Поиск

Гриценко

Каменоломньӑна кӗнӗ ҫӗрте тӑракан часовой Гриценко мучипе ачасене кӗртсе ячӗ те вӗсемпе калаҫма тытӑнчӗ:
У входа в каменоломни часовой, пропустив дядю Гриценко и мальчиков, заговорил с ними:

Унтан Гриценко мучи, инҫетри ҫула каяс умӗнхи пек, пурне те ларма хушрӗ.
…Потом дядя Гриценко велел всем присесть, как перед дальней дорогой.

— Ҫапла ҫав вӑл, — вӗҫлерӗ Гриценко мучи.
— То-то вот и оно, — заключил дядя Гриценко.

Мӗне кирлӗ унашкал сӑмахсем? — ҫилленсе кайрӗ Гриценко мучи.
Что за слова такие! — рассердился дядя Гриценко.

Анчах вӑл пӗлет, Гриценко мучӗшӗнчен нумай ыйтса пӗлеймӗн.
Но он знал, что много у дяди Гриценко не выпытаешь.

Гриценко мучи Володьӑна аяккалла чӗнсе илчӗ:
Дядя Гриценко отозвал Володю в сторону:

Тӗттӗмлетме ҫакнӑ кӑвак хутран тунӑ штора хушӑкӗсем витӗр шурӑмпуҫ ҫути кӑшт курӑнсанах, Гриценко мучи хӑй койки ҫинчен анса, ҫара урисемпе калле-малле уткаласа ҫӳреме пуҫларӗ, шторсене ҫӗклерӗ, пуҫланакан ирӗн сивӗ те сулхӑн тӗксӗмлӗхне пӳлӗме кӗртсе ячӗ.
А когда в пазах синих бумажных штор затемнения еле засквозили первые проблески рассвета, дядя Гриценко уже сполз со своей койки, затопал босыми ногами по хате, поднял шторы, пуская в комнату холодную, стылую муть начинавшегося утра.

Юлашки каҫ ҫывӑрать Володя ҫӗр ҫийӗнче, ҫӳлте, Гриценко пӳртӗнче.
Последнюю ночь спал Володя на поверхности земли, в домике Гриценко.

Гриценко мучин список пур; Ваня кунти ҫын, адрессене тупать.
У дяди Гриценко список есть, а Ваня, как местный житель, адреса найдет.

Гриценко сан ҫинчен ахаль каламарӗ.
Не зря про тебя Гриценко говорил.

Вӗсене каменоломньӑн тӗп стволне кӗмелли ҫӗрте винтовкӑпа хуралта тӑракан Гриценко мучи кӗтсе илчӗ:
У входа главного ствола каменоломен их встретил стоявший тут на посту с винтовкой Гриценко.

Ноябрӗн 6-мӗшӗнче Гриценко мучи ирхине каменоломньӑна каяс умӗн, комодӑн аялти ещӗкӗнчен чӗркенӗ хӗрлӗ ялав туртса кӑларчӗ те Ваньӑна пӳрт ҫине хӑпарма хушрӗ.
Шестого ноября дядя Гриценко, уходя утром в каменоломни, вынул из нижнего ящика комода свернутый красный флаг и велел Ване влезть на крышу.

Ҫӗрле каменоломньӑран шурса кайнӑ, канӑҫсӑр Гриценко мучи таврӑнчӗ.
Дядя Гриценко вернулся к ночи из каменоломен бледный, озабоченный.

Ноябрӗн малтанхи кунӗсенче Гриценко мучи ҫуртӗнче, халӗ Дубининсем пурӑннӑ ҫӗрте, кантӑксем чӗтренсе кайрӗҫ, савӑт-сапа чӑнкӑртатрӗ, Хӑмӑш-Бурун енчен уҫҫӑнах мар, анчах вӑйлӑ кӗрлевлӗ сасӑсем хӑлхана ҫитсе кӗчӗҫ.
В первых числах ноября в домике дяди Гриценко, где теперь жили Дубинины, дрогнули стекла, звякнула посуда, Тяжелые удары, глухие и как будто вязкие, донеслись со стороны Камыш-Буруна.

— Ҫук, Дуся, шухӑшла эсӗ, — тет Гриценко мучи.
— Нет, Дуся, ты решайся, — говорил дядя Гриценко.

— Эпӗ паян пирӗннисемпе Кивӗ Карантина Гриценко мучи патне куҫатӑп, — аран-аран, пит айӑплӑ сасӑпа пӗлтерчӗ Володя.
— А я с нашими сегодня в Старый Карантин перебираюсь, к дяде Гриценко, — с трудом, очень виноватым тоном сообщил Володя.

— Эсӗ чӗрне вӗҫҫӗн ан тӑр, — терӗ Гриценко мучи, — сӗтел айне Володя ури ҫине пӑхса.
— Да ты на цыпки-то не становись, — сказал дядя Гриценко, заглядывая под стол на ноги Володи.

— Паян машинӑпа ҫыпҫӑнса килнӗ, пӗчӗк мыскараҫӑ, — именсе мӑкӑртатса илчӗ Гриценко мучи.
— Да с машиной сегодня увязался, шутенок, — смущенно пробормотал дядя Гриценко.

— Ҫыпҫӑнчӗ ман ҫума: мана та хӑвӑр пата илӗр, тет, — куҫ хӗррипе хӑна ҫине пӑха-пӑха, мӑкӑртатрӗ Гриценко мучи.
— Пристал, чтобы тоже его к нам взяли, — искоса поглядывая на гостя, проворчал дядя Гриценко.