Поиск

Шырав ĕçĕ:

пач сăмах пирĕн базăра пур.

пач (тĕпĕ: пач) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ӑҫта-тӑр, ӑҫтине эпӗ пӗлместӗп, урӑхла, пач урӑхла ҫынсем пурӑнаҫҫӗ, пурнӑҫӗ вара вӗсен ҫав тери тулӑх, ҫав тери савӑнӑҫлӑ, чӑн-чӑнниех.
Где-то, я не знаю где, живут совсем, совсем другие люди, и жизнь у них такая полная, такая радостная, такая настоящая.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Раиса калаҫнине вӑл татӑкӑн-кӗсӗкӗн ҫех илткелерӗ, сӑмахӗсене пач ӑнланмарӗ.
Он слышал слова Раисы только урывками и не понимал их.

Акӑ, каччи еннелле пач та пӑхман, урисене аран ҫеҫ куҫаркалакан, ним хускалман хулпуҫҫиллӗ, кӳренчӗк те шартламас сӑнлӑ Тальман мӑнаҫлӑн юхса-шуса иртрӗ, унпа юнашар хаваслӑ Епифанов качака таки пеклӗн сиккелерӗ.
Вот проплыла, не глядя на своего кавалера, едва перебирая ногами, с неподвижными плечами и с обиженным видом суровой недотроги величественная Тальман и рядом с ней веселый, скачущий козлом Епифанов.

Нивушлӗ сире хамӑр ытла йӗрӗнӗҫ, ытла ирсӗрле хӑтланнӑ текен шухӑш хӑратмасть, эпир пӗр-пӗрин ытамне нимӗнле юратусӑр, кичемлӗхе пула, йӑпанассишӗн кӑна, мӗн унта, пач кӑсӑкланмасӑрах та-ха, кӗрсе ӳкрӗмӗр-ҫке, мӗнле калас… горничнӑйсем уявсенче хӗвелҫаврӑнӑш кишӗкленӗ евӗр ҫеҫ.
Неужели вас не ужасает мысль, как гадки мы были с вами оба, принадлежа друг другу без любви, от скуки, для развлечения, даже без любопытства, а так… как горничные в праздники грызут подсолнышки.

Анчах Раиса, суяс тӗлӗшпе яланах хастар пулнӑскер, пач та ҫухалса тӑмарӗ: — Юрий Алексеевич ҫаплах философилет акӑ, — терӗ шанӑҫлӑ сӗмсӗрлӗхпе.
Но Раиса сказала с той наглой уверенностью, которую она всегда проявляла во лжи: — Юрий Алексеевич все философствует.

Эсир вара, юлашки хашлатакана та пулин ҫухатас марччӗ тесе, сивӗскер, пач хӗрӳсӗрскер, хӑвӑрӑн килӗрти тивӗҫӗрсене те, хӑвӑрӑн мӑшӑрлӑх алтарӗн чыслӑх-сӑваплӑхне те, чӳк парни пеклӗн ҫех хурса, пӗр шеллеме тытатӑр та таптатӑр.
И для того чтобы не потерять последнего вздыхателя, вы, холодная, бесстрастная, приносите в жертву и ваши семейные обязанности, и вашу верность супружескому алтарю.

Маларах ҫак хӗрарӑмпа ҫывӑххӑн пулнӑ-ҫке-ха, ӳт-тир таранчченех, халӗ ҫавна аса илчӗ те, ӑна темиҫе уйӑх тӑтӑшшӑн ҫӑвӑнман та кӗпе-йӗмне пач улӑштармасӑр пурӑннӑ пекех туйӑнса кайрӗ.
И от мысли о прежней физической близости с этой женщиной у него было такое ощущение, точно он не мылся несколько месяцев и не переменял белья.

Анчах карт е бильярд пӳлӗмӗнче, вылякансен ҫурӑмӗ хыҫӗнче, е столовӑйра, ӗҫкӗ-ҫикӗ уйрӑмах хӗрсе кайнӑ вӑхӑтсенче, юпа пек хытса ирттересси уншӑн, — ыттисемшӗн ку пач ӑнланмалла мар, — питех те пысӑк киленӗҫ.
Но ему доставляло странное, непонятное другим удовольствие торчать в карточной, или в бильярдной комнате за спинами игроков, или в столовой, когда там особенно кутили.

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Подпоручикӑн хушамачӗ — Ромашов, пач та Шишкин мар!
Подпоручика фамилия — Ромашов, а совсем не Шишкин!..

VII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Кӳренӳ туйӑмӗ унӑн иртсе кайнӑччӗ, анчах ӑна пач та ҫӑмӑл марччӗ.
Чувство обиды у него прошло, но ему не было легче.

— Фу, шуйттан… мӗнлерех кӳренӗҫлӗ эсир… — пӑлханчӑклӑн хыпкаланса, пукан ҫине кӑтартать те пач кӗтмен ҫӗртенех тӳрккесле ӑшӑлӑхпа калать ӑна Шульгович.
Шульгович суетливо показывал ему на стул и говорил с неожиданной грубоватой лаской: — Фу, черт… какой же вы обидчивый…

Ытла та тискер тӗттӗмпе шӑплӑх чикки йӑтӑнса ҫитрӗ — ним шухӑшсӑр, нимӗнле кӑмӑл-тӗллевсӗр, тулашри нимле курӑмлӑхсӑр, ӑҫтан та пач ҫук евӗр хутлӑх, унта пурӗ те пӗртен-пӗр ӗненӳ ҫеҫ — халех ак, ҫак минутрах, мӗн-тӗр тивӗҫсӗрри, тӳрлетмелле марри, ҫав тери усал япала пулма пултарассине шантаракан хӑрушӑ ӗненӳ.
Наступил промежуток чудовищной темноты и тишины — без мыслей, без воли, без всяких внешних впечатлений, почти без сознания, кроме одного страшного убеждения, что сейчас, вот сию минуту, произойдет что-то нелепое, непоправимое, ужасное.

Явӑл патне-с, явӑл патне-с. Ыр сунатӑп-с. Малти пӳлӗме йӑлт хӗремесленсе кайнӑ, сӑмсипе тӑнлавӗсем ҫинче пӑчӑр-пӑчӑр тар пӗрчисемлӗ, именсе, пач улшӑнса ларнӑ питлӗ, пӗчӗк пӳллӗ Световидов капитан тухса тӑчӗ.
К черту-с, к черту-с. Мое почте ни е-с!.. В переднюю вышел, весь красный, с каплями на носу и на висках и с перевернутым, смущенным лицом, маленький капитан Световидов.

Сӑмахсене уйӑрма ҫук, анчах ҫилӗ кӗмсӗртетӗвӗ тӑрӑх пӑхсан, полковник кама-тӑр пач та чакман хаярлӑхпа ҫине тӑрсах пӑшӑхлантарнине ҫӑмӑллӑнах тавҫӑрма пулать.
Слов не было слышно, но по сердитым раскатистым интонациям можно было догадаться, что полковник кого-то распекает с настойчивым и непреклонным гневом.

Ромашов, адъютанта тӑвӑрлас мар тесе, евӗклӗхшӗн, хӑяккӑнтарах пыма тӑрӑшрӗ, анчах лешӗ ҫакна пач та асӑрхамарӗ темелле.
Ромашов из вежливости старался держаться боком, чтобы не теснить адъютанта, а тот как будто вовсе не замечал этого.

Халиччен вӑл кунашкал нихӑҫан та хӑтланманччӗ-ха, анчах Шурочка, йӗкӗтре пач кӗтмен ҫӗртенех ӗрӗхсе ҫӗкленнӗ хавха хастарлӑхне парӑнчӗ тейӗн, ӑна-кӑна ӑс-тӑна хывмасӑр, каччӑ чуптӑвӗсене ним чухлӗ те хирӗҫлемерӗ, ун ҫине именчӗкрех тӗлӗнӳпе кулса ҫеҫ пӑхса тӑчӗ.
Он никогда не делал этого раньше, но она бессознательно, точно подчиняясь той волне восторженной отваги, которая так внезапно взмыла в нем, не противилась его поцелуям и только глядела на него со смущенным удивлением и улыбаясь.

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Акӑ — ман умра ҫӗр салтак тӑрать, эпӗ вӗсене кӑшкӑратӑп: «Пуҫсене — сылтӑмалла?» — ҫав ҫӗр ҫын вара, вӗсенчен кашнийӗнех хӑйӗн Эпӗ пур, манра тата вӗсем темле юта, пач юта, Эпӗ мара кураҫҫӗ, — ҫавсем вара ҫийӗнчех пуҫӗсене сылтӑмалла пӑраҫҫӗ.
Вот — стоят передо мной сто солдат, я кричу им: «Глаза направо\!» — и сто человек, из которых у каждого есть свое Я и которые во мне видят что-то чужое, постороннее, не Я, — они все сразу поворачивают головы направо.

Пӗри малтан пӗӗккисене йӑтнӑ, унтан пысӑккисемпе аппаланма пуҫланӑ, юлашки чулӗсене вара вырӑнне те илсе ҫитереймен; тепри пач урӑхла майлӑ тунӑ та хӑйӗн ӗҫне чип-чиперех вӗҫленӗ.
Один носил сначала мелкие, а потом приступил к тяжелым и последних камней уже не мог дотащить; другой же поступил наоборот и кончил свою работу благополучно.

Ансат чӑнлӑх, каларӑш, пуриншӗн те паллӑ терӗш, — ун тупсӑмне вӑл тахҫанах ӗнтӗ илте-илте хӑнӑхнӑ, — ҫаксем шалти, темле пач кӗтмен ҫуталупа ҫиҫсе хӗмленеҫҫӗ те сасартӑках философилле тарӑн пӗлтерӗшлӗ пулса тӑраҫҫӗ, ун пек чух вара ҫавсене пурне те пӗрремӗш хут илтнӗн, вӗсене пӗтӗмпех хӑй уҫнӑн туйӑна-туйӑна каять.
Простая истина, поговорка, общеизвестное изречение, смысл которого он давно уже механически знал, вдруг благодаря какому-то внезапному внутреннему освещению приобретали глубокое философское значение, и тогда ему казалось, что он впервые их слышит, почти сам открыл их.

Кунта пач та айӑплассинчен хӑрани марччӗ, паллах ӗнтӗ, тӳркӑмӑллӑхпа ӳкӗнӳ те марччӗ ку, шӑп та шай «куҫ пӑвни» хӑйччӗ, ҫитӗннисем тӑвакан ҫав тери мӑнаҫлӑ та тавҫӑрса пӗтерме ҫукла хӑтланусен умӗнчи тӗшмӗшле сехӗрленӳ евӗрскер, ютшӑнчӑк, тискер кайӑкла ҫын шаманӑн асамлӑ ҫаврашки умӗнче хисеплӗн чӗтӗресе тӑнӑ чухнехи пекскер.
Здесь был не страх наказания, и, конечно, не добросовестность и не раскаяние, а именно гипноз, нечто вроде суеверного страха перед могущественными и непостижимыми действиями взрослых, нечто вроде почтительного ужаса дикаря перед магическим кругом шамана.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика