Поиск

Шырав ĕçĕ:

Ӗҫе (тĕпĕ: ӗҫ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Илья Ильич ирхине тӑхӑр сехет тӗлнелле вӑранать, хул хушшине хут пакет хӗстерсе ӗҫе каякан кил хуҫи арӑмӗн пиччӗшне хӳме решетки витӗр курса юлать, вара кофе ӗҫме ларать.
Илья Ильич встанет утром часов в девять, иногда увидит сквозь решетку забора мелькнувший бумажный пакет под мышкой уходящего в должность братца, потом примется за кофе.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ыран вырсарникун, вӑл ӗҫе каймасть.
завтра воскресенье, он в присутствие не пойдет.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ах, Ольга, ҫав ӗҫе тума мӗнле йывӑррине пӗлесчӗ санӑн! — терӗ вӑл.
— Ах, если б ты знала, как это трудно! — говорил он.

— Эсир ыран тепӗр хут килсе пӑхӑр-ха: ыран шӑматкун, вӑл ӗҫе каймасть…
— Вы лучше завтра опять пожалуйте: завтра суббота, они в присутствие не ходят…

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ирхи апатпа канашлу виҫӗ сехетре тин вӗҫленчӗҫ, палатӑна ҫитме ӗлкӗреес ҫук ӗнтӗ, ыран — шӑматкун, департамента кӗртмеҫҫӗ, ҫавӑнпа ку ӗҫе тунтикуна хӑвармалла пулчӗ.
Завтрак и совещание кончились в три часа, в палату идти было поздно, а завтра оказалась суббота — присутствия нет, пришлось отложить до понедельника.

— Ҫавӑнпа эпӗ инкӳ патне кайса ӗҫе пуҫарса ярас терӗм, пӗрремӗш утӑм тӑвас, терӗм.
— Ну, вот я и хотел сделать первый шаг, идти к тетке…

Юрату уявӗ иртсе каять те пӗр канӑҫсӑр пурнӑҫ пуҫланать: палатӑна ҫӳремелле, унтан Обломовкӑна каймалла, ҫурт лартмалла, пӗр-пӗр пуян ушкӑнпа калаҫса татӑлса укҫашӑн саклат хумалла, ҫул тумалла, мужиксен вӗҫӗ-хӗррисӗр тавлашуллӑ ӗҫӗсене пӑхса тухмалла, пур ӗҫе йӗркелемелле… тырӑ вырни… авӑн ҫапни… шут шӑрҫисем шаклатни, приказчиксен канӑҫсӑр сӑнарӗ… дворянсен суйлавӗ… суд ларӑвӗсем…
Поэма минует, и начнется строгая история: палата, потом поездка в Обломовку, постройка дома, заклад в совет, проведение дороги, нескончаемый разбор дел с мужиками, порядок работ, жнитво, умолот, щелканье счетов, заботливое лицо приказчика, дворянские выборы, заседание в суде.

Апла пулсан, эпӗ хам ӗҫе тунӑ.
Так, значит, я сделал свое дело.

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Эпӗ айӑплӑ: манӑн тахҫанах каламаллаччӗ сана, ку ӗҫе… тумалла мар…
— Я виноват: мне давно бы следовало сказать тебе, что это… не делается…

Барон сутлашнӑ, урӑхла каласан, темле чиновнике хутсем ҫыртарнӑ, вӗсене лорнетпа пӑхса вуланӑ, алӑ пуснӑ та ҫав хутсене присутствие пама ҫав чиновникех янӑ, хӑй вара, обществӑри тусӗсем урлӑ ҫав ӗҫе кирлӗ пек тума пулӑшнӑ.
Барон вел процесс, то есть заставлял какого-то чиновника писать бумаги, читал их сквозь лорнетку, подписывал и посылал того же чиновника с ними в присутственные места, а сам связями своими в свете давал этому процессу удовлетворительный ход.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Сасартӑк халӗ, икӗ эрне хушшинчех, Анисья хӑй унран ытларах пултарнине кӑтартрӗ; ҫитменнине тата Анисья ку ӗҫе ачасене е сӗм ухмахсене кӑна туса кӑтартнӑ пекех, питӗ кӑмӑллӑн, лӑпкӑн, кӳрентермелле тӑвать, юлашкинчен тата Захар ҫине пӑхса, йӗрӗннӗ пек пулать.
И вдруг теперь в две недели Анисья доказала ему, что он — хоть брось, и притом она делает это с такой обидной снисходительностью, так тихо, как делают только с детьми или с совершенными дураками, да еще усмехается, глядя на него.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Аллӑ пилӗк ҫул ҫӗр ҫинче «эпӗ пур ӗҫе те лайӑх тӑватӑп, унтан ытла пулма та пултараймасть», — тесе хӑйӗнне хӑй ӗненсех пурӑнатчӗ вӑл.
Пятьдесят пять лет ходил он на белом свете с уверенностью, что все, что он ни делает, иначе и лучше сделано быть не может.

Эпӗ тытӑннӑ ӗҫе пӑрахмастӑп, илтетӗн-и, Илья?
Я не отстану — слышишь, Илья?

— Эсӗ паҫӑр мана: санӑн питӳ ҫутах мар, пӗркеленкӗ терӗн, — калаҫма пуҫларӗ Обломов, сӑмахне малалла тӑсса, — ҫапла, эпӗ ҫемҫешке, тӑхӑнса ҫӗтнӗ сӑхман пекех кивӗ, анчах ку — ҫанталӑка пула мар, ӗҫе пула мар, вуникӗ ҫул хушши ҫутта хам ӑшра хупса усранӑран ҫапла, вӑл тухмалли ҫул шырарӗ, анчах хӑйӗн тӗрмине ҫеҫ ҫунтарса ячӗ, ирӗке тухаймасӑр сӳнчӗ.
— Ты сказал давеча, что у меня лицо не совсем свежо, измято, — продолжал Обломов, — да, я дряблый, ветхий, изношенный кафтан, но не от климата, не от трудов, а от того, что двенадцать лет во мне был заперт свет, который искал выхода, но только жег свою тюрьму, не вырвался на волю и угас.

Акӑ эсӗ ӗҫе пурнӑҫран кӑларса пӑрахрӑн: мӗн евӗрлӗ ӗнтӗ вӑл?
Вон ты выгнал труд из жизни: на что она похожа?

— Санӑн ӗмӗтленнӗ шухӑшусем, «вай пӗтиччен ӗҫлемелле, мӗншӗн тесен иксӗлми ҫӑлкуҫӗсене ӗҫе яма Российӑна алӑсем, пуҫсем кирлӗ (санӑн сӑмахусем); канма канлӗрех пултӑр тесен, ӗҫлемелле, канни — тепӗр пурнӑҫпа, аристократилле, пурнӑҫӑн илемлӗ енӗпе, художниксен тата поэтсен пурнӑҫӗпе пурӑннине пӗлтерет», тенисем те ҫав кӗтесрех выртаҫҫӗ.
— В этом же углу лежат и замыслы твои «служить, пока станет сил, потому что России нужны руки и головы для разработывания неистощимых источников (твои слова); работать, чтоб слаще отдыхать, а отдыхать — значит жить другой, артистической, изящной стороной жизни, жизни художников, поэтов».

Пӗри кашни кун ӗҫе кайса пилӗк сехетчен лармалла пулнишӗн тертленет, тепри вара хӑйӗн ҫакнашкал ырлӑх ҫуккишӗн йывӑррӑн сывлать…
Другой мучится, что осужден ходить каждый день на службу и сидеть до пяти часов, а тот вздыхает тяжко, что нет ему такой благодати…

Апата, вечера — ӗҫе пынӑ пек, хавассӑр, сиввӗн, поварӗпе тата салонӗпе мухтанма, унтан сӑмах май мӑшкӑлласа кулма, пӗрне-пӗри такӑнтарма пуҫтарӑнаҫҫӗ.
Собираются на обед, на вечер, как в должность, без веселья, холодно, чтоб похвастать поваром, салоном, и потом под рукой осмеять, подставить ногу один другому.

Малалла кайман вӑл, ҫине тӑрсах каялла ҫаврӑннӑ, ӗҫе пуҫӑнмалла тесе шутланипе ашшӗ килне таврӑннӑ.
Дальше он не пошел, а упрямо поворотил назад, решив, что надо делать дело, и возвратился к отцу.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унта, пусмӑрлӑха сирсе пӑрахнӑ пекех ӗҫе сирсе яраҫҫӗ; унта улпут шурӑмпуҫпе пӗрле тӑмасть, фабрикӑсем тӑрӑх ҫӳресе ҫупа сӗрнӗ урапасемпе пружинӑсем таврашӗнче пулмасть.
Там сбывают с плеч работу, как иго; там барин не встает с зарей и не ходит по фабрикам около намазанных салом и маслом колес и пружин.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика