Поиск

Шырав ĕçĕ:

Таса сăмах пирĕн базăра пур.

Таса (тĕпĕ: таса) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Арҫынсем ҫавнашкал айвансенчен кулаҫҫӗ, анчах хӗрарӑмсем вӗсене тӑруках пӗлеҫҫӗ; таса та айӑпсӑр хӗрарӑмсем — хӗрхеннипе вӗсене юратаҫҫӗ; пӑсӑлнисем — пӑсӑкран хӑтӑлас тесе, вӗсемпе ҫывӑх пуласшӑн ҫунаҫҫӗ.
Мужчины смеются над такими чудаками, но женщины сразу узнают их; чистые, целомудренные женщины любят их — по сочувствию; испорченные ищут сближения с ними — чтоб освежиться от порчи.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольгӑн, утнӑ май, сӑнӗ улшӑнса пычӗ, сайран та лӑпкӑн сывлама пуҫларӗ те каллех виҫеллӗ утӑмсемпе утса кайрӗ; Хӑй каланӑ «нихҫан та» Обломовшӑн таса тивӗҫлӗх пулнине курчӗ вӑл, ҫавӑнпа та унӑн капланса килнӗ ҫилли хуллен-хулленех сӳрӗлчӗ, вӑл Обломова хӗрхенме пуҫларӗ.
По мере того как она шла, лицо ее прояснялось, дыхание становилось реже и покойнее, и она опять пошла ровным шагом; она видела, как свято ее «никогда» для Обломова, и порыв гнева мало-помалу утихал и уступал место сожалению.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Виҫҫӗмӗшӗнчен, акӑ ҫакӑншӑн: ҫав ҫырура сирӗн ачашлӑх, асӑрханулӑх, маншӑн тӑрӑшни, ман телейшӗн шикленни, сирӗн таса кӑмӑл…
— В-третьих, потому, что в письме этом, как в зеркале, видна ваша нежность, ваша осторожность, забота обо мне, боязнь за мое счастье, ваша чистая совесть…

— Манӑн алӑсем таса, — хирӗҫ чӗнчӗ Захар, айккинелле пӑхса.
— У меня руки чисты, — отозвался Захар, глядя в сторону.

Пирӗн пурнӑҫри ҫак кӗске самант ман чӗрере яланлӑхах ҫав тери таса та пылак асаилӳсем хӑварать, эпӗ унпа хамӑн пысӑк хуйхӑма кӑштах лӑплантарӑп, ӗлӗкхи пек ыйха путасран мана ҫакӑ та ҫителӗклӗ пулӗ, сире вара, сиен кӳмесӗр, малашнехи виҫеллӗ пурнӑҫӑрта ҫул кӑтартса пырӗ.
В своей глубокой тоске немного утешаюсь тем, что этот коротенький эпизод нашей жизни мне оставит навсегда такое чистое, благоуханное воспоминание, что одного его довольно будет, чтоб не погрузиться в прежний сон души, а вам, не принеся вреда, послужит руководством в будущей, нормальной любви.

Тен, сирӗн пит-куҫӑр ҫинче хуйхӑ палӑрнӑ пулӗччӗ (сире манпа кичем пулман тени тӗрӗс пулсан), е эсир, манӑн ырӑ ӗмӗтсене ӑнланса илеймесӗр, кӳреннӗ пулӑттӑр: ӑна та, кӑна та тӳссе ирттереймен пулӑттӑм та, каллех урӑххи ҫинчен калаҫу пуҫарнӑ пулӑттӑм, ун чухне вара таса ӗмӗтсем пӗтӗмӗшпех пӗтсе, ыран тӗл пулма калаҫса татӑлнипе вӗҫленнӗ пулӗччӗҫ.
Может быть, на лице вашем выразилась бы печаль (если правда, что вам нескучно было со мной), или вы, не поняв моих добрых намерений, оскорбились бы: ни того, ни другого я не перенесу, заговорю опять не то, и честные намерения разлетятся в прах и кончатся уговором видеться на другой день.

Эпӗ хам ҫинчен ҫеҫ калатӑп — хама хам юратнӑран мар, мӗншӗн тесен эпӗ тарӑн ҫырман тӗпӗнче выртнӑ чухне эсир вара, таса ангел пек, ҫӳлтен вӗҫсе иртӗр, пӗлместӗп, унталла пӑхса илме кӑмӑлӑр пулӗ-ши сирӗн.
Я говорю только о себе — не из эгоизма, а потому, что, когда я буду лежать на дне этой пропасти, вы всё будете, как чистый ангел, летать высоко, и не знаю, захотите ли бросить в нее взгляд.

Ольга хӑй ӑшӗнче пытарма пултарайман туйӑмсене хальхи вӑхӑтра сӑнарланӑ тӗссемпе витнӗн, вӗсем ҫутҫанталӑкра улшӑнмасӑр тӑрасса ӗненнӗ тата таса кӑмӑллӑ та ним шухӑшсӑр юрама тӑрӑшса, хӑй тусӗн куҫӗ умне капӑр тумпа тухса тӑма васканӑ.
Она одевала излияние сердца в те краски, какими горело ее воображение в настоящий момент, и веровала, что они верны природе, и спешила в невинном и бессознательном кокетстве явиться в прекрасном уборе перед глазами своего друга.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов листасене пӳрнепе ҫӗтсе тухрӗ: листа хӗррисем чӗнтӗрленсе юлчӗҫ, кӗнеки ҫыннӑн, Штольцӑн, пулнӑ-мӗн: хӑй вӑл кӗнекесене питӗ тирпейлӗ те таса тыткалать, мӗн те пулин йӗркесӗр пулас пулсан, тур ҫырлах анчах!
Обломов разорвал листы пальцем: от этого по краям листа образовались фестоны, а книга чужая, Штольца, у которого заведен такой строгий и скучный порядок, особенно насчет книг, что не приведи Бог!

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга ҫав тери таса, ҫав тери тӗрӗс юрларӗ, ҫавӑнпа пӗрлех ҫав тери… ҫав тери… ҫынсем ыйтнӑран ҫеҫ юрлакан ытти хӗрсем евӗр, хавхаланмасӑр юрларӗ.
Она пела так чисто, так правильно и вместе так… так… как поют все девицы, когда их просят спеть в обществе: без увлечения.

Вӑл ҫамрӑк, таса чӗрери именчӗк туйӑма сирсе яма пултарнӑ; турат ҫине асӑрхануллӑ, ҫӑмӑл ларакан кайӑка ҫапла ют сасӑ, кӑштӑртатни хӑратса тӑрать.
Он мог спугнуть чувство, которое стучится в молодое, девственное сердце робко, садится осторожно и легко, как птичка на ветку: посторонний звук, шорох — и оно улетит.

Штольц Обломова ҫак ҫемьепе акӑ мӗншӗн паллаштарчӗ: кунта пур йӗрке те ҫирӗп, кунта апат хыҫҫӑн ҫывӑрса илме мар, пӗр урине теприн ҫине хурса ларма та юрамасть, яланах таса тумланас пулать, мӗн калаҫнине астуса юлас пулать — пӗр сӑмахпа каласан, тӗлӗрсе кайма та йӗркерен тухма та юрамасть, кунта пӗрмай хальхи пурнӑҫ ҫинчен хавхалануллӑ калаҫу пырать.
Последний хотел познакомить своего приятеля в таком доме, где все было немного чопорно, где не только не предложат соснуть после обеда, но где даже неудобно класть ногу на ногу, где надо быть свежеодетым, помнить, о чем говоришь, — словом, нельзя ни задремать, ни опуститься, и где постоянно шел живой, современный разговор.

— Ҫав ҫамрӑк, таса хӗр!
— Это молодое, свежее создание!

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пӗр уйӑха яхӑн ҫапла ыр курса пурӑнчӗ вӑл: пӳлӗмсенче таса, улпут мӑкӑртатмасть, «мӗскӗн сӑмахсем» каламасть, Захар вара нимӗн те тумасть.
Так блаженствовал он с месяц: в комнатах чисто, барин не ворчит, «жалких слов» не говорит, и он, Захар, ничего не делает.

— Пӳлӗмсенче таса пулнине юрататӑр-и эсир? — ыйтрӗ Ольга, Обломов ҫине чеен пӑхкаласа.
— А вы любите, чтоб в комнатах чисто было? — спросила она, лукаво поглядывая на него.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Сӑмахсенчен, сасӑсенчен, хӗрӗн ҫак таса та вӑйлӑ сассинчен нервсем чӗтрерӗҫ, куҫсем ҫулӑмланчӗҫ те куҫҫулӗсемпе шывланчӗҫ.
От слов, от звуков, от этого чистого, сильного девического голоса билось сердце, дрожали нервы, глаза искрились и заплывали слезами.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Манӑн тӑвӑлла кунсем те, хытӑ пӑлханнисем те пулман вӗт: эпӗ нимӗн те ҫухатман; манӑн совеҫе нимӗнле йывӑрлӑх та пусса тӑмасть, вӑл кӗленче пекех таса; нимӗнле хуйхӑ та манӑн мӑнаҫлӑха пӑчлантарман, апла пулсан та, темшӗн пӗтӗмпех пӗтсе пыратӑп!
Ведь ни бурь, ни потрясений не было у меня; не терял я ничего; никакое ярмо не тяготит моей совести: она чиста, как стекло; никакой удар не убил во мне самолюбия, а так, Бог знает отчего, все пропадает!

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫак ачалла таса чӗре ӑшне кам ӑнсӑртран, е юриех кӗрсе пӑхнӑ — кичем пулнӑ-и вӑл, усал-и — ун майлӑ пулмасӑр, е пӗр-пӗринпе ҫывхарма мӗн те пулин кансӗрлесен, унпа ырӑ та ҫирӗп ӑспа та пулин ҫывхармасӑр тӑма пултарайман.
Кто только случайно и умышленно заглядывал в эту светлую, детскую душу — будь он мрачен, зол, — он уже не мог отказать ему во взаимности или, если обстоятельства мешали сближению, то хоть в доброй и прочной памяти.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Тата ача чухнехи вӑхӑтпа шкул — ҫак икӗ вӑйлӑ пружина, унтан Обломовсен ҫемйинче вырӑссем нимӗҫ ачине чӗререн савса ачашлани, кайран вӑл Обломовран вӑй-халӗпе те, йӑла тӗлӗшпе те вӑйлӑ пулни вӗсене пӗр-пӗринпе ҫывхартнӑ; кунсӑр пуҫне, пуринчен ытларах, Обломовӑн чӗри таса, ҫутӑ та ырӑ пулнӑ, мӗн лайӑх, мӗн тин ҫеҫ уҫӑлса хӑйне палӑртать, чее мар, яланах ӗненекен ахаль чӗрене хирӗҫ чӗнет, вӑл ҫаксене пурне те юратнӑ.
Притом их связывало детство и школа — две сильные пружины, потом русские, добрые, жирные ласки, обильно расточаемые в семействе Обломова на немецкого мальчика, потом роль сильного, которую Штольц занимал при Обломове и в физическом и в нравственном отношении, а наконец, и более всего, в основании натуры Обломова лежало чистое, светлое и доброе начало, исполненное глубокой симпатии ко всему, что хорошо и что только отверзалось и откликалось на зов этого простого, нехитрого, вечно доверчивого сердца.

Ывӑлӗ хура ӗҫпе пурнакан ҫыннӑн; бюргерӑн, ывӑлӗ пулсан та, улпут пуласса ӗмӗтленнӗ; Андрей епле пулсан та, вырӑс дворянкин ывӑлӗ, епле пулсан та, вӑл — шурӑ, кӗрнеклӗ ача, ҫав тери пӗчӗк ал-ураллӑ, чипер сӑн-питлӗ, таса та шухӑ куҫлӑ; ун пеккисене амӑшӗ пуян вырӑс патӗнче, ӑна та ют патшалӑхра, паллах ӗнтӗ, нимӗҫсем патӗнче мар, нумай курнӑ.
А в сыне ей мерещился идеал барина, хотя выскочки, из черного тела, от отца бюргера, но все-таки сына русской дворянки, все-таки беленького, прекрасно сложенного мальчика, с такими маленькими руками и ногами, с чистым лицом, с ясным, бойким взглядом, такого, на каких она нагляделась в русском богатом доме, и тоже за границею, конечно, не у немцев.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика