Поиск

Шырав ĕçĕ:

тенӗ (тĕпĕ: те) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вера Павловна качча тухсан, малтанхи вӑхӑтра Кирсанов Лопуховсем патӗнче час-часах, кун сиктерсех пулчӗ темелле, тӗрӗсрех калас пулсан, кунсерен тенӗ пекех пулчӗ, вара часах, пӗрремӗш кунтан пуҫласах темелле, Лопуховпа хӑйӗнпе туслӑ пулнӑ пекех, Вера Павловнӑпа калама ҫук туслашса кайрӗ.
В первое время замужества Веры Павловны Кирсанов бывал у Лопуховых очень часто, почти что через день, а ближе сказать, почти что каждый день, и скоро, да почти что с первого же дня, стал чрезвычайно дружен с Верою Павловною, столько же, как с самим Лопуховым.

XI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Юри тенӗ пекех вӗт, апат-ҫимӗҫ пирки тӑрӑшнӑҫемӗн тӗрлӗ киревсӗрлӗхсемпе ытларах тӗл пулатӑн, вӑхӑт ахаль сая каять!
— Так стараешься доехать побыстрее, а тут, как нарочно, неприятности, только время зря теряешь! —

III // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 90–106 стр.

Пӗрле служить тӑвакансем урӑхла шухӑшланӑ: «Ну, кӑна Кирсанов хӑйӗн палатине илет, — апла пулсан, йывӑрскер», — тенӗ вӗсем пӗр-пӗрин хушшинче, унтан вара чирлӗ ҫынна: «Шансах тӑр: ку тухтӑр сайра чиртен ҫеҫ сыватаймасть, ӑста; тата вӑл атте пекех», — тенӗ.
Служители судили иначе: «Ну, этого Кирсанов берет в свою палату — значит, труден», — говорили они между собою, а потом больному: «Будь благонадежен: против этого лекаря редкая болезнь может устоять, мастер; и как есть отец».

X // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Студентсем ҫакна ҫирӗплетсе панӑ, халӗ ухмахсем ҫеҫ сыватаҫҫӗ, мӗншӗн тесен халӗ сыватма май ҫук-ха, — тенӗ.
Студенты подтверждали это, прибавляя, что ныне лечат только дураки, потому что ныне лечить еще нельзя.

Сывмар ҫынсемшӗн мар, наукӑшӑн ӗҫлетӗп, тенӗ вӑл: «эпӗ сыватмастӑп, сӑнаса пыратӑп тата опытсем тӑватӑп кӑна».
Он говорил, что работает для науки, а не для больных: «Я не лечу, а только наблюдаю и делаю опыты».

Практика унӑн пулман, вӑл практикӑлла медицинӑна пӑрахрӑм, тенӗ; анчах госпитальре питӗ нумай вӑхӑт ирттернӗ: хӑш-пӗр кунсенче вӑл унтах апат ҫинӗ, ҫӗр те каҫнӑ.
Практики он не имел и говорил, что бросил практическую медицину; но в госпитале бывал очень подолгу; выпадали дни, что он там и обедал, а иной раз и ночевал.

Суйлакансем пурте тенӗ пекех ӑна хирӗҫ пынӑ: ӑна кафедра пама кӑна мар, доктор ятне парса та кӑларман пулӗччӗҫ те, анчах юраман.
Огромное большинство избиравших было против него: ему бы не только не дали кафедры, его бы не выпустили доктором, да нельзя было.

«Халӗ мана, тӑванӑм, пусма патне ҫитиччен ӑсатса яр-ха», — тенӗ Кирсанов, каллех Nikolas еннелле ҫаврӑнса, — вара Nikolasа паҫӑрхи пекех ыталаса, малти пӳлӗме тухнӑ та пусма тӑрӑх аннӑ, голиафсем ун ҫине инҫетрен тӗлӗнсе пӑхса юлнӑ, юлашки картлашки ҫине ҫитсен Nikolas карланкине алӑран вӗҫертсе, тӗртсе янӑ та хӑй вара Nikolas аллинче юлнӑ картуз вырӑнне урӑх картуз туянма лавккана кайнӑ.
«Теперь проводи-ка, брат, меня до лестницы!» — сказал Кирсанов, опять обратясь к Nicolas, и, продолжая по-прежнему обнимать Nicolas, вышел в переднюю и сошел с лестницы, издали напутствуемый умиленными взорами голиафов, и на последней ступеньке отпустил горло Nicolas, отпихнул самого Nicolas и пошел в лавку покупать фуражку вместо той, которая осталась добычею Nicolas.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫакна Nikolas куҫ хупса иличчен ӑнланнӑ та сӑмсине туртса илнӗ — тӗрӗс калать вӑл, тенӗ ӗнтӗ.
Все это постиг Nicolas в одно мгновение ока и сделал помавание носом, что, дескать, он основательно рассуждает.

Кирсанов алӑк патне ҫитсе тухнӑ; голиафсем еннелле ҫаврӑннӑ та: «Тӑрӑр! Алӑк умӗнчех тӑрӑр! Атту ӑна пӑвса вӗлеретӗп. Сирӗлӗр, атту ӑна пӑвса вӗлеретӗп», — тенӗ.
А Кирсанов говорит, обращаясь к появившимся у дверей голиафам: «Стой! а то его задушу. Расступитесь, а то его задушу».

Куҫ хупса иличчен хӗрарӑм ҫари! ҫухӑрса ярать те ҫавӑнтах тӑнсӑр пулса персе анать, Nikolas хӑйӗн аллисене сиккелентерме те пултарайманнине туять, вӗсене Кирсановӑн сылтӑм алли, тимӗр пиҫиххипе ҫыхса лартнӑ пек, аякӗ ҫумне хӗстерсе лартнӑ, Кирсановӑн сулахай алли, ӑна малтан ҫӳҫрен сӗтӗрнӗскер, халӗ карланкӑран ярса тытнӑ, Кирсанов ӑна: «пӑх-ха, епле ҫӑмӑл пӑвса вӗлерме пултаратӑп эпӗ сана», — тенӗ те карланкӑран чӑмӑртанӑ; Nikolas хӑйне пӑвса вӗлерме, чӑнах та, ҫӑмӑллине ӑнланса илнӗ, Кирсанов алли ун карланкине хытах чӑмӑртаман ӗнтӗ, сывлама пулнӑ, анчах ҫапах та карланкӑран тытса тӑнӑ.
Во мгновение ока дама взвизгнула и упала в обморок, а Nicolas постиг, что не может пошевельнуть руками, которые притиснуты к его бокам, как железным поясом, и что притиснуты они правою рукою Кирсанова, и постиг, что левая рука Кирсанова, дернувши его за вихор, уже держит его за горло и что Кирсанов говорит: «Посмотри, как легко мне тебя задушить», — и давнул горло; и Nicolas постиг, что задушить, точно, легко, и рука уже отпустила горло, можно дышать, только все держится за горло.

Витӗр курса вулаканӑм, эпӗ вулакан арҫынпа кӑна калаҫатӑп: вулакан хӗрарӑм хӑй тавҫӑрса илме пӗлнипе йӑлӑхтармасть, мӗншӗн тесен вӑл ытлашши ӑслӑ, ҫавӑнпа эпӗ унпа калаҫмастӑп; кӑна эпӗ яланлӑхах калатӑп: вулакан арҫынсем хушшинче те ухмах мар ҫынсем сахал мар: ку вулакансемпе те калаҫмастӑп эпӗ; анчах вулакансенчен ытларахӑшӗ, вӑл шултра литераторсемпе литературщиксем пурте тенӗ пекех, витӗр куракан ҫынсем, вӗсемпе калаҫма мана яланах кӑмӑллӑ, ҫапла вара, витӗр курса вулакан ҫын калать: ӗҫ мӗн патнелле пынине ӑнланатӑп эпӗ; Вера Павловна пурнӑҫӗнче ҫӗнӗ юрату пуҫланать: ун ҫак юратӑвӗ Кирсанов пулать.
Проницательный читатель, — я объясняюсь только с читателем: читательница слишком умна, чтобы надоедать своей догадливостью, потому я с нею не объясняюсь, говорю это раз навсегда; есть и между читателями немало людей неглупых: с этими читателями я тоже не объясняюсь; но большинство читателей, в том числе почти все литераторы и литературщики, люди проницательные, с которыми мне всегда приятно беседовать, — итак, проницательный читатель говорит: я понимаю, к чему идет дело; в жизни Веры Павловны начинается новый роман; в нем будет играть роль Кирсанов.

Чӑнах та, Кирсанов Лопуховсем патӗнче пачах та тенӗ пек пулма пӑрахни икӗ ҫул ытла ӗнтӗ.
В самом деле Кирсанов уже больше двух лет почти вовсе не бывал у Лопуховых.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Кирсанов ӑна аллинчен тытрӗ те вӑйпа тенӗ пекех ун пӳлӗмне ӑсатса ячӗ.
Кирсанов взял ее за руку и почти силою отвел в ее комнату.

Ҫулла вӗсем кашни уявра тенӗ пекех кимӗсемпе утравсем ҫине ҫӳретчӗҫ.
Летом они почти каждый праздник ездили на лодках на острова.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Сайра хутра аслӑрах хӑнасем те, Лопуховсемпе пӗр ҫулталлисем, пулаҫҫӗ: ытларах вӗсем Лопуховӑн юлташӗсем, Лопухов юлташӗсен пӗлӗшӗсем, ҫамрӑк профессорсем икӗ-виҫӗ ҫын, пурте тенӗ пекех ҫемьесӗр ҫынсем; ҫемьеллӗ ҫынсенчен Мерцаловсем кӑна темелле.
Не очень редко бывают гости и постарше, ровня Лопуховым: большею частью бывшие товарищи Лопухова, знакомые его бывших товарищей, человека два-три молодых профессоров, почти всё люди бессемейные, из семейных людей почти только Мерцаловы.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пуринчен ытларах Мерцалова е унӑн амӑшӗ, хӗрӗ пекех питӗ лайӑх хӗрарӑм, хӑйматлӑх амӑшӗ пулчӗ, Вера Павловна пӗрре те пулмарӗ: вӑл качча тухакан хӗре тумланма та пулӑшрӗ, чиркӗве те ӑсатрӗ, анчах хӑй, ялан тенӗ пекех, хӗр юлташӗ кӑна пулчӗ.
Чаще всего посаженою матерью бывала Мерцалова или ее мать, тоже очень хорошая дама, а Вера Павловна никогда: она и одевала, и провожала невесту в церковь, но только как одна из подруг.

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Мастерской хваттерӗнче пурӑнакан виҫӗ старикпе карчӑксем, пурте тенӗ пекех, кухньӑри ӗҫсемпе хуҫалӑхри ытти ӗҫсене тӳрӗҫ; куншӑн вӗсене, паллах, укҫа тӳлесе тӑчӗҫ.
Почти все старухи и все три старика, жившие в мастерской-квартире, занимались делами по кухне и другим хозяйственным вещам; за это, конечно, считалась им плата.

Пӗр ҫулталӑк ҫурӑ иртнӗ хыҫҫӑн хӗрсем, пурте тенӗ пекех, пӗр пысӑк хваттерте пурӑнма пуҫларӗҫ, апата та пӗр хурантан ҫиме, апат-ҫимӗҫе пысӑк хуҫалӑхсенче хатӗрленӗ пек хатӗрлеме тытӑнчӗҫ.
А года через полтора почти все девушки уже жили на одной большой квартире, имели общий стол, запасались провизиею тем порядком, как делается в больших хозяйствах.

Вера Павловна ҫулталӑка яхӑн яра кун тенӗ пекех мастерскойра ӗҫлерӗ, ӗҫлессе чӑнах та, мӗн чухлӗ ӗҫленине шутласан, пӗртте ыттисенчен кая ӗҫлемерӗ.
Около года Вера Павловна большую часть дня проводила в мастерской и работала действительно не меньше всякой другой по количеству времени.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика