Поиск

Шырав ĕçĕ:

халӗ сăмах пирĕн базăра пур.

халӗ (тĕпĕ: халӗ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Тен, халӗ турра кӗлтусан лайӑхрах пулӗ, атте, — терӗм эпӗ, пирӗн ӗҫсем япӑххине сиссе: эпир шӑлне йӗрсе тӑракан шурӑ йытӑсем хушшинчи икӗ кролик вырӑнӗнчеччӗ ун чухне.
— «Может быть, нам лучше помолиться, отец?» — предложил я, когда понял, что дела наши плохи: мы были точно пара кроликов в стае белых псов, отовсюду скаливших зубы на нас.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Анчах халӗ — ыран — ҫав кутӑнсен йӑвине ишетӗп!
Но теперь — завтра — я разрушу гнездо упрямцев!

— Мӗншӗн? — тесе ыйтнӑ пӗрремӗшӗ, леш ӑна вара ҫапла каланӑ: — Халӗ, тӑван ҫӗршывшӑн ҫапӑҫса, таса чунпа вилнӗ хыҫҫӑн, вӑл малтанрах ман чӗрене пӑшӑрхантарни ҫинчен калама пултаратӑп: ҫӑмӑл шухӑшлӑскер, ытла та хаваслӑ пурнӑҫа юрататчӗ ҫавӑн пиркиех, тӑшмана сутӑнса, хулана хирӗҫ тарасран хӑраттӑм; Марианна ывӑлӗ, турӑпа этем тӑшманӗ, пирӗн тӑшмансене пуҫ пулса ертсе пыраканӗ ҫапла тунӑ; ман ылханӑм ун пуҫне пултӑр, ӑна йӑтса ҫӳренӗ хӗрарӑм варне виттӗр!..
— За что? — спросила первая, а та ответила ей: — Теперь, когда он честно погиб, сражаясь за родину, я могу сказать, что он возбуждал у меня страх: легкомысленный, он слишком любил веселую жизнь, и было боязно, что ради этого он изменит городу, как это сделал сын Марианны, враг бога и людей, предводитель наших врагов, будь он проклят, и будь проклято чрево, носившее его!..

Халӗ — суйма шут тытрӑм та ҫапла юптартӑм:
Теперь — совру, и я сказал:

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Вӑл ҫынсене полицине тытса ӑсатма юрататчӗ, ҫавӑнпа халӗ ун пирки «ӑна ҫӗр хурчӗсем тахҫанах, тен, шӑммине ҫитиех кӑшласа янӑ пуль», тесе шухӑшлама аванччӗ.
Любил он отправлять людей в полицию, и хорошо думать, что теперь его, наверное, уже давно, до костей обглодали червяки могилы.

Хӗрлӗрех саплӑклӑ пальто тӑхӑннӑ кукша пуҫлӑ ҫын утса пынӑ; унӑн тӗксӗм пуҫчашкийӗ халӗ юнпа сӑрланнӑ; вӑл хулпуҫҫипе пуҫне уснӑ, урисем аран утнӑ.
Шёл лысый человек в пальто с рыжей заплатой, его тусклый череп теперь был окрашен кровью, он опустил плечо и голову, ноги у него подламывались.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

«Вӑл» яланах пӗтӗм ӗмӗр тӑршшӗпех ҫынтан аякра тӑнӑ, анчах халӗ кирлӗ пулса ларнӑ — ун ӑшне ҫын хӑй шанчӑкӗсене кӗртесшӗн пулнӑ.
Он был всегда, всю жизнь, далёк от человека, но сейчас он стал необходим ему — в него человек хотел вложить свои надежды.

Каҫ хӑвӑрт тӗттӗмленчӗ, хохолӑн пилӗк минут каярах аванах палӑракан кӗлетки халӗ ӗнтӗ темле килпетсӗр кумкка пек курӑнакан пулчӗ.
Тьма ночная быстро сгущалась, и фигура хохла, за пять минут перед тем имевшая вполне определенные очертания, теперь уже представляла собою неуклюжий ком…

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Халӗ ӗнтӗ эпир иксӗмӗр пӗтӗм тӗнчене утса тухатпӑр!
Мы теперь с тобою всю землю ошагаем!

Вӑл — пысӑк, вӑйлӑ та ырӑ, хӑйӗн йӑлтӑрккипе куҫа йӑмӑхтарса ярать, чавкаласа пӗтернӗ ҫырана халӗ ӑшшӑн пӑшӑлтатса ачашлакан хумсен ирӗклӗхне кансӗрлессишӗн тӑрӑшакан ывӑннӑ ҫынсене уҫӑлтарса, хӑватлӑ сывлӑшне ҫыраналла вӗрсе выртать.
Оно лежало, ослепляя глаза своим блеском, — большое, сильное, доброе, его могучее дыхание веяло на берег, освежая истомленных людей, трудящихся над тем, чтобы стеснить свободу его волн, которые теперь так кротко и звучно ласкают изуродованный берег.

Халӗ пӑрахам мар луччӗ…
А теперь я уж лучше не брошу…

— Ҫапла, халӗ ӗнтӗ иртнӗ…
— Конечно, теперь уж нечего…

Унӑн шухӑшлӑ, типшӗм сӑн-пичӗ темле тӗлӗнмелле пек, хытнӑн, тем ыйтнӑн туйӑнать мана, вӑл халӗ йӑлтах урӑхла пит-куҫпа, нумайччен ман енне пӑхса тӑрать.
Что-то странное, напряженное и вопрошающее отражает от себя его задумчивое, осунувшееся лицо, и долго оно остается обращенным ко мне, новое для меня.

Анчах ӗлӗкрех ӗҫместчӗ вӑл, халӗ ӗҫме тытӑннӑ…
Только раньше она не пила, а теперь пить стала…

Ҫитменнине, вӑл ӳсӗр, халӗ, паллах, ҫывӑрать пулӗ, терӗм.
К тому же она пьяная и, наверное, спит уже.

Халӗ ӗнтӗ вӑл мана…
Ведь как она теперь на меня…

Вӑл ҫак сӑмахсене каланӑ чух, унӑн сасси, айӑпа кӗнӗ таса чунлӑ ачанни пек илтӗннӗрен, вӑл ҫав хӗр умӗнче айӑпа кӗнине чӗререн ӑнланса илнӗрен, хӑй халӗ ӗнтӗ ним тума пӗлмен пирки эпӗ юлташа ҫавӑнтах хӗрхенсе кайрӑм та унпа ытла хытӑ калаҫрӑм пулӗ, тесе шутларӑм.
В тоне его слов было так много чисто детского по искренности сознания своей вины пред этой девушкой и так много беспомощного недоумения, что мне тут же стало жаль товарища, и я подумал, что, пожалуй, уж очень резко говорил с ним.

Ну, тата… халӗ мӗн ӗнтӗ?
Ну, и… что же теперь?

Вӑл, халӗ ӗнтӗ хӑйпе хӑй тенӗ пек калаҫса ҫаплах пекарня урайӗ тӑрӑх уткаласа ҫӳрет.
А он всё ходил по пекарне и говорил как бы уже сам с собою:

Халӗ ӗнтӗ вӑл алӑкра тӑратчӗ, маччаран ҫакнӑ лампа ҫути тӳрех ун пуҫӗ ҫине ӳкет, — вӑл шурӑ тутӑр ҫыхнӑ.
Теперь она стояла на пороге, и свет висячей лампы падал ей прямо на голову — в белом шерстяном платке.

Страницы:

1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
...
1317

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика