Поиск

Шырав ĕçĕ:

темӗн (тĕпĕ: те) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӗри те ҫӗнӗлӗх марччӗ кусем Олеҫҫӑшӑн, унашкалсене темӗн чухлӗ каланӑ ӗнтӗ эпӗ ӑна, анчах ку хутӗнче пач итлесшӗн те пулмарӗ вӑл мана.
Все это было уже не ново Олесе в моем толковании, но на этот раз она даже и слушать меня не стала.

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Ҫуллахи чечекленекен ырӑ юрату йӑлтах сӳрӗкленнӗ пек, ӑна чечекленме темӗн ҫитеймен пирки вӑл шупкаланса пынӑ пек туйӑнать.
И вся эта летняя, цветущая поэма любви как будто остановилась, пошла ленивее, как будто не хватило в ней содержания.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл йывӑҫсем ҫинелле темӗн шухӑшласа пӑхрӗ.
Взгляд ее задумчиво блуждал по деревьям.

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ҫук, эсӗ темӗн ҫинчен шухӑшлатӑн пулас?
— Нет, у тебя что-то есть на уме?

Эхер те Ольгӑн тепӗр чухне Обломов пирки, хӑй ӑна юратни пирки шухӑшламалла пулса тухсан, ҫак юратуран чӗрере пушӑ вырӑн тата пушӑ вӑхӑт юлнӑ пулсан, эхер те унӑн ыйтӑвӗсем ҫине ответ пама Обломов пуҫӗнче тулли те яланах хатӗр ответсем пулмасан, Ольгӑн кӑмӑлӗ чӗннине хирӗҫ Обломовӑн кӑмӑлӗ шарламасан, Ольгӑн хавхаланӑвӗ, пурнӑҫшӑн ҫуннине хирӗҫ вӑл ним тумасӑр, хӗрӳ туйӑмпа ҫеҫ хирӗҫ пӑхсан, Ольга йывӑр шухӑша путать; темӗн сивӗскер, ҫӗлен пек, унӑн чӗрине шуса кӗрет, ӑна ӗмӗтсенчен вӑратать, вара юратӑвӑн ӑшӑ та халапри пек тӗнчи темле кӗрхи кун евӗрлӗ пулса тӑрать, — ун чухне пур япаласем те сӑрӑ тӗслӗн курӑннӑн туйӑнаҫҫӗ.
Если Ольге приходилось иногда раздумываться над Обломовым, над своей любовью к нему, если от этой любви оставалось праздное время и праздное место в сердце, если вопросы ее не все находили полный и всегда готовый ответ в его голове и воля его молчала на призыв ее воли, и на ее бодрость и трепетанье жизни он отвечал только неподвижно-страстным взглядом, — она впадала в тягостную задумчивость: что-то холодное, как змея, вползало в сердце, отрезвляло ее от мечты, и теплый, сказочный мир любви превращался в какой-то осенний день, когда все предметы кажутся в сером цвете.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов хӑйӗн ҫамрӑк ӗмӗрне пурне те пӗлекен, пурнӑҫӑн пур ыйтӑвӗсене те тахҫанах татса панӑ, ҫамрӑксене ӑслӑн тӗпчесе вӗреннӗ ҫынсем хушшинче пурӑннӑ пулсан та, туслӑха, юратӑва, ҫынсен чысне ӗненни унӑн чӗринче ӑшӑнса тӑнӑ, ҫынсем пирки мӗн чухлӗ йӑнӑшнӑ пулсан та тата темӗн чухлӗ йӑнӑшсан та вӑл чӗрипе тертленнӗ, унӑн ырлӑхпа ӗненӳ никӗсӗ пӗр хутчен те пӑсӑлман.
Обломов хотя и прожил молодость в кругу всезнающей, давно решившей все жизненные вопросы, ни во что не верующей и все холодно, мудро анализирующей молодежи, но в душе у него теплилась вера в дружбу, в любовь, в людскую честь, и сколько ни ошибался он в людях, сколько бы ни ошибся еще, страдало его сердце, но ни разу не пошатнулось основание добра и веры в него.

Ольгӑна йывӑрлӑх пусса илет, кӑкӑрне темӗн хӗсет, пӑшӑрхантарать.
Ей становится тяжело, что-то давит грудь, беспокоит.

Акӑ ҫакӑнта… аллӑра парӑр-ха, темӗн кансӗрлет, тем йывӑрскер выртнӑн туйӑнать, чул евӗр, тарӑн тинӗсре пулнӑ пек, ҫав вӑхӑтрах, тӗлӗнмелле, хуйхӑ чухне те, телей чухне те ӑшчикре пӗр туйӑм: йывӑр, сывлама та кансӗр, йӗрес килет!
Вот здесь… дайте руку, что-то мешает, как будто лежит что-нибудь тяжелое, точно камень, как бывает в глубоком горе, а между тем, странно, и в горе и в счастье, в организме один и тот же процесс: тяжело, почти больно дышать, хочется плакать!

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл ӗмӗтсен тыткӑнне лекмерӗ, ӑнсӑртран ҫулҫӑ чӗтренине, каҫхи курӑнусене, ҫӗрле такам унӑн хӑлхи патне пӗшкӗнсе уҫӑмсӑррӑн, ӑнланмалла мар, темӗн каланӑ пек, вӑрттӑн пӑшӑлтатнине парӑнмарӗ.
Она не вдалась в мечтательность, не покорилась внезапному трепету листьев, ночным видениям, таинственному шепоту, когда как будто кто-то ночью наклонится над ее ухом и скажет что-то неясное и непонятное.

Тӗлӗкре те хӑйне майлӑ пурнӑҫ пуҫланчӗ: вӗсем темле курӑнусемпе, сӑнарсемпе тулчӗҫ, вӑл тепӗр чухне вӗсемпе сасӑпах калаҫрӗ, вӗсем ӑна темскер каласа параҫҫӗ, анчах питӗ уҫӑмсӑр, вӑл ӑнланса илеймест, вӗсемпе калаҫма, вӗсенчен ыйтма тӑрӑшать, хӑй те уҫамсӑррӑн темӗн калать.
В снах тоже появилась своя жизнь: они населились какими-то видениями, образами, с которыми она иногда говорила вслух… они что-то ей рассказывают, но так неясно, что она не поймет, силится говорить с ними, спросить, и тоже говорит что-то непонятное.

Кайӑксем халь мар чӑрӑлтатса чӗвӗлтетеҫҫӗ, яланах пӗр-пӗринпе темӗн калаҫаҫҫӗ иккен; йӗри-тавралӑх пӗтӗмпех калаҫать, унӑн шухӑш-кӑмӑлӗ мӗнле пулнипе килӗшсе тӑрать; чечек сарӑлать, Ольгӑна вара вӑл сывланине илтнӗ пек туйӑнать.
Птицы не просто трещат и щебечут, а все что-то говорят между собой; и все говорит вокруг, все отвечает ее настроению; цветок распускается, и она слышит будто его дыхание.

Обломовӑн каллех чӗри ыратса кайрӗ; каллех унта темӗн ытлашши пулнӑ пек туйӑнчӗ ӑна; Ольга ачашшӑн та интересленсе пӑхни ӑна ҫунтарма пуҫларӗ.
Опять у него мурашки поползли по сердцу; опять что-то лишнее оказалось там; опять ее ласковый и любопытный взгляд стал жечь его.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ҫавнашкал хӗрарӑмсен еркӗнӗсем пур, — тет вӑл, — тата чӑрмавӗ те нумай: тухтӑрсем чӗнмелле, курортсене ӑсатмалла, темӗн тӗрлӗ тӗлӗнмелле япаласем кирлӗ.
— У таких женщин любовники есть, — говорил он, — да и хлопот много: доктора, воды и пропасть разных причуд.

Вӑл шухӑшӗсене йӗркелесе ӗлкӗреймест: кайӑк ушкӑнӗ пекех вӗҫсе ҫӗкленчӗҫ вӗсем, чӗри патӗнче вара, сулахай аякра, темӗн ыратнӑ пек.
Он не успевает ловить мыслей: точно стая птиц, порхнули они, а у сердца, в левом боку, как будто болит.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл, чӑнах та, куҫ илмесӗр пӑхрӗ, Ольга сӑмахӗсене илтмерӗ, хӑй ӑшӗнче мӗн пулса иртнине шарламасӑр тӗрӗслерӗ; пуҫне аллипе перӗнсе пӑхрӗ, унта та темӗн пӑлханать, питӗ хӑвӑрттӑн ыткӑнать.
Он в самом деле все глядел и не слыхал ее слов и молча поверял, что в нем делается; дотронулся до головы — там тоже что-то волнуется, несется с быстротой.

Эпӗ кунта темӗн ытлашшине туятӑп, ку манӑн пулманччӗ пулас…
Тут я чувствую что-то лишнее, чего, кажется, не было…

«Ҫапла, мана унран темӗн кирлӗ, — шухӑшларӗ Обломов, — унран мана темӗн япала куҫать. Чӗре патӗнче, акӑ ҫакӑнта, вӗреме, тапма пуҫланӑ пек…
«Да, я что-то добываю из нее, — думал он, — из нее что-то переходит в меня. У сердца, вот здесь, начинает будто кипеть и биться…

Куҫхаршийӗсем унӑн куҫӗсене илем парса тӑраҫҫӗ; вӗсем пӗкӗ пек авӑнчӑк мар, пӳрнепе чӗпӗтсе пӗтернӗ ҫип пек, куҫ тавра ҫинҫе йӗрпе ҫаврӑнса тӑмаҫҫӗ — ҫук, ун куҫхаршийӗсем сарӑ, кӑпӑшка та икӗ тӳрӗ йӑрӑм пек, сайра хутра ҫеҫ вӗсем пӗр виҫере пулаҫҫӗ; пӗри тепринчен кӑшт ҫӳлӗрех, ҫавна пула куҫхарши айӗнче пӗр пӗркеленчӗк йӗр пур, ҫав йӗр темӗн каланӑ пек, унта шухӑш пулнӑ пек туйӑнать.
Брови придавали особенную красоту глазам: они не были дугообразны, не округляли глаз двумя тоненькими, нащипанными пальцем ниточками — нет, это были две русые, пушистые, почти прямые полоски, которые редко лежали симметрично: одна на линию была выше другой, от этого над бровью лежала маленькая складка, в которой как будто что-то говорило, будто там покоилась мысль.

— Нихӑшӗ те уҫҫӑн, лӑпкӑн пӑхмасть, — сӑмахне малалла тӑсрӗ Обломов, — пӗри тепринчен темле тертлентерекен пӑшӑрханупа, кичемлӗхпе чирлеҫҫӗ, ним йӗркесӗр темӗн шыраҫҫӗ.
— Ни у кого ясного, покойного взгляда, — продолжал Обломов, — все заражаются друг от друга какой-нибудь мучительной заботой, тоской, болезненно чего-то ищут.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Амӑшӗ вара темӗн те пӗр шухӑшласа кӑларма тытӑнать.
И мать давала волю своей необузданной фантазии.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика