӑн пулнӑ; анчах ҫаксем патне мӗнле те пулин йӳнӗрех хакпа, тӗрлӗ чеелӗхсемпе, вӗренӳпе хисеп ҫулӗ ҫинчи чулсемпе чӑрмавсенчен вӑрттӑн ҫаврӑнса иртсе, вӗсен урлӑ ҫӑмӑллӑн каҫса ҫитесшӗн тӑрӑшнӑ, урӑхла каласан, чунпа ӳт-пӗве халтан ямасӑр, ҫӑмӑллӑн, ача чухнех турӑ пиллесе панӑ самӑрлӑха чакармасӑр, ахаллен, йӑлисене тытса пырса, мӗнле те пулин аттестат илмелле, унтан Илюша пур наукӑсемпе искусствӑсене те вӗренсе тухнӑ, тесе ҫырнӑ пултӑр.
Они мечтали и о шитом мундире для него, воображали его советником в палате, а мать даже и губернатором; но всего этого хотелось бы им достигнуть как-нибудь подешевле, с разными хитростями, обойти тайком разбросанные по пути просвещения и честей камни и преграды, не трудясь перескакивать через них, то есть, например, учиться слегка, не до изнурения души и тела, не до утраты благословенной, в детстве приобретенной полноты, а так, чтоб только соблюсти предписанную форму и добыть как-нибудь аттестат, в котором бы сказано было, что Илюша прошел все науки и искусства.

Пурте вӗреннипе кӑна ҫын шутне кӗрсе пынине, урӑхла каласан, чинсем, хӗрессем тата укҫа илнине, авалхи подьячисемшӗн, ӗҫре сӗвӗрӗлнӗ ӗҫченсемшӗн, тахҫанхи йӑласемпе ватӑлса кайнӑскерсемшӗн, йывӑр килнине курнӑ вӗсем.
Они видели, что уж все начали выходить в люди, то есть приобретать чины, кресты и деньги не иначе, как только путем ученья; что старым подьячим, заторелым на службе дельцам, состаревшимся в давнишних привычках, кавычках и крючках, приходилось плохо.

Кун пек мар-тӑк урӑхла пулкалать, амӑшӗ тунтикун ирхине ун ҫине тинкерсе пӑхать те: — Санӑн паян куҫусем темле сывӑ мар пек. Чирлемен-и эсӗ? — тесе ыйтать те, пуҫне пӑркаласа илет.
А не то, так мать посмотрит утром в понедельник пристально на него, да и скажет: — Что-то у тебя глаза несвежи сегодня. Здоров ли ты? — и покачает головой.

Вӗсем урӑхла пурнӑҫпа пурӑнма килӗшмен, ӑна юратман та пулӗччӗҫ.
Другой жизни и не хотели и не любили бы они.

Чӑн та, вӑхӑтӑн-вӑхӑтӑн Обломовкӑра пурӑнакансен урӑхла чӑрмавсем те сиксе тухкаланӑ, анчах вӗсем ҫав чӑрмавсене ытлашши пӑшӑрханмасӑрах кӗтсе илнӗ, чӑрмавсем вара, чул хӳме ҫумӗнче хӳтлӗх тупайман кайӑксем аяккалла вӗҫнӗ евӗр, Обломовка ҫыннисенчен аяккалла пӑрӑннӑ.
Навязывались им, правда, порой и другие заботы, но обломовцы встречали их по большей части с стоическою неподвижностью, и заботы, покружившись над головами их, мчались мимо, как птицы, которые прилетят к гладкой стене и, не найдя местечка приютиться, потрепещут напрасно крыльями около твердого камня и летят далее.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика