Двуязычный корпус чувашского языка

Складра вӑл тӗрлӗ тӗслӗ ҫутӑ тӗслӗ татӑксем пӗр ҫӗклем, пӗр ҫыхӑ тӗрлӗ тӗслӗ хӑюсем тата яка хут пӗр тӗрке суйласа илчӗ.

Помоги переводом

Вӑрҫӑ секречӗ // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Гайдар, Аркадий Петрович. Вӑрҫӑ секречӗ: [повеҫ] / А. П. Гайдар. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 175 с.

Повстанецсен ҫарне салатса янӑ чух, — ҫакӑншӑн Тури Дон казакӗсем пурпӗр кӑмӑлсӑр юлассинчен асӑрханса-тӑр, — Усть-Медведица станицине илнӗ хыҫҫӑн тӳрех восстани вӑхӑтӗнче палӑрнӑ нумай рядовой казакӑн пакунӗсем ҫине хӑюсем ҫӗлесе ячӗҫ, вахмистрсене пурне те пекех подхорунжисем турӗҫ, восстание хутшӑннӑ офицерсене вара, чинӗсене ӳстерсе, наградӑсем пачӗҫ.

Вероятно, для того чтобы предупредить недовольство, которое неизбежно должно было возникнуть среди верхнедонцев при расформировании повстанческой армии, многим рядовым казакам, отличившимся во время восстания, тотчас же после взятия Усть-Медведицкой нашили на погоны лычки, почти все вахмистры были произведены в подхорунжий, а офицеры — участники восстания — получили повышение в чинах и награды.

XV // .

Императорски смотрах ил хуть: утса иртет тепри — кӑкӑр тулли хӗрес-медаль ун, ылтӑн тӗслӗ хӑюсем; курнипех чун савӑнать; генерал мар, турӑш тейӗн!

Взять хотя бы на императорском смотру: иной идет — вся грудь в крестах, в медалях, в золотом шитве; глядеть, и то душа радуется, икона, а не генерал!

XII // .

Вӑрӑм та шӑмламас пӳрнисемпе ҫав ҫивӗтсене шупка хӑюсем явса, вӑл е хӑй тӗллӗн калаҫнӑ, е пуканесене мӗн те пулин каласа кӑтартнӑ.

Вплетая в них длинными костлявыми пальцами блеклые ленточки, она говорила сама с собой или рассказывала что-то куклам.

4 // .

Ҫавӑнпах повстанецсен ҫӗлӗкӗсем ҫинче те пӗр шурӑ хӑю е катанпир татӑкӗ вырӑнне халӗ иккӗ — хӗреслӗ ҫӗлесе хунӑ шурӑпа хӗрлӗ хӑюсем курӑнма пуҫлаҫҫӗ…

Поэтому-то на папахах повстанцев вместо одной нашивки или перевязки белой — появлялись две: белая накрест с красной…

XXXII // .

Ҫире вӗсен — уяв кунӗсенче тӑхӑнмалли формӑсем, хӑюсем, ылтӑн тӗслӗ тӳмесем, пылчӑкпа вараланса пӗтнӗ шалпар шӑлаварсем.

На них праздничная форма, ленты, золото пуговиц, широкий клеш, захлюстанный в грязи.

IV // .

Хӑй тӗттӗм кӑвак шалпар шӑлавар тӑхӑннӑ, шӑлаварӗ тӑрӑх алтупанӗ сарлакӑш хӗрлӗ хӑюсем анаҫҫӗ, инҫетрен пӑхсан — генерал тейӗн ҫав!

Он был одет в темно-синие широкополые шаровары, по штанинам спускались красные ленты шириной в ладонь, если смотреть издали — точь в точь генерал!

XXVI сыпӑк // .

Шинель ҫаннисем ҫумне хӗрлӗ хӑюсем ҫыхнӑ салтаксем, ҫурӑмӗсем хыҫне Англире вырӑссен ӗлкипе туса кӑларнӑ винтовкӑсем ҫакнӑ та, платформа тӑрӑх вӗркӗшсе ҫӳреҫҫӗ.

На платформе сновали солдаты с красными бантами на шинелях, с добротно сделанными новыми винтовками русского образца, но английского происхождения.

VIII // .

Пӗр сехетрен е сехет ҫуртан шыв тасалчӗ, хура хӑюсем сайра кӑна ылтӑн кӗпер айӗнчен сике-сике тухакан пулчӗҫ.

Через час или полтора река очистилась, и от сверкающего на воде мостика резко отделялась темная полоса.

XXV сыпӑк // .

— Ку хӑюсем илем кӳрсех ҫитереймеҫҫӗ…

— Эти полосочки, как я вижу, не дают такой красивости…

XIV сыпӑк // .

Аслӑ урядник — срокран ытлашши служит тунӑшӑн хӑюсем ҫӗлесе тултарнӑ ватӑ-ватӑ маттур казак — пухӑннисене йӗркеленсе тӑма команда пачӗ.

Старший урядник — бравый престарелый казак с нашивками за сверхсрочную службу — скомандовал «строиться».

10 // .

Кусен вара пуҫӗсем ҫинче лавккари пекех тӗрлӗ тӗслӗ хӑюсем, мӑйӗсенче кӗмӗл тенкӗсемпе хӗрессем, пӗчӗкҫӗ медаль пекрех пӑхӑр тенкӗсем лӑк тулли.

У которых на головах намотана была целая лавка лент, а на шее монист, крестов и дукатов.

Раштав умӗнхи каҫ // .

Хӑшӗсем симӗс е сарӑ кофта тӑхӑннӑ, теприсем авалхи кӑн-кӑвак тӗслӗ, кӗпесемпе, хыҫала хӗреслетсе ылтӑн тӗслӗ хӑюсем ҫӗленӗ.

Они в зеленых и желтых кофтах, а иные даже в синих кунтушах с золотыми назади усами.

Раштав умӗнхи каҫ // .

Кӑштах пӗшкӗннӗ пек те ҫав куҫхаршисем, унӑн таса куҫӗсенчен пӑхаҫҫӗ пек; пӗчӗкҫеҫ тутине ӗнтӗ, вӑл вӑхӑтри ҫамрӑксем ун ҫине пӑхса тутисене ҫулакаласа илнӗ, юриех, шӑпчӑк юрри шӑрантарма тесех тунӑ тейӗн; ҫӳҫӗ вара ҫӑхан ҫунатти пек хура, ҫамрӑк йӗтӗн пек ҫемҫе (ун чух хӗрсем ҫӳҫӗсене тӗрлӗ тӗслӗ ҫинҫе хӑюсем яра-яра пӗчӗкҫӗ ҫивӗтсем туман-ха), илемлӗн кӑтраланса анать те вӑл ылтӑнпа тӗрлесе эрешленӗ кунтушӗ ҫине выртать.

Ровно нагнувшись, как будто гляделись в ясные очи; что ротик, на который глядя облизывалась тогдашняя молодежь, кажись, на то и создан был, чтобы выводить соловьиные песни; что волосы ее, черные, как крылья ворона, и мягкие, как молодой лен (тогда еще девушки наши не заплетали их в дрибушки, перевивая красивыми, ярких цветов синдячками), падали курчавыми кудрями на шитый золотом кунтуш.

Пӗр чиркӳри дьяк пулни-иртни ҫинчен каласа пани // .

Тепӗр чух тата чипер хӗрсем ҫумне ҫыпҫӑнать те: хӑюсем, ялкасем, тенкӗсем парса тултарать — ниҫта чикме ҫук!

Пристанет, бывало, к красным девушкам: надарит лент, серег, монист — девать некуда!

Пӗр чиркӳри дьяк пулни-иртни ҫинчен каласа пани // .

Унӑн ҫав хӗрлӗ хӑюсем, хӑлха алкисем, тӑхлан та пӑхӑр хӗрессем, червонецсем ҫакса эрешлесе пӗтернӗ палатка патнелле каяс килет.

Ей бы хотелось туда, где под полотняными ятками нарядно развешаны красные ленты, серьги, оловянные, медные кресты и дукаты.

II // .

Вӑл чӑлхи пек сарӑрах ҫутӑ сандали, ҫурӑмпа кӑкӑр ҫинче кӑвак хӑюсем тыттарнӑ ҫӗнӗ кӗпе тӑхӑннӑ, кӑштах пудра сапнӑ пичӗ савнӑҫлӑ.

На ней были новенькие сандалеты, светло-коричневые, под цвет чулок, новое платье с поперечными синими полосками на спине и на груди, лицо слегка припудренное,

XI // .

Кулӑшла та вырӑнсӑр пек туйӑнать ӑна вӗсен тӗрлӗ эгреткӑсем, шарфсем, тем пысӑкӑш суя чулсем, тӗксемпе нумай йышлӑ хӑюсем патне пӗтӗмӗшле туртӑнӑвӗ: ҫакӑнта-ҫке-ха курӑнса, палӑрса тӑрать те ӗнтӗ килте хӑртакаланӑ ним килӗшӳсӗр ҫӗтӗк-ҫурӑк пуянлӑхӗн ытлӑх-ҫитлӗхӗ.

Ему смешным и претенциозным казалось их общее пристрастие к разным эгреткам, шарфикам, огромным поддельным камням, к перьям и обилию лент: в этом сказывалась какая-то тряпичная, безвкусная, домашнего изделия роскошь.

VIII // .

Лопухов, сых ятне мӗн пурӗ те 160 тенкӗ ҫеҫ пулнине кура, хӑйӗн тусӗпе канашланӑ хыҫҫӑн вӗсем Верочкӑпа иккӗш халех хуҫалӑх пуҫласа яма, сӗтел-пуканпа савӑт-сапа илесси ҫинчен калаҫма кирлӗ мар тесе шутларӗҫ; ҫавӑнпа вӗсем виҫӗ пӳлӗм илчӗҫ, пукансене, савӑт-сапана тата сӗтеле те мещен хуҫасенченех илчӗҫ: старикки хӑйӗн кунӗсене Вӑтам проспектра 1-мӗшпе 2-мӗш линисем хушшинче хӳме ҫумӗнче тӳмесем, хӑюсем, булавкӑсем , т. ыт. вак-тӗвек сутса ирттернӗ, каҫпа вӑл хӑйӗн карчӑкӗпе калаҫнӑ, карчӑкӗ хӑйӗн кунӗсене тӗрлӗрен ҫӗршер-пиншер ҫӗтӗк-ҫурӑк сапласа ирттернӗ, вӑл ҫӗтӗк-ҫурӑка ун патне пасартан ытамӗ-ытамӗпе йӑта-йӑта пынӑ.

Имея всего рублей сто шестьдесят в запасе, Лопухов рассудил с своим приятелем, что невозможно ему с Верочкою думать теперь же обзаводиться своим хозяйством, мебелью, посудою; потому и наняли три комнаты с мебелью, посудой и столом от жильцов-мещан: старика, мирно проводившего дни свои с лотком пуговиц, лент, булавок и прочего у забора на Среднем проспекте между 1-ю и 2-ю линиею, а вечера в разговорах со своею старухою, проводившею дни свои в штопанье сотен и тысяч всякого старья, приносимого к ней охапками с толкучего рынка.

XXI // .

Саксем ҫине, кӗтессе купаласа хунӑ георгиевски хӑюсем евӗрлӗ сарӑ-хӗрлӗ те хура йӑрӑмлӑ кавӑнсем ҫинче Фрол Рваный, Лапшинов, Гаев, Николай Люшня, Атаманчуков Василий тата батареец Хопров лараҫҫӗ.

На лавках, на сваленных в углу едовых тыквах, расписанных, словно георгиевские ленты, оранжевыми и черными полосами, — сидели Фрол Рваный, Лапшинов, Гаев, Николай Люшня, Атаманчуков Василий и батареец Хопров.

12-мӗш сыпӑк // .