Поиск

Шырав ĕçĕ:

Кунта сăмах пирĕн базăра пур.

Кунта (тĕпĕ: кунта) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эпӗ ҫакӑн пек тӗлӗнмелле тискер хула малтанхи хут куратӑп, ҫынсем мана нихҫан та ҫакӑн пек курӑнман, ытла ним тӗшне те тӑмаҫҫӗ вӗсем кунта, чӑтма ҫук пусмӑрта пурӑнаҫҫӗ.
Я впервые вижу такой чудовищный город, и никогда еще люди не казались мне так ничтожны, так порабощены.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Эпӗ кӑшкӑратӑп: Анне, илсе тухсам мана килкартине, чыхӑнса вилетӗп эпӗ кунта! — тетӗп.
Я кричу: «Мамка, да вынеси ты меня на двор, задохнусь я тут!»

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Кунта — Никодим пичче ятла нӑрӑ.
Здесь — жук, дядя Никодим.

— Кунта — Униҫӗм ятлӑ таракан, салтак пек мухтанчӑкскер.
— А тут — таракашка Анисим, хвастун, вроде солдата.

— Кам кунта харкашать?
— Кто скандалит?

— Мӗн пулнӑ кунта? — тесе ыйтать упӑшки.
— В чем дело? — спросил муж.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

— Ӗҫ кунта акӑ мӗнре тӑрать: ман атте, вилес вӑхӑчӗ ҫитсен, ҫав вилӗмрен хӑтӑлма ҫуккине сиссе, хӑраса ӳкмерӗ, мана, хӑйӗн ывӑлне, манмарӗ, чи кирли ҫинчен мӗн каласа хӑварма шутланӑ, ҫавна пӗлтерме вӑйне те, вӑхӑтне те тупрӗ.
— Тут всё дело в том, что он, мой отец, в час смерти, зная, что ему не избежать ее, не испугался, не забыл обо мне, своем сыне, и нашел силу и время передать мне всё, что он считал важным.

Акӑ мӗн кунта чи йывӑрри: пуҫ ҫаврӑнать, илтми-курми пулатӑн — куҫпа хӑлхана шыв кӗрсе тулать, карланка ирӗксӗрех нумай шыв ҫӑтма тивет.
Самое главное тут в том, что кружится голова, глохнешь и слепнешь — глаза и уши залиты водой, и очень много глотаешь ее.

— Кил кунта, хурсам кӑкӑрӑм ҫине пуҫна, ача чухне хаваслӑ та ырӑ кӑмӑллӑ пулнине, сана пурте юратнине аса илсе кансам…
— Иди сюда, положи голову на грудь мне, отдохни, вспоминая, как весел и добр был ты ребенком и как все любили тебя…

Кунта ун мӑн аслашшӗсем сӗм авалхи чулсенчен ҫуртсем тунӑ, хула стенисене купаланӑ, ҫак ҫӗр айӗнче ун йӑх-тӗпӗнчи тӑванӗсен шӑммисем выртнӑ; амӑшӗн чӗри ҫав чулсемпе, ҫӗрпе, халап-юмахсемпе, юрӑсемпе тата ҫынсен шанчӑкӗсемпе татса татӑлми сыпӑнса тӑнӑ — хӑйӗн чи ҫывӑх тӗпренчӗкӗ пӗтме пуҫланӑшӑн чӗрипе татӑлса йӗнӗ: ун чӗри ӗнтӗ тараса пек пулнӑ, анчах ывӑлне юратнипе хулана юратнине виҫсе пӑхсан — вал хӑшӗнчен хӑшӗ ытларах тайнине ӑнланма пултарайман.
Сотни неразрывных нитей связывали ее сердце с древними камнями, из которых предки ее построили дома и сложили стены города, с землей, где лежали кости ее кровных, с легендами, песнями и надеждами людей — теряло сердце матери ближайшего ему человека и плакало: было оно подобно весам, но, взвешивая любовь к сыну и городу, не могло понять — что легче, что тяжелей.

— Кунта хӑҫан мунча туса лартӗҫ, шутла-ха!
— Скоро ли здесь баню выстроят, подумай!

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Юханшывран ӑшӑрах, юханшывсем кунта пӑр пекех сивӗ…
И теплей, чем в ручье, а ручьи здесь — как лед…

— Н-да-а… ҫапах та — чул кӑна кунта…
— Н-да-а… а однако — камень ведь…

Кунта вӗсем пур япала ҫине те, аптранипе, хурлӑхлӑ куҫӗсене мӑч-мӑч хупкаласа пӑхатчӗҫ, пӗр-пӗрине хирӗҫ мӗскӗннӗн кулкаласа, хуллен калаҫатчӗҫ:
Они смотрели на все здесь, растерянно мигая выцветшими, грустными глазами, жалко улыбаясь друг другу, тихо говоря:

Кусем — харпӑр хӑй хуйхипе асапланакан кичем ҫынсем; хуйхӑ вӗсене, хӑйсен хӗсӗр те ырхан тӑван ҫӗрӗнчен уйӑрса, кӗркуннехи сарӑхнӑ ҫулҫӑсене ҫил вӗҫтернӗ пек, ҫакӑнта илсе ҫитернӗ, кунта вӗсене ют ҫутҫанталӑкӑн чаплӑ илемӗ тӗлӗнтерсе янӑ, куҫӗсене шартарнӑ; йывӑр ӗҫ вара ку ҫынсене пӗтӗмпех ҫапса хуҫнӑ.
Это — скучные люди, раздавленные своим горем, оно сорвало их с родной, усталой, неродимой земли и, как ветер сухие листья осени, занесло сюда, где роскошь незнакомой природы — изумив — ослепила, а тяжкие условия труда окончательно пришибли этих людей.

Кунта рабочисем сахалтарах, вак сутуҫӑсем, служащисем ытларах пулнӑ.
Здесь было меньше рабочих, преобладали мелкие торговцы, служащие.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Хӑйсем кунта мӗншӗн килнине, хӑйсене мӗн кирлине, хӑйсем мӗне кӗтнине ӑнланаканнисем нумаях та пулман пулӗ.
Едва ли многие понимали, зачем они здесь, чего хотят и ждут?

Анчах унта та кунта йынӑшнисем илтӗннӗ; халӑх ури айӗнче темиҫе ҫын выртнӑ.
Но тут и там раздавались стоны, у ног толпы легло несколько тел.

Хӑшӗ-пӗри пирӗн тытӑнарах кулса ячӗҫ, хӑшӗ питне-куҫне шӳтлӗн пӑркаласа илчӗҫ; вара такам салтака кунта тӑхӑр хӗр иккенне ӑнлантарса пачӗ.
Некоторые из нас почтительно засмеялись, иные скорчили сладкие рожи, кто-то пояснил солдату, что тут девчонок — девять штук.

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Салтак итлерӗ, мӑйӑхне чӗтреткелерӗ; пирӗн ҫине ҫемҫен, кӑмӑллӑн пӑхрӗ те, унтан сасартӑк: — Сирӗн кунта хӗрсем нумай пулас?.. — терӗ.
Солдат слушал, шевелил усами и рассматривал нас мягким, светлым взглядом: — А у вас тут девчонок много… — вдруг сказал он.

Страницы:

1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
...
1348

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика