Поиск

Шырав ĕçĕ:

Симӗс сăмах пирĕн базăра пур.

Симӗс (тĕпĕ: симӗс) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Унта симӗс талкишне ҫурмаран касса юханшыв кукӑр-макӑррӑн юхса выртать, хӗвел ҫинче унӑн ҫийӗ ирӗлтернӗ кантӑк пек йӑлтӑртатать; мӗнле шыв вӑл, ӑҫталла юхать вӑл — ӑнланма ҫук; Иринӑна вӑл Кубань пек туйӑнать, — авӑ темле станицӑн ҫурчӗсем ҫыран тӑрӑх сапаланса выртаҫҫӗ, тен вӑл Усть-Невински?
Там, разрезая зеленый плющ кустарника, изгибалась и петляла река, и под солнцем блеск ее напоминал расплавленное стекло; что за река и куда она текла, нельзя было понять; Ирине казалось, что это была Кубань — вот и домики какой-то станицы, рассыпаны по берегу, может, это Усть-Невинская?

XVII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Ирина Сергей хыҫҫӑн симӗс ковёр сарнӑ ҫул тӑрӑх, курӑк ҫинчи пек, утса пырать; самолет кӑшт-кашт ярӑнкаласа тӑни, вӑл чӗрӗ пек пулни ӑна хӑратнӑ та ӗнтӗ.
Ирина шла следом за Сергеем по зеленой ковровой дорожке, как по траве, и ей уже было боязно от того, что самолет чуть-чуть покачивался и был точно живой.

Тул ҫутӑлать, мӑръесенчен тӗтӗм мӑкӑрлантаракан Минеральные Воды хули те лайӑх курӑнать ӗнтӗ, шурӑ ҫуртсем ҫийӗпе симӗс садсем те уҫӑмлӑн палӑраҫҫӗ.
День светлел, уже хорошо был виден городок Минеральные Воды, густо курившийся трубами, уже отчетливо оттенялась зелень садов на фоне белых домиков.

Головачевӑн ҫурчӗ сад хушшине пит тирпейлӗн пытанса ларнипе урамран, симӗс ҫулҫӑсем витӗр, шурӑ стена ҫинчи чӳречесем аран-аран, экран ҫинчи пек, курӑнаҫҫӗ.
так надежно прятался за садом, что с улицы сквозь сочную листву чуть-чуть виднелись окна на белой стене, как на экране.

XIV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Егор сысна курӑкӗн пысӑк та симӗс ҫулҫине татса илчӗ те, ун ҫинче темскер вуласшӑн пулнӑ пек, ӑна ҫавӑркаласа пӑхрӗ, кӑшт вӑхӑт чӗнмесӗр ларчӗ.
Егор сорвал крупный и сочный лист подорожника и, рассматривая его, будто желая там что-то прочитать, некоторое время сидел молча.

XII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Нумай тӗпӗн тунисем сарӑхма та ӗлкӗрнӗ ӗнтӗ, пӗтӗм участокӗпех, симӗс пире тӗрленӗ пек, сарӑ та шурӑ чечексем сӑрса илнӗ.
На многих кустах выметались бледно-желтые стебельки и пестрели, как вышивка на зеленом холсте, желтые и белые цветочки.

VI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Май уйӑхӗнче кунта аслатиллӗ ҫумӑрсем час-часах ҫунипе симӗс ҫулҫӑллӑ ҫӗрулми тунисем чӗркуҫҫи таран ӳссе кайрӗҫ.
В мае здесь часто проходили дожди с грозами, и ботва, с шершавыми и сочными листьями, поднялась по колено.

Унта хӗвелҫаврӑнӑшсем ӳсеҫҫӗ; астӑвать Татьяна: кунта вӑл ҫуркунне ҫеҫ килнӗччӗ-ха, вӗсене мӗнле апат памаллине хӗрарӑмсене кӑтартса панӑччӗ, — халӗ, авӑ, хӗвелҫаврӑнӑшсем ҫын ҫӳллӗш ӳснӗ, вӗсем пысӑк пуҫланса, чечекленсе кайнине, аякран пӑхсан, симӗс ҫулҫӑ ҫине хурт пылӗ сапнӑ пекех туйӑнать.
Там росли подсолнухи, помнится, еще весной Татьяна приезжала сюда и показывала женщинам, как применять подкормку, — теперь же подсолнухи поднялись в рост человека и так пышно и сочно расцвели, что издали казалось, будто по зеленой листве разлит пчелиный мед.

V // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Унӑн тӑррине хӗвел ҫинче хӗлхем пек йӑлтӑртатакан хӗрлӗ черепица витнӗ, тирек йывӑҫҫин симӗс ҫулҫисем хушшинче балкон усӑнса тӑнӑ.
С красной черепичной крышей, пламенем пылавшей на солнце, и с балконом в густой листве высоких тополей.

IV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Вӑл ҫул хӗрринчи ҫумӑр тумламӗсемпе шерепеленнӗ хытхура ҫине, пысӑк та симӗс хупах ҫулҫи ҫине пӑхать пулсан та, Соньӑна, унӑн йӗпеннӗ те мӑнкӑмӑллӑ питне, унӑн питҫӑмартисем тӑрӑх чупа-чупа анакан куҫҫуль тумламӗсене курать: вӑл таҫта тӳпере пӗр вырӑнта вӗҫсе тӑракан тӑри юрланине итлет, анчах Соня сассине илтет…
Он смотрел на придорожный бурьян, унизанный бисером мельчайших росинок, на широкий лист сочного лопуха, а видел опять Соню: ее мокрое и гордое лицо, ее слезы, стекавшие по щекам; он прислушивался к песне жаворонка, где-то над головой сверлившего небо, а слышал голос Сони…

III // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Виктор васкать, вӑл е хупӑрланса килекен ҫумӑр пӗлӗчӗ ҫине, е — тавралла ҫаврӑна-ҫаврӑна пӑхать: ҫывӑхра пӗр чӗрчун та, бригадӑн уйри ҫурчӗ те, выльӑх хупмалли уйри карта та, утӑ капанӗ те пулин курӑнмасть — ҫумӑртан пытанмалли вырӑн ниҫта та ҫук: мӗн куҫ курма пултарнӑ таранах ҫилпе пучахсем шупкарах симӗс парӑс пек кашласа лараҫҫӗ.
Виктор торопился, оглядывался на это серое полотнище, смотрел по сторонам: поблизости не было ни бригадного табора, ни пастушьей кошары, ни даже копны сена, где бы можно было укрыться, — сколько видел глаз, колосья и колосья, как натянутый бледно-зеленый парус, покачивались они на ветру.

I // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Тен, тахҫантанпах пӗлекен чие ҫырли тураттисене, хӑма карта ҫине ӳкнӗскерсене, тӑррине черепица витнӗ тирпейлӗ пӳрте, урамалла халичченхи пекех савнӑҫлӑ пӑхса ларакан симӗс тӗспе сӑрланӑ хупӑллӑ икӗ чӳречене, пӳрт умӗнчи пӗчӗк сада, йывӑҫ тенкеле инҫеренех курчӗ, — ҫавӑнпа ыратрӗ пулӗ унӑн чӗри.
Может быть, оттого, что уже издали увидел хорошо ему знакомые вишневые ветки, упавшие на дощатую изгородь, и опрятный домик под белой черепицей, и два окна в зеленых ставнях, как в рамах, смотревшие на улицу, и палисадник, и деревянную скамейку.

XX // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Кондратьев площадь енчи чӳрече патӗнче чарӑнса тӑчӗ, шухӑша кайса таҫта инҫене пӑхрӗ, анчах симӗс йывӑҫсене те, урамсене те, ҫуртсене те, плошаде те курмарӗ…
Кондратьев остановился у окна, выходящего на площадь, поглядел вдаль о чем-то задумавшись, но его взору ни зеленые деревья, ни улицы, ни дома, ни площадь не предстали…

XVIII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Вӑл Кубань шывӗн ҫӳл енче пурнакансен хальхи пурнӑҫӗ ҫинчен, мар, вӗсен пуласлӑхӗ ҫинчен ытларах каларӗ, вара хӑнасем умне пуласлӑхӑн илӗртӳллӗ картини яр уҫҫӑн тухса тӑчӗ: таҫта, тарӑн мар ҫырма хӗрринче, уй-хирсемпе станицӑсем ҫӗнӗ сӑнлӑн курӑнса лараҫҫӗ, вӗсен варринче Усть-Невинская ларать: унта садсем ешереҫҫӗ, пысӑк та ҫӳллӗ ҫуртсем пӗлӗтелле кармашаҫҫӗ, тротуарсемлӗ анлӑ урамсенче симӗс йывӑҫсем вӑрман пек кашлаҫҫӗ; таҫта инҫетре, юханшыв хӗрринче, ку таранччен никам курман ҫӗнӗ пурнӑҫӑн паллисем илӗртӳллӗн курӑнса тӑраҫҫӗ.
Он говорил о жизни тех, кто жил в верховье Кубани, нет, больше говорил о их будущем, тогда перед гостями в полную силу раскрылась картина их будущего: где-то там, в на краю неглубокого оврага, поля и станицы виднелись в новом свете, и среди них расположилась Усть-Невинская: там цветут сады, в небя тянутся большие и высокие здания, среди широких улиц с тротуарами шумят словно лес деревья; где-то далеко, на берегу реки, виднеются притягательные признаки жизни, которых никогда ранее не видывали.

Ӗнер анчах-ха, сӑмахран, тулӑ пусси — ҫӗр гектартан сахал мар — художник симӗс пир ҫине астумасӑр шурӑ сӑрӑ хунӑ пек, кӑшт ҫеҫ шуралнӑччӗ, паян ун ҫине хӗвел ҫинче сарӑ пӑхӑр пек ҫуталса выртать; урапа ҫулӗсем ялан пекех пуш-пушахчӗ, вӗсем тӑрӑх чуман кӗсре ҫине утланнӑ темле уй пӑхакан тата каҫпа ҫум ҫумлакансем иртнине ҫеҫ курма пулатчӗ, — халӗ кунта шыв кӳрекенсем те килнӗ, шыв чанӗсем те килсе лартнӑ, ҫап-ҫутӑ пуличчен тасатнӑ каскӑ тӑхӑннӑ пожарник та килнӗ, горючи валли кирлӗ тимӗр пичкесем те выртаҫҫӗ, комбайнсем те ҫула пӳлсе лартнӑ, тырӑ вырмалла ытти машинӑсем те ҫул айккинче лараҫҫӗ, вырса пӑрахнӑ йӑрӑмсем те аякранах шуррӑн курӑнаҫҫӗ.
Еще вчера, например, пшеничное поле — добрые сто гектаров было лишь слегка тронуто белизной, точно художник на зеленом холсте невзначай положил белила, а сегодня вся гладь отливала на солнце светлой бронзой; обычно проселки были пусты, редко какой объездчик проезжал по ним на своей ленивой кобыле да под вечер проходили в стан полольщики, — теперь же тут появились и водовозы, и чаны с водой, и пожарник в начищенной каске, и вышка с гнездом для наблюдателя, и бычьи упряжки, везущие железные бочки с горючим, и комбайны, заслонившие собой весь проезд, и косилки, стоящие обочь дороги, и белые полосы обкосов.

XIII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Ҫиелтен пӑхсан, пурте яланхи пекех: вӗри сывлӑшра иртен пуҫласа каҫченех кайӑк-кӗшӗк ҫуйхашать; инҫете курӑнакан тавракурӑм хӗрринче ҫинҫе пурҫӑн карри пек ӑрша вылянса тӑрать; аякри тӗмесемпе сӑвӑр тӗмисем силлене-силлене таҫта шунӑ пек туйӑнаҫҫӗ; тавракурӑм хӗрринче бригада ҫурт-йӗрӗсем е трактористсен пӗчӗк вагонӗ аран-аран курӑнмалла тухса тӑрать; ҫулсем ҫинче тусан юпи ҫӗкленет те, вара унӑн пӗлӗчӗ темиҫе километрах хӳме пек карса илет; таҫта хӑяматра мотор кӗрлет — унӑн сасси хӑлхана ҫӗр ҫине хурса итлесен лайӑх илтӗнет; янк уҫӑ уй-хирте лаша ури тапӑртаттарни янӑраса каять — юланутҫӑн вӑрӑм ҫӳҫлӗ пуҫӗ симӗс ҫулҫӑллӑ кукуруза хушшинче ҫӑмха пек чупса иртсе ҫухалать, — пӗр сӑмахпа каласан, пурте яланхи пекех, пурте шӑп та шай хальчченхи ҫулласенче пулнӑ пекех, анчах ҫакӑн пек кунсенче ҫӗрӗҫлекенӗн ҫивӗч хӑлхи темскер урӑххине — ҫуллахи ӗҫ пуҫланнине туйса илет.
и горячий воздух с самого утра полон птичьего песнопения; и дали широки и по-летнему укрыты пряжей тончайшего марева; и колышутся, плывут бог знает куда дальние холмы и курганы; и вырастают над горизонтом еле-еле приметные бригадные постройки или вагончик трактористов; и встает по дорогам пыль — серый заслон тянется на километры; и гудит неведомо где мотор — тягучий его звук хорошо слышен, когда приложишь ухо к земле; и разносится по простору частая дробь копыт — чубатая голова всадника, как шар, прокатится над зеленой листвой кукурузы и скроется, — словом, все, все обыденно, все точно так, как во всякое лето, а только в такие дни настороженный слух хлебороба улавливает и нечто другое — наступление летней страды.

Рощенскири площаде шавлӑн та ҫилӗллӗн кӗрлеттерсе кӗрекен тачанка шӑпах «Красный кавалерист» колхозӑн пулнӑ, ҫиелтен витнӗ симӗс курӑк ҫинче ларса пыракан чылай ҫула ҫитнӗ ҫын, ҫӑмӑлттайла пӗтӗрсе янӑ темле хура-сарӑ уссиллӗскер, урӑх никам та мар, шӑп кӑна Игнат Савельевич Хворостянкин пулнӑ.
Та самая тачанка, что с таким шумом и лихостью катилась на площадь Рощенской, принадлежала именно колхозу «Красный кавалерист», а мужчина пожилых лет, с молодцевато закрученными усами какого-то желтовато-бурого цвета, сидевший на сочной траве, покрытой полостью, был не кто иной, как Игнат Савельевич Хворостянкин.

VII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Сергей саламатӑн шерепеллӗ аврипе станица тавра тӗллесе ҫаврӑнсан, ҫынсем сасартӑк симӗс садсене курчӗҫ — вӗсем Родниковскине йӗри-таврах хупӑрласа илнӗ, площадьрен садсем еннелле, тротуарлӑ тата виҫӗ рет йывӑҫ лартса тухнӑ турӗ урамсем пур еннелле те, хӗвел пайӑркисем пек, тӑсӑлса выртаҫҫӗ.
Сергей обвел махорком плетки вокруг станицы, и люди увидели тенистые сады, — зеленой шалью окутывали они Родниковскую со всех сторон, а от площади к садам, как лучи от солнца, протянулись ровные улицы с тротуарами и с деревьями в три ряда.

Шыв хулпуҫҫисем тӑрӑх та, хӗвелпе пиҫсе хуралнӑ ҫурӑмӗ тӑрӑх та, ӳт ҫумне тачӑ ҫыпҫӑннӑ симӗс трусик тӑрӑх та юха-юха анать.
А вода стекала и по плечам, и по смуглой спине с полоской загара, и по зеленым сильно прилипшим к телу трусикам.

II // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Унӑн ҫулӗ ҫинче пӗрене тӗл пулать-и — пар ӑна кунта, кӗҫех ак вӑл вӑйлӑ шыв юхӑмне кӗрсе ӳксе, кӑвак хӑю пек ҫеҫ вӗлтлетсе юлать; унта авӑ пӗр лавҫӑ шыва кӗрсе пичкене шыв тултарма тӑнӑччӗ, сиссе те ӗлкӗреймерӗ — урапа ҫинче выртакан хӑмасемпе улӑм, ун хыҫҫӑн пичке, ҫавӑн пекех тата урапа тӗпӗнчи хупӑн пӗр татӑкӗ те Кубань тӑрӑх пӗр-пӗрне хӑваласа чупса кайрӗҫ — лавҫӑ вӗсене курса юлма кӑна ӗлкӗрчӗ; унта, ҫырана пырса ҫапнӑ хум, ҫул майӑн тенӗ пек, кимме ярса илсе ҫӳлелле ҫӗклесе ҫавӑрчӗ, ҫилленнипе ӳпӗнтерсе ячӗ те хумсем ҫийӗпе юхтарчӗ; унта шыв хулӑн йывӑҫах, выляса, ҫӗртен тӑпӑлтарса кӑларчӗ; вышкайсӑр пысӑк; симӗс купа хӑйӗн лапсӑркка тураттисене ҫилхе пек кӑнтарса пӗрре шывран тухать, тепре шыв ҫине ӳкет, унтан тымаррисене ҫӗклет, хура вӑрӑм туратсем шыва путнӑ пек шартлаттарсах ҫапаҫҫӗ; унта, ҫав тери хаярланса, кӗперӗн пӗр татӑкне хӑйпӑтса илет, вара ҫав татӑк сулланса та сӑвайне алӑ евӗр ҫӗклесе, вӑйлӑ юхӑм варрипе вӗҫнӗ пек ыткӑнать; унта улӑха тулса ларнӑ утӑ капанне ҫӑмӑллӑн та хӑвӑрт ҫӗклесе илнӗ, — ҫав тери ҫӑмӑллӑн та хӑвӑрт ҫӗклесе илнипеле васкама юратман пӗр мулкачӑ тип ҫӗр ҫине сикме те ӗлкӗреймен — капан, енчен енне сулланса, анаталла юха парать, ун тӑрринче, ҫынсене култарма кӑларса лартнӑ пек, мулкачӑ ларса пырать: вӑл хӑйӗн салху куҫӗсемпе йӗри-тавра хӑравҫӑлла та шанчӑксӑррӑн пӑхса пырать, унӑн кӑнтарса тӑракан хӑлхисем вӑхӑт-вӑхӑтпа чӗтре-чӗтре илеҫҫӗ…
Там на ее пути повстречалось бревно — давай сюда и бревно, и уже качается оно по быстрине серой лентой; там возница заехал в реку и собрался налить в бочку воды, но зазевался — и уже доски и солома, лежавшие на возу, а затем и бочка и даже кусок полости понеслись по Кубани наперегонки, только их возница и видел; там как бы мимоходом волна слизнула у берега лодку, подбросила, покружила, а потом рассердилась, опрокинула и закачала по бурунам; там, играя, вывернула из земли толстое дерево, и огромная зеленая куща то вставала над рекой, вскинув, как гриву, взлохмаченные ветки, то снова падала, а затем поднимала корневища, — черные и длинные плети размашисто били по воде; там в страшном гневе оторвала кусок моста, и он летел по быстрине, покачиваясь и поднимая сваю, точно руку; там ни с того ни с сего затопила луг, легко и быстро подняла копну, да так легко и быстро, что какой-то нерасторопный заяц не успел даже проскочить на сушу, — плыла, покачиваясь, копна, а на ее вершине, как бы на посмешище людям, сидел заяц: грустными, полными страха и отчаяния глазами смотрел он по сторонам, и его настороженно поднятые уши мелко-мелко вздрагивали…

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика