Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Таса сăмах пирĕн базăра пур.
Таса (тĕпĕ: таса) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.
Сире кунта Таса эрнери камит мар.

Здесь вам не балаган на святой неделе.

X // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Хусканусене таса тунӑ пул мана, эсреметӗн хыпса ҫӑтас пуҫӗ!

Делай у меня движения чисто, матери твоей черт!

X // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Пӗр чӗрӗ сӑмах, таса савнӑҫӑн пӗр саманчӗ ҫех пулинччӗ хуть, ҫук вӗт, пурӗ те ниме тӑман аскӑнла ҫыхӑну, ӳсӗр-пӳсӗрлӗх, тунсӑх лачаки те службӑн вӗлерсе пӑрахасла пӗрешкеллехӗ кӑна.

Эта развратная и ненужная связь, пьянство, тоска, убийственное однообразие службы, и хоть бы одно живое слово, хоть бы один момент чистой радости.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫӳп-ҫап шӑтӑкне эпир иксӗмӗр те хамӑр ирӗкпелен лакрӑмӑр, текех ӗнтӗ эпӗ, туйсах тӑратӑп, нихӑҫан та лайӑх, таса юратупа юратма хӑю ҫитереймӗп.

Мы оба добровольно влезли в помойную яму, и я чувствую, что теперь я не посмею никогда полюбить хорошей, свежей любовью.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Сирӗншӗн эпӗ нимӗн шеллемен, таса, тӳрӗ чунлӑ хӗрарӑм мӗн пама пултарнине пӗтӗмпех сире панӑ…

Я пожертвовала для вас всем, отдала вам все, что может отдать честная женщина…

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Раиса Александровнӑпа вӗсем ҫурмалла экипаж илнӗ, ну вара, ӑнланӑр, тӑванӑм, мана калаҫҫӗ: «Аттусем санӑн таса мар, теҫҫӗ, эс пирӗн платьесене пӑсса, вараласа пӗтеретӗн».

Они с Раисой Александровной пополам взяли экипаж, ну и, понимаете, голубчик, говорят мне: «У тебя, говорят, сапожища грязные, ты нам платья испортишь».

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Офицерсен пухӑвӗ глаголь евӗр лартнӑ, пӗр хутлӑ, пысӑках мар ҫурта йышӑннӑ: ун вӑрӑм енче, урама тӑрӑхлинче, ташӑ залипе хӑналанмалли пӳлӗм, кӗскинче, пылчӑклӑ, таса мар картишнелле тӑсӑлса кӗнинче, — столовӑй, кухня тата килен-каян офицерсем валли «номерсем».

Офицерское собрание занимало небольшой одноэтажный домик, который был расположен глаголем: в длинной стороне, шедшей вдоль улицы, помещались танцевальная зала и гостиная, а короткую, простиравшуюся в глубь грязного двора, занимали — столовая, кухня и «номера» для приезжих офицеров.

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Нимӗнле пылчӑк, салхулӑх, пурнӑҫӑн тӗксӗм пӗрешкеллӗхӗ ҫукчӗ, ӳт-пӳре хаваслӑхчӗ, чун-чӗре таса та ҫутӑ, вӑл ним шухӑшсӑр савӑнӑҫпа вылять.

Не было грязи, тоски, однообразия жизни, в теле чувствовалась бодрость, душа была светла и чиста и играла бессознательной радостью.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Чун-чӗринче тата унӑн ӗлӗкхи, ача чухнехи, текех ӗнтӗ каялла нихӑҫан ҫаврӑнса килеймен ҫакнашкалах ялтӑр ҫуркуннесем тӗлӗшпе кӗвӗҫӳллӗреххӗн тунсӑхлани те, хӑйӗн таса, ачаш чеченлӗхлӗ иртсе кайнӑ кунӗсене шӑппӑн, ним ҫилӗсӗр ӑмсанни те пурччӗ.

И была у него в душе ревнивая грусть по его прежним, детским, таким ярким и невозвратимым веснам, была тихая, беззлобная зависть к своему чистому, нежному прошлому…

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ылттӑн ҫӳҫӗ ун ҫӳллӗ, таса ҫамки тавра шултӑран та пӗтӗммӗн пайӑркалана-пайӑркалана ӳкнӗ, тӑват кӗтеслӗ, ҫӑра, хӗрхӗлтӗм, пысӑк мар сухалӗ, юри хутлантарса тухнӑ евӗр, пӗр-тикӗс хумсемпе тӗп-тӗрӗссӗн йӑрӑмланса выртнӑ, самаях калӑплӑ та хитре пуҫӗ вара, питех те ырӑ ӳкерчӗклӗ ҫара мӑйӗпелен пӗрле, грек паттӑрӗсенчен е ӑсчахӗсенчен пӗрин пуҫӗ пекех мӑнаҫлӑ, — вӗсен чаплӑ бюсчӗсене Ромашов ӑҫта-тӑр гравюрӑсенче курнӑччӗ.

Золотые волосы падали крупными цельными локонами вокруг его высокого, чистого лба, густая, четырехугольной формы, рыжая, небольшая борода лежала правильными волнами, точно нагофрированная, и вся его массивная и изящная голова, с обнаженной шеей благородного рисунка, была похожа на голову одного из тех греческих героев или мудрецов, великолепные бюсты которых Ромашов видел где-то на гравюрах.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Эпӗ турра ӗненместӗп, Ромашов, анчах хӑшпӗр чухне таса юравҫӑсем, тӗншӗн чунне паракансемпе сӑваплӑ чӑтӑмҫӑсем пирки те шухӑшлатӑп, асӑмра канонсемпе кӑмӑла ҫемӗҫтерекен акафистсене ҫӗнӗрен кӑлара-кӑлара тӑрататӑп.

Я не верю в бога, Ромашов, но иногда я думаю о святых угодниках, подвижниках и страстотерпцах и возобновляю в памяти каноны и умилительные акафисты.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ун вырӑнне ҫӳҫӳ сан питӗ-питӗ таса та ҫав тери ҫинҫе, хыҫалта вӑл, айвантарах та ӗҫлӗ сӑнпала, калама ҫук тирпейлӗн, чӑмаккаланса пухӑннӑ, ҫавӑнпах пуль, ӑна пӳрнепе хуллен-хуллен тытса, сӗртӗнсе пӑхас килет.

Но зато твои волосы так чисты и тонки и сходятся сзади в узел с таким аккуратным, наивным и деловитым выражением, что хочется тихонько потрогать их пальцами.

IV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Анчах ҫӗр иртнӗ, кун мӑраннӑн та йӗрӗнчӗклӗн йӑраланса шунӑ, каҫ килсе ҫитнӗ — ӑна каллех ҫав таса та ҫутӑ ҫурталла, канлӗ пӳлӗмсем, ҫак лӑпкӑ та хаваслӑ ҫынсем, пуринчен ытла хӗрарӑмӑн пылак шӑршӑллӑ илемӗ, ачашлӑхӗпе илӗртӗвӗ патнелле чӑтмалла мар вирлӗн сӗтӗрнӗ.

Но проходила ночь, медленно и противно влачился день, наступал вечер, и его опять неудержимо тянуло в этот чистый, светлый дом, в уютные комнаты, к этим спокойным и веселым людям и, главное, к сладостному обаянию женской красоты, ласки и кокетства.

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

 — «Таса чиркӳ кун пирки шарламасть».

«Святая церковь о сем умалчивает».

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

 — «Виҫҫӗмӗшӗнчен ҫакӑ хаклӑ мар», е: «Кун пирки таса чиркӳ мӗнлерех шухӑшлӑ?»

 — «Сие в-третьих не важно», или: «Какого мнения о сем святая церковь?» —

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл каласа пӗтермерӗ, аллине ӗшенчӗклӗн сулчӗ те, ҫамрӑк офицер енне ҫурӑмӗпе ҫаврӑнса тӑрса, йӑлт курпунланнӑскер, пӗкӗрӗлсе пусӑрӑннӑскер, килнелле, хӑйӗн таса мар, ватӑ хусах хваттернелле, лӗмсӗртетрӗ.

Он не договорил, устало махнул рукой и, повернувшись спиной к молодому офицеру, весь сгорбившись, опустившись, поплелся домой, в свою грязную, старческую холостую квартиру.

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ку ӗнтӗ вӑл айӑпсӑррине, унӑн кӑмӑлӗ таса пулнине ҫеҫ кӑтартса парать.

И это было для меня явным свидетельством душевной его простоты.

Ҫирӗм виҫҫӗмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Эпӗ Эрнене калаҫма юлташ пулнӑ пирки ҫеҫ мар, тата тӳрӗ кӑмӑллӑ, таса череллӗ, ырӑ шухӑшлӑ пулнӑ пирки те юрататтӑм.

Но Пятница нравился мне не только потому, что у меня была возможность разговаривать с ним.

Ҫирӗм иккӗмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Виҫӗ кун иртсен ҫеҫ эпӗ киле таврӑнтӑм (халӗ ӗнтӗ эпӗ хамӑн палаткӑпа ҫӗрпӳртӗме «кил» тетӗп), ҫав тӗлӗнмелле илемлӗ улӑх ҫинчен шухӑшлама пуҫларӑм, унӑн паха вырӑнӗ ҫинчен, унти вӑрмансем, улма-ҫырла йывӑҫҫисем ҫинчен, ҫав улӑх сивӗ ҫилсенчен хӳтӗ вырӑнта пулни ҫинчен, унта мӗн чухлӗ таса та лайӑх ҫӑлкуҫӗсем пулни ҫинчен шухӑшларӑм.

Лишь через три дня я добрался до дому (так я буду теперь называть мою палатку и пещеру) и с восхищением вспоминал чудесную долину, открытую мной, представлял себе ее живописное местоположение, ее рощи, богатые плодовыми деревьями, думал о том, как хорошо она защищена от ветров, сколько в ней благодатной родниковой воды.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Пӗр сӑрт тӑрринчен пӗчӗк шыв юхса анать, шывӗ таса та сивӗ.

На вершине одного из холмов брал свое начало студеный и быстрый ручей.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Страницы:

Сайт:

 

Статистика

...подробней