Двуязычный корпус чувашского языка

Чӗрем манӑн ҫунать.

Сердце мое горело.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк. Тапӑну // .

Марья Ивановнӑна мӗн пуласса аса илсенех, манӑн чӗрем чӗтресе кайрӗ.

Участь Марьи Ивановны живо представилась мне, и сердце у меня так и замерло.

Улттӑмӗш сыпӑк. Пугачевщина // .

Чӗрем ҫунать.

Сердце щемит,

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // .

Ман асапа пӗлейсемччӗ: — Итле, Маша, хӗрхенсем; Курсам мана йывӑрне, Чӗрем саншӑн ҫуннине.

Ты, узнав мои напасти, Сжалься, Маша, надо мной, Зря меня в сей лютой части, И что я пленен тобой.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк. Пӗрне-пӗри // .

Ҫӑмламас ҫӗлӗкӗсене курсанах тата вӗсем йӑсланине илтсессӗн те, эсир ӗненес те ҫук,— чӗрем ҫурӑлсах каятчӗ.

Как завижу, бывало, рысьи шапки, да как заслышу их визг, веришь ли, отец мой, сердце так и замрет!

Виҫҫӗмӗш сыпӑк. Крепость // .

Унтан пӳрт тавра ҫаврӑнтӑм та ҫав хӑрамалла чӳрече патне пырса тӑтӑм: чӗрем вӑйлӑн тапать.

Я обошел хату и приблизился к роковому окну: сердце мое сильно билось.

Фаталист // .

Пилӗк минута яхӑн иртрӗ; чӗрем хыттӑн тапать, анчах шухӑшӑм лӑпкӑ, пуҫӑм сивӗ, хамӑн чунӑм чипер Мерине пӗр хӗлхем те пулин юратнине мӗн чухлӗ шырамарӑм пулӗ, ҫапах та манӑн тӑрӑшни кӑлӑхах пулчӗ.

Прошло минут пять; сердце мое сильно билось, но мысли были спокойны, голова холодна; как я ни искал в груди моей хоть искры любви к милой Мери, но старания мои были напрасны.

Июнӗн 16-мӗшӗ // .

Анчах ман юрату чӗрем ҫумне ӳссех ларнӑ-мӗн: вӑл хуралса кайнӑ, ҫапах та сӳнмен.

Но моя любовь срослась с душой моей: она потемнела, но не угасла.

Июнӗн 16-мӗшӗ // .

Ку ҫырӑвӑмра ӗнтӗ уйрӑлни те, ҫылӑх каҫарттарни те пулӗ: чӗрем сана юратма пуҫланӑранпа унта мӗн тулса ҫитнине йӑлтах кӑтартмалла манӑн.

Это письмо будет вместе прощаньем и исповедью: я обязана сказать тебе все, что накопилось на моем сердце с тех пор, как оно тебя любит.

Июнӗн 16-мӗшӗ // .

Темиҫе ҫул каярах санпа уйрӑлнӑ чухне те ҫавӑн пекех шутланӑччӗ; анчах пӳлӗхҫӗм мана иккӗмӗш хутчен те тӗрӗслемелле турӗ; эпӗ ҫав тӗрӗслеве чӑтаймарӑм, хавшак чӗрем каллех палланӑ сасса парӑнчӗ…

Несколько лет тому назад, расставаясь с тобою, я думала то же самое; но небу было угодно испытать меня вторично; я не вынесла этого испытания, мое слабое сердце покорилось снова знакомому голосу…

Июнӗн 16-мӗшӗ // .

Вӗсен каретин сассине илтнӗ чух эпӗ чӳрече умӗнче лараттӑм: чӗрем кӑрт сикрӗ…

Я сидел у окна, когда услышал стук их кареты: у меня сердце вздрогнуло…

Июнӗн 11-мӗшӗ // .

Чӗрене мӗнле хуйхӑ пуссан та, шухӑша темӗнле инкек йывӑрлатсан та, пурте пӗр самантрах иртсе каять, чӗрем ҫӑмӑл, ӑс-пуҫ пӑшӑрханнине ҫан-ҫурӑм ӗшенни ҫӗнтерет.

Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума.

Майӑн 16-мӗшӗ // .

Малтанхи хут уйрӑлнӑ чухнехи пекех, чӗрем ыратас пек тапать.

Сердце мое болезненно сжалось, как после первого расставания.

Майӑн 16-мӗшӗ // .

Хамӑн чӗрем тухса тарас пек хӑвӑрт-хӑвӑрт тапать.

С быстро бьющимся сердцем.

Пӗрремӗш сыпӑк // .

Ҫакӑн пек шухӑшласа, эпӗ, чӗрем хускалнипе, ирӗксӗрех мӗскӗн кимӗ ҫине пӑхса тӑтӑм.

Думая так, я с невольном биением сердца глядел на бедную лодку.

Тамань // .

Те айван ӗнтӗ эпӗ ытла та, те усал тӑвакан ҫын, пӗлейместӗп; анчах тӗрӗсси пӗрре: эпӗ те ҫавӑн вырӑнӗнчи ҫын пекех хӗрхенме тивӗҫлӗ ҫын, унтан ытларах та пулӗ, тен: ман чуна чаплӑ пурнӑҫ пӑснӑ, шухӑшӑм канӑҫсӑр, чӗрем тӑрана пӗлмен; мана пурте сахал пек; кулянассине те, савӑнӑҫа хӑнӑхнӑ пекех, час хӑнӑхнӑ, ҫавӑнпа вара пурнӑҫӑм та кунсерен пушанса пычӗ; манӑн халӗ ҫул ҫӳресси кӑна тӑрса юлчӗ ӗнтӗ.

Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления, может быть больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало: к печали я так же легко привыкаю, как к наслаждению, и жизнь моя становится пустее день ото дня; мне осталось одно средство: путешествовать.

Бэла // .

Унтан вара эпӗ пысӑк света кӗтӗм те, часах мана унта та йӑлӑхтарса ҫитерчӗ; эпӗ илемлӗ пикесене савнӑ, вӗсем те мана юратнӑ, анчах вӗсен юратӑвӗ ман шухӑшпа ӗмӗте тарӑхтарса кӑна тӑнӑ-мӗн, чӗрем пуш-пушах тӑрса юлчӗ…

Потом пустился я в большой свет, и скоро общество мне также надоело; влюблялся в светских красавиц и был любим, — но их любовь только раздражала мое воображение и самолюбие, а сердце осталось пусто…

Бэла // .

Ҫакӑн ҫинчен калама тытӑнтӑм та эпӗ Печорина: «Итлӗр-ха, Максим Максимович, — терӗ вӑл, — чӗрем телейсӗр манӑн: хама ҫавӑн пек пӑхса ӳстернӗ-ши вара, турӑ мана ҫавӑн пек тунӑ-ши, пӗлместӗп; ҫакна ҫеҫ пӗлсе тӑратӑп акӑ: ыттисене инкек кӳретӗп пулсан, эпӗ хам та вӗсенчен кая мар телейсӗр.

Вот об этом-то я и стал ему говорить. «Послушайте, Максим Максимыч, — отвечал он, — у меня несчастный характер; воспитание ли меня сделало таким, бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив;

Бэла // .

Эпӗ кунта час-часах ҫак икӗ лав пӗр-пӗринчен иртсе кайма ҫук тӑвӑр ҫул тӑрӑх сӗм ҫӗрле пӗр-пӗр курьер хӑйӗн сиктӗрмеллӗ экипажӗнчен тухмасӑр ҫулталӑкра сахалтан та пӗр вунӑ хут иртсе кайни ҫинчен шухӑшларӑм та, чӗрем сӳлетсе кайрӗ.

я содрогнулся, подумав, что часто здесь, в глухую ночь, по этой дороге, где две повозки не могут разъехаться, какой-нибудь курьер раз десять в год проезжает, не вылезая из своего тряского экипажа.

Бэла // .

Чӗрем юнпа ҫӑвӑнать; ҫырма тӑрӑх ҫӑра курӑк хушшипе шуса иртрӗм те, — пӑхатӑп: вӑрман пӗтрӗ, темиҫе казак уҫланка учӗсене уттарса тухрӗҫ, ҫатантах манӑн Карагез та тӳрех вӗсен умне сиксе тухрӗ, ак хайхисем пурте кӑшкӑрашса ун хыҫҫӑн ыткӑнчӗҫ: темӗнччен хӑваларӗҫ вӗсем ӑна, уйрӑммӑнах пӗри ик-виҫӗ хутчен те кӗҫех ӑна йӑлмакпа тӑхӑнтартса тытатчӗ; эпӗ сехӗрленсе ӳкрӗм, пуҫӑма усрӑм та кӗл тума тытӑнтӑм.

Сердце мое облилось кровью; пополз я по густой траве вдоль по оврагу, — смотрю: лес кончился, несколько казаков выезжают из него на поляну, и вот выскакивает прямо к ним мой Карагез; все кинулись за ним с криком; долго, долго они за ним гонялись, особенно один раза два чуть-чуть не накинул ему на шею аркана; я задрожал, опустил глаза и начал молиться.

Бэла // .