Поиск

Шурочка

Вара, ҫак самант килсе ҫитрӗ те, вӑл йӑлтах, пӗтӗмпех ҫав тӗлӗнтерсе, хытарса яракан чӑмӑрту ӑшне кӗрсе ӳкрӗ, ҫӗтсе, ҫухалса каймалла пекех, ҫавӑнпах пуль хӑйне Шурочка мӗнлерех каланине те илтеймерӗ:
И когда этот момент наступил, то он до такой степени весь ушел душой в это очаровательное пожатие, что не слышал, как Шурочка сказала ему:

— Сирӗн Назанскийӗр — йӗрӗнчӗк! — сассине пусӑрӑнтарса, ҫиллессӗн каласа хучӗ Шурочка.
— Ваш Назанский — противный! — с озлоблением, сдержанным низким голосом сказала Шурочка.

Шурочка хӑйӗн ҫепӗҫ, чип-чипер питне йӗрӗнӗҫлӗн пӗркелентерчӗ те: — Эсир ӗнтӗ ҫак ирсӗр япаласӑр ирттерме пултараймастӑр, паллах? — ыйтрӗ тирпейсӗррӗн; кунашкал вӑл час-часах ыйткаланӑ.
Собрав свое милое лицо в брезгливую гримасу, Шурочка спросила небрежно, как она и часто спрашивала: — Вы, конечно, не можете без этой гадости обойтись?

— О, эпӗ те пӗлетӗп куна! — хавассӑн тытса илчӗ Шурочка.
— О, я тоже это знаю! — весело подхватила Шурочка.

— Унзер? — Шурочка пуҫне ҫӗклерӗ те, Ромашов каланине хӑй умне кӑларса тӑратма тӑрӑшса, куҫне хӗссе, инҫетелле, пӳлӗмӗн тӗттӗм кӗтеснелле тинкерчӗ.
— Унзер? — Шурочка подняла голову и, прищурясь, посмотрела вдаль, в темный угол комнаты, стараясь представить себе то, о чем говорил Ромашов.

— Ах, пӗлетӗп, пӗлетӗп! — васкаса та савӑнӑҫлӑн пӳлчӗ ӑна Шурочка.
— Ах, знаю, знаю! — торопливо и радостно перебила его Шурочка.

— Unser ausländischer Nebenbuhler, — хӑвӑрттӑн, ҫав самантрах куҫарса пачӗ Шурочка.
— Unser auslandischer Nebenbuhler, — быстро, тотчас же перевела Шурочка.

— Тупӑшакан? — Шурочка хӑйӗн ҫемҫе ҫӳҫӗн ҫулне йӗпсипе тӗкӗне-тӗкӗне илчӗ.
— Соперник? — Шурочка задумчиво потрогала крючком пробор своих мягких волос.

— Шурочка, «тупӑшакан» сӑмаха нимӗҫле мӗнле куҫараҫҫӗ? — ыйтрӗ Николаев, пуҫне кӗнеке ҫинчен ҫӗклесе.
— Шурочка, как перевести по-немецки — соперник? — спросил Николаев, подымая голову от книги.

Акӑ, шансамӑр мана, шансамӑр! — ҫунма тапратнӑ куҫӗсене ялтӑртаттарса, кӑшкӑрса ячӗ Шурочка, — офицерсен дуэльне сентиментла хирӗҫлекенсем халех, о, ҫав йӗрӗнчӗк либералла хӑравҫӑсене пӗлетӗп эпӗ! — вӗсем: «Ах, варварлӑх! Ах, усал, тискер вӑхӑтсен каяшӗ-паяшӗ! Ах, тӑвана тӑван вӗлереслех!» — чакӑлтатма тытӑнаҫҫӗ ӗнтӗ халех.
И вот поверьте мне, поверьте! — воскликнула Шурочка, сверкая загоревшимися глазами, — сейчас же сентиментальные противники офицерских дуэлей, — о, я знаю этих презренных либеральных трусов! — сейчас же они загалдят: «Ах, варварство! Ах, пережиток диких времен! Ах, братоубийство!»

Шурочка аллинчи чӗнтӗрне кӑкӑрӗ ҫумне ӗнентерӳллӗн хӗссе тытрӗ.
— Шурочка убедительно прижала вязанье к груди.

— Офицерсен тытӑҫӑвӗ ҫинчен хаҫатсенче вуламан-н эсир? — ыйтрӗ сасартӑк Шурочка.
— Вы не читали в газетах об офицерском поединке? — спросила вдруг Шурочка.

Шурочка хӑвӑрттӑн-хӑвӑрттӑн йӗпсине вӗлтлеттерчӗ.
Шурочка быстро мелькала крючком.

Шурочка куҫӗсене хыттӑн хӗссе лартрӗ те пуҫне ашкӑнчӑклӑн сулкаларӗ, ҫавна май сапаланчӑк ҫӳҫ пайӑркисем ун ҫамки ҫинче йӑлт та йӑлт сиккелесе тӑчӗҫ.
Шурочка крепко зажмурила глаза и шаловливо затрясла головой, так что разбившиеся волосы запрыгали у нее по лбу.

— Шурочка, ну мӗнле намӑса пӗлместӗн эсӗ, — шухӑшлӑн каласа хучӗ Николаев хӑй вырӑнӗнчен.
— Шурочка, ну как тебе не стыдно, — рассудительно произнес с своего места Николаев.

Анчах Шурочка хӑйне хӑй алла илме ӗлкӗрчӗ ӗнтӗ, тутӑрне пичӗ ҫумӗнчен сирсе хучӗ.
Но Шурочка уже успела справиться с собой и отняла платок от лица.

— Эпир вӗт пӗтӗмпех пӗрле, — ӑнлантарчӗ Шурочка.
— Мы ведь все вместе, — пояснила Шурочка.