Поиск

Шырав ĕçĕ:

ҫавӑн (тĕпĕ: ҫав) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Амӑшӗ — пурнӑҫ тӑвать, сыхлать ӑна, ун умӗнче ишес те аркатас пирки калаҫни — ӑна хирӗҫ калаҫни пулать, ывӑлӗ ҫакна пӗлмен, ҫавӑн пата ун пурнӑҫӗпе килӗшмен.
Мать — творит, она — охраняет, и говорить при ней о разрушении значит говорить против нее, а он не знал этого и отрицал смысл ее жизни.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

— Мӗншӗн? — тесе ыйтнӑ пӗрремӗшӗ, леш ӑна вара ҫапла каланӑ: — Халӗ, тӑван ҫӗршывшӑн ҫапӑҫса, таса чунпа вилнӗ хыҫҫӑн, вӑл малтанрах ман чӗрене пӑшӑрхантарни ҫинчен калама пултаратӑп: ҫӑмӑл шухӑшлӑскер, ытла та хаваслӑ пурнӑҫа юрататчӗ ҫавӑн пиркиех, тӑшмана сутӑнса, хулана хирӗҫ тарасран хӑраттӑм; Марианна ывӑлӗ, турӑпа этем тӑшманӗ, пирӗн тӑшмансене пуҫ пулса ертсе пыраканӗ ҫапла тунӑ; ман ылханӑм ун пуҫне пултӑр, ӑна йӑтса ҫӳренӗ хӗрарӑм варне виттӗр!..
— За что? — спросила первая, а та ответила ей: — Теперь, когда он честно погиб, сражаясь за родину, я могу сказать, что он возбуждал у меня страх: легкомысленный, он слишком любил веселую жизнь, и было боязно, что ради этого он изменит городу, как это сделал сын Марианны, враг бога и людей, предводитель наших врагов, будь он проклят, и будь проклято чрево, носившее его!..

— Эпӗ те ҫавӑн йышшиех.
— Вот и я из эдаких.

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Камӑн ӑшра вут-кӑвар ҫук, ҫавӑн пек ҫынсем пурте хӑйсен пӗрре хӑнӑхса ҫитнӗ кӗтессисене часрах тарса кӗме васканӑ.
И каждый, кто не имел огня в груди, спешил скорее в свой привычный угол.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Этем пурнӑҫӗсем пурте ҫав вӑй аллинче тӑнӑ, халӑх хушшине вӑл вӑй ним шутламасӑр-тумасӑрах вилӗм яма пултарнӑ, чӗррисене хӑй мӗнле пӗтерес тенӗ тата хӑй мӗн чухлӗ пӗтерес тенӗ, ҫавӑн пек пӗтерме пултарнӑ.
В её руках были все жизни, и она могла безотчётно сеять смерть в массе людей, могла уничтожать живых, как ей хотелось и сколько ей было угодно.

Ҫавӑн пек хӑнӑхни шикленмесӗр пурӑнма шанчӑк парса тӑнӑ, канлӗ мар шухӑшсем аптратасран сыхланӑ.
Эта привычка давала уверенность в безопасности и ограждала от беспокойных мыслей.

Ту ҫинчен хуллен йӑванса анакан чултан ҫынсем епле васкамасӑр пӑрӑнаҫҫӗ, кусем те офицертан ҫавӑн пекех васкамасӑр аяккалла пӑрӑннӑ.
Она сторонилась от него не спеша, как сторонятся от камня, который не быстро катится с горы.

Салтаксем, ирӗксӗр пулсан та, ҫавнашкал хӑтланни ытла та намӑсла, йӗрӗнчӗкле япала пулса тӑнӑ; ку виҫ-тӑват ҫынӗ ҫавӑн ҫинчен салтаксене тӑна кӗртесшӗн пулнӑ, тӑна кӗртме тӑрӑшнӑ…
Старались и хотели заставить солдат понять позор и гадость их невольной роли; эти три-четыре человека хотели об этом донести до солдат, образумить их…

Вӑл шухӑш-туйӑма йӗрӗнмеллех пӑсать, ҫакна аш каскаласа сутса пурӑнакансем, салтаксем тата ытти ҫавӑн пек ҫын вӗлерекенсем пӗлеҫҫӗ.
Он гадко развращает воображение, как это знают мясники, солдаты и другие убийцы по ремеслу.

Вӗлернӗ ҫынсене шелленӗ, ҫавӑн пекех тата пӗр йывӑр, чуралла шухӑш вилнине сиснӗ те ун ҫинчен шарламасӑр тӑнӑ; ӑшри хуйхӑпа ҫилле тапратас мар тесе, хӑлхана чавакан ята та текех асӑнман…
Сожалели об убитых людях и, догадываясь, что убит также один тяжёлый, рабский предрассудок, осторожно молчали о нём, не произнося более царапающего ухо имени его, чтобы не тревожить в сердце тоски и гнева…

Пӗр чӗрӗк сехет маларах ҫавӑн пек пӗр сӑмахне каланӑ пулсассӑн та, халӑх ҫав ҫынна татса-ҫурса пӑрахнӑ пулӗччӗ.
Даже за одно из них четверть часа тому назад толпа разорвала бы в клочья.

Ӑна, хамӑрпа хупӑрланнӑскере, ниҫта та кайса кӗме пултарайманскере, мӗн чухлӗ мӑшкӑллас килнӗ — ҫавӑн чухлӗ мӑшкӑллама пултарасса пӗлетпӗр.
Видя, что ей некуда идти, что она окружена нами и мы можем издеваться над ней, сколько хотим.

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Ҫав таврари пӗвелесе лартнӑ пек хусканми пурнӑҫ, ҫын чунне пӗтӗмпех вӗлереймесен те, мӗн чухлӗ пурӑннӑ — ҫавӑн чухлӗ асапланмалла тӑвать…
и если это не убьет насмерть души его, то чем дольше он живет, тем мучительнее ему неподвижность окружающего…

Эсӗ ҫавӑн пек кӗнекене вуланӑ-и?
Ты читал такую книгу?

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Ҫавӑн чух пӗр салтакӗ печӗ те мана ҫамкаран.
Тут меня один солдатик и съездил по башке.

Пилӗк ҫул каярах эпӗ ҫавӑн пек уҫӑлма тухса кайрӑм та, таса Русь тӑрӑх ҫӳре-ҫӳре, Феодосие ҫитсе ӳкрӗм.
Лет пять тому назад я предпринял именно такую прогулку и, расхаживая по святой Руси, попал в Феодосию.

— Ӗҫӗр, тӑвансем, кам мӗн чухлӗ пултарать, ҫавӑн чухлӗ ӗҫӗр.
— Пейте, братцы, пейте, кто сколько может.

— Ним те тӑвас ҫук, курӑнать, ҫав халӑхпа… — терӗм эпӗ ун йывӑр шухӑшне сирсе яма хӑтланса, вара хӑнӑху пысӑк вӑй пулса тӑни ҫинчен, ҫак саманта мӗн юрӑхлӑрах, ҫавӑн ҫинчен калаҫма тытӑнтӑм.
— Ничего, видно, не поделаешь с этим народом… — попробовал было я рассеять его настроение и заговорил о могучей силе привычки и о всем прочем, что в этом случае было уместно.

Ҫавӑн ҫинчен шухӑшланӑ пулсан, тахҫанах ҫапла тунӑ пулӑттӑм.
Да кабы я мог держаться на этой точке, так я бы уж давно решился.

Лайӑх ӑнкаракан ачашӑн асамлӑ юмахсем хӑшпӗр чухне мӗнле илемлӗ кӗнеке вырӑнне пулаҫҫӗ, Коноваловшӑн та ҫак кӗнеке ҫавӑн пекех пулса тӑчӗ.
Эта книга стала для него тем, чем становится иногда волшебная сказка для впечатлительного ребенка.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика