Поиск

Шырав ĕçĕ:

пулса (тĕпĕ: пул) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ку вӑл подпоручик, хӑйӗн ҫӗкленӳллӗ те хӗрӳ ӗмӗчӗсен йӑпанӑвӗ ӑшне путнӑскер, сисмесӗрех вӑта ҫӗртен утӑм хыҫҫӑн утӑммӑн сылтӑмалла куҫса, ҫав вӑхӑтрах ҫурма роти ҫине тапӑнса, хӗсӗнтерсе пынипе те юлашкинчен вара, йӗркене пӗтӗмпех пӑсса пӑрахса, унӑн сылтӑм флангне пӗрсе тухнипе пулса кайнӑ.
Это случилось оттого, что подпоручик, упоенный своим восторгом и своими пылкими мечтами, сам не заметил того, как шаг за шагом передвигался от середины вправо, наседая в то же время на полуроту, и, наконец, очутился на ее правом фланге, смяв и расстроив общее движение.

XV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Хӑй ҫине пурте тӗлӗнсе-хӗпӗртесе пӑхнӑн шутласа та пӗтӗм тӗнчен питӗ чаплӑ центрӗ пулса тӑнӑн туйса: «Курсамӑр, курсамӑр, — ку вӑл Ромашов килет», — тет вӑл хӑйне хӑй темле савӑнӑҫлӑ та хаваслӑ тӗлӗкре.
И, сознавая себя предметом общего восхищения, прекрасным центром всего мира, он говорит сам себе в каком-то радужном, восторженном сне: «Посмотрите, посмотрите, — это идет Ромашов».

Музыка такчӗпе пӗрешкел пулса, генерал мухтанине тавӑрса хуравланӑ май, хастаррӑн кӑшкӑрса ярать пиллӗкмӗш рота.
Дружно, в такт музыке, закричала пятая рота, отвечая на похвалу генерала.

Шавлӑн та кӗрнеклӗн пулса тухать ҫакӑ, ку вара ытти рота командирӗсене ниепле те кӗвӗҫтермесӗр, ӑмсантармасӑр хӑварма пултараймасть.
Это выходило громко и внушительно и служило предметом зависти для других ротных командиров.

Станцӑра паравус вӑрӑммӑн, ҫемҫен те тап-тасан шӑхӑртрӗ, ҫав ҫӗнӗ ҫемҫе сасӑ вара, оркестрӑн савӑнӑҫлӑ пӑхӑр кӗввипе пӗрлешӗнсе, калама ҫук тӗлӗнмелле, чаплӑ ҫемӗ пулса тӑчӗ.
На станции длинно, тонко и чисто засвистел паровоз, и этот новый мягкий звук, вплетясь в торжествующие медные звуки оркестра, слился с ним в одну чудесную, радостную гармонию.

Чӑн-чӑн татӑклӑ минут ҫитсе ҫапӑнни темле ҫийӗнчех паллӑ пулса кайрӗ пуриншӗн те.
Всем как-то сразу стало ясно, что наступила настоящая, серьезная минута.

Ҫак ытти чухне ялан ӑмӑр ҫӳренӗ чӗмсӗркке ҫын кӗтмен ҫӗртенех ҫапла хавхаланса кайни хупласа хучӗ тейӗн, пурте шӑп-шӑпӑрт пулса ларчӗҫ, ун ҫинелле кӑсӑкланса та шикленсе пӑхрӗҫ.
Все молчали, точно подавленные неожиданным экстазом этого обыкновенно мрачного, неразговорчивого человека, и глядели на него с любопытством и страхом.

XIV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вунпилӗк ҫухрӑмран паклаттараҫҫӗ те сана — эс вара киле паттӑр пулса таврӑнатӑн.
За пятнадцать верст в тебя — бах! — и ты возвращаешься домой героем.

Ачасем идиот пулса ҫуралаҫҫӗ, хӗрарӑмсем чӑлӑш-чалӑш та тӗкӗр-текӗр, арҫынсен — нервӑсем.
Дети родятся идиотами, женщины сделались кривобокими, у мужчин нервы.

Шурӑ тӗслӗ ҫырла эреххи нумай ӗҫнипе йӑлт хӗремесленсе кайнӑ, шӑрҫисем сарӑлнипе пач хура пулса тӑнӑ куҫлӑ, пӳрленчӗк хӗрлӗ туталлӑ Шурочка сасартӑк Ромашов патне ҫывӑхах пӗшкӗнчӗ.
Шурочка, выпившая много белого вина, вся раскрасневшаяся, с глазами, которые от расширенных зрачков стали совсем черными, с влажными красными губами, вдруг близко склонилась к Ромашову.

Олизар пӗр салфеткӑна, саппун пек, умне ҫакнӑ та теприне, калпак евӗрлӗн, пуҫне тӑхӑннӑ — офицерсен клубӗнчи Лукич повар пулса тӑнӑ.
Олизар повязался одной салфеткой, как фартуком, а другую надел на голову, в виде колпака, и представлял повара Лукича из офицерского клуба.

Эпӗ сирӗн пикник иккенне ниепле те чухламан, капла ӗнтӗ эпӗ сӗкӗнсе ҫӳренӗ пекех пулса тухать.
Я никак не предполагал, что у вас пикник, и вышло так, точно я напросился.

XIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Пӗррехинче яра кунах ҫакнашкал асаплансаччӗ вӑл, мӗн пулнине каҫкӳлӗм тин аса илчӗ: кӑнтӑрла, станцинче, рельсӑсем урлӑ каҫнӑ чух, пӑравус кӗтмен ҫӗртенех хыттӑн кӑшкӑртса ячӗ те хӑлхине хупласа лартрӗ, хӑратса пӑрахрӗ, унӑн хӑй сисмесӗрех кӑмӑлӗ пӑсӑлса кайрӗ; анчах аса илчӗ те — ӑна ҫийӗнчех ҫӑп-ҫӑмӑл пулса тӑчӗ, хаваслӑччӗ те-ха.
Однажды, промучившись таким образом целый день, он только к вечеру вспомнил, что в полдень, переходя на станции через рельсы, он был оглушен неожиданным свистком паровоза, испугался и, этого не заметив, пришел в дурное настроение; но — вспомнил, и ему сразу стало легко и даже весело.

Веткинӑн комбинацийӗ питех те ансаттӑн пулса тухнӑ, анчах ӑс ҫивӗчлӗхӗсӗр те мар, ҫитменнине, тӗл ӗҫне унта полк ҫӗвӗҫи Хаим тунӑ.
Комбинация Веткина оказалась весьма простой, но не лишенной остроумия, причем главное участие в ней принимал полковой портной Хаим.

XII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ӗлӗкхине ансатлатрӑм та, питӗ шеп пулса тухрӗ.
Упростил прежний, и вышло чудесно.

Ун суранӗ пирки ялан йӗкӗлтешни те йӗплешни (ӑна вӑл пач та тарнӑ чухне мар, тапӑнма команда парас тесе, взвочӗ енне ҫаврӑннӑ вӑхӑтра лектернӗ) хӑйӗн ӗҫне тунӑ-тунах: вӑрҫа вӑл хаваслӑ та тулӑх кӑмӑллӑ прапорщик пулса кайнӑскер, унтан вӗчӗхӳллӗ те шӑртламас ипохондрикле таврӑннӑ.
Вечные подтрунивания и остроты над его раной (которую он, однако, получил не в бегстве, а в то время, когда, обернувшись к своему взводу, командовал наступление) сделали то, что, отправившись на войну жизнерадостным прапорщиком, он вернулся с нее желчным и раздражительным ипохондриком.

Ӗнтӗ пӗр эрне хушши курман вӑл Шурочкӑн е ҫупӑрласа лӑпкакан, е тӑрӑхласа кулакан, е юлташла тимлӗ пулса каякан ҫепӗҫ те савӑк сӑнне, унӑн ачаш та пӑхӑнтаруллӑ ытарайманлӑхне хӑй ҫинче туйман.
Уже целую неделю не видал он милого, то ласкового, то насмешливого, то дружески-внимательного лица Шурочки, не чувствовал на себе ее нежного и властного обаяния.

Ах, офицер пулса, пач та, пач та куна мар, урӑххине тупасса кӗтнӗччӗ эпӗ.
Ах, я совсем не то ожидал найти, когда стал офицером.

X // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫав минутра Ромашов хӑйне хӑй, — намӑсланнӑскере, шӑтарасла тинкернине пула мелсӗррӗн те килпетсӗррӗн утса пыраканскере, — куҫӗ умне кӑларса тӑратрӗ те, ӑна пушшех аван мар пулса кайрӗ.
В эту минуту Ромашов представил себе самого себя — сконфуженного, идущего неловкой походкой под устремленными на него глазами, и ему стало еще неприятнее.

Вӗсем фигурӑна вӗҫлесен, пичӗ унӑн каллех туххӑмрах ҫиллес сӑнлӑ пулса тӑчӗ, «хаярланнӑ хурт-кӑшпанкӑнни пекех», — шухӑшларӗ Ромашов.
Когда они кончили фигуру, ее лицо опять сразу приняло сердитое выражение, «точно у разозленного насекомого», — подумал Ромашов.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика