Корпус чувашского языка

Кунта кам чӗррине, кам виллине вӑл хӑй шухӑшласа туптӑр; вӑл семинаринче вӗреннӗ, эпӗ ун пек ӗҫсене… вӗлерсен те, нимӗн те пӗлместӗп.

Пущай дьякон разберет, кто здесь живой, кто мертвый; он в семинарии обучался, а я этих самых делов… хоть убей, ничего не понимаю.

Кӑткӑс ӗҫ // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 95–99 стр.

Ӑна унта ҫырсассӑн, чӗррисем патне пулать, кунта ҫырсассӑн, вилнисем патне пулать…

Ежели ее туда, то будет о здравии, ежели же сюда, то за упокой…

Кӑткӑс ӗҫ // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 95–99 стр.

Сана кунта шуйттан ҫавӑрса арпаштарать.

Это тебя бес хороводит да путает…

Кӑткӑс ӗҫ // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 95–99 стр.

Тӑхта-ха, Герасим кунта мӗнле-ха лекнӗ?

Постой, как же сюда этот Герасим попал?

Кӑткӑс ӗҫ // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 95–99 стр.

— Ку генерал пиччӗшӗн, вӑл нумай пулмасть кунта килнӗ.

— Это генералова брата, что намеднись приехал.

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

— Кунта нумайччен ыйтса тӑма та кирлӗ мар, — терӗ Очумелов.

— И спрашивать тут долго нечего, — говорит Очумелов.

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

Кил-ха, савнӑ ҫыннӑм, кунта!

Поди-ка, милый, сюда!

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

— Мӗншӗн кунта?

— Почему тут?

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

— Мӗн пирки ку кунта? — тесе ыйтать халӑх хушшинелле шӑтарса кӗрсе Очумелов.

— По какому это случаю тут? — спрашивает Очумелов, врезываясь в толпу.

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

«Паллах, кунта кичемлӗх текен вараланчӑк шӑпӑр шӑлса пуҫтарнӑ ҫак ирсӗрсем хӑйсен пророкӗсенчен те мӑшкӑлласа кулма пултараҫҫӗ, — ҫапла илтнӗччӗ эпӗ асатте-слонсенчен.

«Конечно, эта сволочь, сметенная сюда грязной метлой скуки, способна издеваться и над пророками своими,— как слышал я от стариков слонов.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Кунта ҫынсене Тамӑк кӑтартаҫҫӗ; Тамӑкра йӗркесем ҫирӗп, асаплантармалли мелсем нумай тӗрлӗ, унта ҫынсене, хӑйсемшӗн тунӑ таса законсене пӑсакан ҫынсене кӗтеҫҫӗ…

Здесь людям показывают ад с его строгими порядками и разнообразием мучений, которые ждут людей, нарушающих святость законов, созданных для них…

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ҫуртсенче те ҫынсене каллех киленӗҫсем кӗтеҫҫӗ, анчах кунта ҫав киленӗҫсем урӑхла, вӗсем ҫынна вӗрентеҫҫӗ.

Внутри здания людей ждут тоже наслаждения, но они серьезны, они воспитывают.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Арҫынсенчен нумайӑшӗ кунта хӑйсен арӑмӗсемпе, ачи-пӑчисемпе тухнӑ та хӑйсене хӑйсем ҫемйисене ырӑ тӑвакансем пек туяҫҫӗ: кур — ҫемйисене вӗсем ҫӑкӑр ҫеҫ мар параҫҫӗ, куҫа йӑмӑхтаракан тӗлӗнмелле япаласем те кӑтартаҫҫӗ.

Большинство их привело сюда жен и детей и чувствует себя благодетелями своих семейств, которым они дают не только хлеб, но и великолепные зрелища.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ҫутӑ тени ҫынна, суккӑрлатса: — Кил кунта! — тесе чӗнет.

Ослепляя человека, он зовет: — Иди сюда!

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Анчах ҫак хулара кантӑкран туса лартнӑ читлӗхсенчи ҫутӑ ҫине пӑхатӑн та — кунта вӑл та, ытти пур япаласем пекех, чуралӑхра иккенне ӑнланса илетӗн.

Но когда в этом городе смотришь на огонь, заключенный в прозрачные темницы из стекла, понимаешь, что здесь, как все, огонь — порабощен.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Ҫав ҫуртсем хушшинче, унта та кунта, ҫав тупӑксенчи хурлӑха ҫӗр-хута сыхлама тӑратнӑ тӗлӗнмелле хӑрушӑ тискер кайӑксен сарӑ куҫӗсем пек, ҫутӑсем мӗлтлетсе хыпса илеҫҫӗ.

Кое-где в их темных недрах вспыхивают огни и блестят, точно желтые глаза странных зверей, которые должны всю ночь стеречь мертвое богатство этих гробниц.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Ҫынсен туйӑм-сисӗмӗ, вӗсем шухӑшлани палӑрать кунта.

Видно, что люди чувствуют, заметно, что они думают.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Кунта ҫыннӑн выҫӑпа аптранӑ, тунсӑх пуснӑ сӑн-пичӗ курӑнать.

Здесь у человека есть лицо — голодное, возбужденное, тоскующее.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Кунта, ҫак урамсенче, ҫын пурри палӑрать, унӑн ҫилӗллӗ, хаяр та тавӑрас шухӑшпа ҫивӗчленнӗ сасси илтӗнет.

Здесь, в этих улицах, человек заметен, слышен его голос, озлобленный, раздраженный, мстительный.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Вӗсем йӗри-таврари пурнӑҫ пӗр тӗлсӗр иртсе пынине хӑнӑхнӑ ӗнтӗ, кунта тӗллев пурах, тесе шухӑшлама хӑнӑхнӑ.

Привыкли к этим стремлениям без цели, привыкли думать, что тут есть цель.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.