Двуязычный корпус чувашского языка

Ҫав кулла мӗншӗн ытармалла маррине калама та йывӑр, анчах амӑшӗ кулнӑ чухне унӑн куҫӗсем, тута хӗррисем темскерле ҫамрӑкӑнни пек айванӑн та вӑтанчӑклӑн курӑнаҫҫӗ, ҫавӑн пек кӑмӑла каякан кулӑ урӑх никамӑн та ҫук.

Трудно было даже сказать, в чем заключалась прелесть этой улыбки, но, когда она улыбалась, в выражении ее глаз, в уголках губ появлялось что-то юное, наивно-робкое, полное неповторимого, одной ей присущего обаяния.

9 // .

Ӗлӗкхи йӑли-хӑнӑхӑвӗ те ҫӗнӗрен таврӑнчӗ: ҫинҫе куҫ харшисен пӗкечисем каллех ӗнтӗ хуралчӗр, питҫӑмартисем ҫӳхе ҫу сийӗпе йӑлтӑртатса ҫуталчӗҫ; каллех вӑл шӳтлесе калаҫма, кирлӗ-кирлӗ мар сӑмахсемпе Натальйӑна вӑтантарма тапратрӗ; тути хӗррисем тӑтӑшрах та тӑтӑшрах темскере кӗтекен тӗтреллӗ кулӑпа ирӗлчӗҫ…

Вернулись к ней и старые привычки: снова тонкие ободья бровей ее покрылись черной краской, щеки заблестели жировкой; вернулась к ней и охота пошутить, непотребным словом смутить Наталью; все чаще на губах ее стала появляться затуманенная ожиданием чего-то улыбка…

XLVI // .

Вӗсен сахӑр тӗслӗрех ҫутӑ сенкер тӳписем, тӗтӗм пек мӑкӑрланса, хӑйсен кӳлеписене улӑштараҫҫӗ, Дон айккинче симӗсленсе кайнӑ сӑрт хӗррисем патнелле юхса пырса кӗпӗрленеҫҫӗ.

Сахарно-голубые вершины их, клубясь, меняли очертания, наплывали и громоздились над краем зазеленевшей обдонской горы.

XLVI // .

Эсӗ те ҫав-и? — унтан сивлеккӗн пӑхакан хӑмӑр куҫ хӗррисем ӑшшӑн ҫуталнӑ пек пулчӗҫ.

А ты тоже? — И словно потеплело в углах строгих коричневых глаз.

XL // .

Петро сасартӑк кӑвакарса кайрӗ, тута хӗррисем мӑйӑхӗ айӗнче шуррӑн кӑпӑкланса йӗпенчӗҫ.

Петро вдруг посинел, на губах его под усами вскипела пена.

XXXIII // .

Юн кӗвелсе ларнӑ тута хӗррисем ҫурхаланчӗҫ, сӑнӗ сарӑхса кайрӗ, куҫ шуррисем кӑвакарса тухрӗҫ.

Запекшиеся кровью губы его растрескались, лицо пожелтело, белки подернулись голубой эмалью.

XIX // .

Ҫут хӗррисем юртан тасалса ҫаралаҫҫӗ; таврара тӑмлӑ тӑпрапа ҫӗрӗшнӗ курӑк шӑрши кӗрет.

Отходят и оголяются супесные пригорки, первобытно пахнет глинистой почвой, истлевшей травой.

X // .

— Хӗрлӗармеецӑн ванчӑк тута хӗррисем айӑплӑ кулӑпа туртӑнса илчӗҫ.

— Разбитые губы красноармейца поежились в виноватой усмешке.

VIII // .

Сӑнӗпе вӑл вилнӗ пек шурса кайрӗ, кӳпшек тути хӗррисем туртӑнса илчӗҫ.

Лицо ее помертвело, затрепыхались углы пухлых губ.

VII // .

Унтан шинеле аллине илнӗ, сӑтӑркаланса пӗтнӗ аркисем ҫине, саплӑклӑ хӗррисем ҫине пӑхнӑ та йӗрсе янӑ.

Потом взял шинель в руки, глянул на потертые полы, на залатанный борт и вдруг заплакал.

Ашшӗ шинелӗ // .

Кӑшкӑрнӑ сасӑсем янӑраса каймассеренех есаул Поповӑн тути хӗррисем, нӗрсӗрленнӗҫем нӗрсӗрленсе, аялалла усӑнчӗҫ.

С каждым выкриком углы рта есаула Попова, грубея в очертаниях, сползали вниз, каменели черствыми извивами.

XXVIII // .

Карттусӗн усӑк хӗррисем ҫӳхе кӗмӗрчеклӗ хӑлхине ҫитсе хупланӑ.

Висячими полями фуражка прикрывала острые хрящи ушей.

XXII // .

Тути хӗррисем ытла шалалла кӗнӗрен пит ҫӑмартисем ҫинче кӑшт палӑракан путӑксем пулса тӑнӑ; пӳрне сарлакӑш куҫхаршисем пӗтӗм ҫамки тӑрӑх выртнӑ.

Уголки губ были слишком вогнуты, отчего на щеках образовались еле приметные ямочки; брови шириной в палец лежали густой стежкой через весь лоб.

XXXIV сыпӑк // .

Вӗсен хӗррисем сӗт пек шуррӑн ярӑмланса шӗвӗрӗлнӗ те темле пысӑк та ҫивӗч шӑлсене аса илтерсе тӑраҫҫӗ.

Молочно-белые гребни их зубчатились рельефно и остро.

X // .

Вӑл каланӑ тӑрӑх, ҫак позиципе килӗшӳллӗн ҫӑлтӑрӑн хӗррисем вӑйлӑ палӑрмалла мар.

По его словам, в соответствии с этой позицией у звезды не должно быть четких граней.

Беларуҫ минюсчӗ патшалӑх гербне мирлӗрех тӑвас сӗнӳпе тухнӑ // Аҫтахар Плотников. https://chuvash.org/news/24386.html

Тахҫан ӗлӗк пӗчӗк ачанни пек тӑртанса тӑракан тути хӗррисем усӑнчӗҫ, вӗсене чӑтса ирттернӗ хурлӑх пӗркелентерчӗ.

В опущенных, когда-то отрочески пухлых углах рта ложилась мужалая горесть.

19 // .

Прохор Зыков, питҫӑмартийӗ ҫине таканлӑ ут чӗрни йӗрӗ шӑрланса юлнӑскер, халӗ кӑна лазаретран таврӑннӑ та, ун тути хӗррисем ҫинчи асаппа сехӗрленӳ ҫаплах иртсе каяйман-ха, йӑваш куҫӗсене те ӗлӗкхинчен тӑтӑшрах мӑчлаттарса уҫса хупать вӑл; Егорка Жарков кашни тӗл килмессеренех ирсӗр намӑс сӑмахсем вылятать, ӗлӗкхинчен ытларах путсӗрленет тата тӗнчере мӗн пура-ҫука пӗтӗмпех ылханать; Григорипе пӗр хутортан килнӗ Емельян Грошев, яланах ӗҫлӗ те тимлӗ, ҫӑмӑлттай мар казак, пӗтӗмпех темле пӗкӗрӗлсе кӗчӗ, хуралса кайрӗ, ухмахла ахӑлтатса кулакан пулчӗ, кулли хӑйӗн темле ӗненчӗксӗррӗн, чӑртмахла тухать.

Прохор Зыков, только что вернувшийся из лазарета, с рубцеватым следом кованого копыта на щеке, еще таил в углах губ боль и недоумение, чаще моргал ласковыми телячьими глазами; Егорка Жарков при всяком случае ругался тяжкими непристойными ругательствами, похабничал больше, чем раньше, и клял все на свете; однохуторянин Григория Емельян Грошев, серьезный и деловитый казак, весь как-то обуглился, почернел, нелепо похахакивал, смех его был непроизволен, угрюм.

10 // .

Григорий хӗрӗн ҫырла хыпнӑ хӗрлӗ тути хӗррисем ҫине нимӗн сӑмахсӑр тинкерсе пӑхать.

Григорий молча глядел на розовое сердечко полных губ, сжимавших ягодку.

2 // .

Вӑл туни патӗнче тӗксӗм-симӗс тӗслӗ курӑнать, анчах унӑн хӗррисем ҫӗрме пуҫланине палӑртакан сарӑ тӗспе сӑрланнӑ.

Все еще темнозеленый у стебелька, но тронутый по зубчатым краям желтизной тления и распада.

Юлашки ҫулҫӑ // Николай Степанов. О. Генри. Юлашки ҫулҫӑ // Илемлӗ литература: журнал. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1941. — №4. — 113-118 с.

Пуҫне вӑл шурӑ кӗҫҫе шлепке тӑхӑннӑ, унӑн усӑнса аннӑ хӗррисем айӗн куҫӗсем темле кӑваккӑн йӑлтӑртатса пӑхаҫҫӗ.

На голове у него примостилась белая войлочная шляпа со спадающими полями, из-под этих полей смотрели молодые, с синим блеском глаза.

XIII // .