Поиск

Шырав ĕçĕ:

шухӑшланӑ (тĕпĕ: шухӑшла) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Харкашу тӑвасран хӑрать… — шухӑшланӑ Фома.
«Боится, что наскандалю…» — думал Фома.

XIII // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Юри хӑтланаҫҫӗ! — шухӑшланӑ хӑй ӑшӗнче Фома.
«Притворяются!» — восклицал про себя Фома.

— Ултавҫӑсем… — шухӑшланӑ вӑл, хӑйне хӑй ҫӗклентересшӗн пулса.
«Обманщики…» — думал он, ободряя себя.

Ӗҫес унпа… — тесе шухӑшланӑ та Фома, Ежов патне уттарнӑ.
Выпить с ним…» — подумал Фома и пошел к Ежову.

XII // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Ман ҫинчен, — шухӑшланӑ вӑл.
«Про меня, — подумал он.

— Кам ман ҫине ҫакӑн пек пӑхас?.. — тесе шухӑшланӑ вӑл.
«Кто на меня так посмотрит?»

— Тӗттӗм ҫӗрте шӑши вучӗ те ҫутатать, — усаллӑн шухӑшланӑ Фома.
«В темноте и гнилушка светит», — злостно думал Фома.

Хӗр каласа кӑтартнисем тӑрӑх, Тарас — йӑлтах урӑхла, хӑйне уйрӑм этем пуль, ахаль ҫын евӗр мар пуль, тесе шухӑшланӑ Фома.
До известной степени настроенный ее рассказами о Tapace, Фома ожидал увидать в лице его что-то необычное, непохожее на обыкновенных людей.

— Ху эс параппан… — ҫӗтӗхсе шухӑшланӑ Фома.
«Сам ты барабан…» — с раздражением подумал Фома.

Унтан ӑна куҫ айӗнчи тӗксӗм ҫаврашкасем кӑмӑла кайман, вара вӑл вӗсене пудра ҫӑнӑхӗпе шӑлма пуҫланӑ, ҫав вӑхӑтрах хӑй хӗрарӑмӑн телейсӗр шӑпи ҫинчен шухӑшланӑ, хӑйне, сулчӑ кӑмӑллӑ пулнӑшӑн, ӳпкеленӗ.
Потом ей не понравились темные круги под глазами, и она стала тщательно осыпать их пудрой, не переставая думать о несчастии быть женщиной и упрекая себя за безволие.

XI // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл, Смолин мӗнле ҫын иккенне шухӑшланӑ май, изумручӗсене вӗҫерсе, вӗсен вырӑнне вӗтӗ рубинсем ҫакнӑ.
Она вынула из ушей изумруды, заменив их маленькими рубинами, думая о Смолине — что это за человек?

XI // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ӗлӗк чухне вӑл тетӗшӗ ҫинчен — ӗненекен ҫынсем тӳрӗ пурнӑҫлӑ таса ҫынсем ҫинчен мӗнле шухӑшлаҫҫӗ — ҫавӑн пек, сӑваплӑ хисеппе шухӑшланӑ, халӗ вӑл унран шикленнӗ, мӗншӗн тесен, унӑн тӑванӗ йывӑр асапсен хакӗпе, ссылкӑра сая кайнӑ ҫамрӑклӑх хакӗпе — пурнӑҫа та, этемсене те тӳрӗ тума хӑйне валли тивӗҫлӗх туяннӑ…
Раньше она думала о нем с тем благоговейным уважением, с каким верующие думают о подвижниках, людях праведной жизни, теперь ей стало боязно его, ибо он ценою тяжелых страданий, ценою молодости своей, загубленной в ссылке, приобрел право суда над жизнью и людьми…

XI // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Мӗскер ыйтать вӑл вӗсенчен? — шухӑшланӑ Фома, Ежов сӑмахне итлесе ниепле тӑна кӗреймесӗр.
«Чего это он у них просит?» — думал Фома, с недоумением слушая речь Ежова.