Поиск

Хома

Анчах Хома ҫирӗп тӑрать.
Однако Хома неколебимо стоял на своем.

— Асту эсӗ, вӗсенчен хут илме ан ман, — вӗрентет Хома ездовойне.
— Смотри мне, не забудь выправить у них бумажку, — поучал Хома ездового.

Хома подносчиксемпе пӗрле йывӑр ещӗксене хӗрсе кайнӑ минометсем патне тар юхтарсах йӑтать.
Хома, обливаясь по́том, таскал с подносчиками тяжелые ящики к раскаленным минометам.

Пурне те астуса юл, Хома, мӗншӗн тесен ку вӑл истори!
Все запоминай, Хома, потому что это уже история!

Кур, Хома!
Смотри, Хома!

Итле, Хома!
Слушай, Хома!

Хома халӗ хӑйне ҫав ҫӳлӗ трибуна ҫинче тӑнӑн туять.
Хома чувствует себя так, словно и сам он стоит сейчас на высокой трибуне.

«Ак эпир сире типӗтсе парӑпӑр-ха!» — шухӑшларӗ Хома, бинокльне кӑкӑрӗ ҫине антарса.
«Мы вот вам высушим», — подумал Хома, опуская бинокль на грудь.

Хома бинокль витӗр тӑшманӑн малти линине, ҫыран тӑрӑх темиҫе ретпе тӑсӑлакан пралуклӑ заграждение курать, — ҫав заграждени хыҫӗнче тӳрех пысӑк концентрационнӑй лагерь пуҫланать, тейӗн.
В бинокль Хома отчетливо видел вражеский передний край, проволочные заграждения, которые в несколько рядов тянулись вдоль берега, словно за ним сразу начинался огромный концентрационный лагерь.

Анчах офицерсем лӑпкӑн тӳп-тӳрӗ тӑраҫҫӗ, Хома та, шуйттан илесшӗ, вӗсем пек тӑма пултарать.
Но офицеры стояли, спокойно выпрямившись, и Хома, чорт его дери, тоже мог так постоять.

Инҫетрех мар Хома тӑрать, вӑл трофей биноклӗпе тӑшман позицине пӑхать.
Невдалеке торчал Хома, сквозь трофейный бинокль разглядывая вражеские позиции.

Хома Маковейран уйрӑлчӗ те вӗсем патне канашсем пама кайрӗ.
Хома, оставив Маковея, не замедлил вмешаться со своими советами.

— Ӗненес те килет, ӗненессӗм те килмест, Хома, — тет телефонист, пралук вӗҫне шӑлӗсемпе тасатса.
— И верится мне, и не верится, Хома, — признался телефонист, зачищая зубами конец провода.

Хӑйӗннисем патне таврӑннӑ чух тӗттӗмре Хома Маковее тӗл пулчӗ.
Возвращаясь к своим, Хома столкнулся в темноте с Маковеем.

Нивушлӗ вӑл, чӗрӗ, сывӑ Хома, тепӗр темиҫе уйӑхран Подольск таврашӗнчи уйсемпе килнелле утӗ?
Неужели же через несколько месяцев он, живой, неубитый Хома, будет шагать домой полями своего родного Подолья?

«Ав вӑл мӗнле бригада иккен. Апла пулсан, паттӑр бригада!» — шухӑшлать Хома, хӑйӗн тӗтӗмпе хуралса пӗтнӗ юлташӗсене хисеплеме тытӑнса.
«Так вот какая это бригада. Тоже, выходит, богатырская!» — думал Хома, постепенно проникаясь уважением к своим прокопченным собеседникам.

Хома хӑйӗн миномечӗсене ытлашшипех мухтама тытӑнсан, ӑна тахӑшӗ хыҫалтан лӑпкӑ шӳтпе пӳлсе хучӗ:
Когда же Хома слишком уж разошелся, восхваляя свои минометы, кто-то осадил его спокойной шуткой: