Поиск

Шырав ĕçĕ:

тӑван сăмах пирĕн базăра пур.

тӑван (тĕпĕ: тӑван) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Ҫук, тӑван, пӗлмеҫҫӗ-ха сана, — хирӗҫлерӗ пристав, — вӑрӑ-хурах эсӗ!
– Нет, брат, тебя еще не знают, – возразил пристав. – Ты разбойник.

Иккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Эпир «ӑнланмалла мар вырӑс ҫынни ҫинчен», пирен Тӑван ҫӗршывӑн «пӗлмелле мар вӑрҫӑ потенциале» ҫинчен пирӗн тӑшман ирӗксӗрех «пӗтӗм чӗререн» каласа панине илтсе мӑнкӑмӑллантӑмӑр.
Мы гордились, слушая, как враг перед нами «от всего сердца» рассказывал «о непонятом русском человеке», «о невозможности узнать военный потенциал» нашей Родины.

Юлашкинчен калани // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Документсем уҫҫӑн кӑтартса пани умӗнче каялла чакма тытӑннӑскер, Совет Союзӗн айӑплаканӗ панӑ ыйтусемпе стена ҫумне хӗсӗнсе ларнӑскер, «Германин иккӗмӗш наци» ирӗксӗрех, шӑл витӗр, манӑн Тӑван ҫӗршывӑн вӗҫӗмсӗр анлӑ хирӗсенчи ҫапӑҫусенче, Хӗрлӗ Ҫар хыттӑн пыра-пыра ҫапнипе фашизмӑн унччен никама парӑнман темӗн пысӑкӑш ҫарӗ мӗнле арканса пыни ҫинчен каласа кӑтартрӗ.
Перед открытыми документами, начавший отступать назад, прижатый к стене вопросами обвинителя от Советского Союза, без принуждения «второй нации Германии», он рассказывал сквозь зубы, о битве на бесконечных полях моей Родиной, о победе Красной Армии над никем непобедимым ранее фашизмом, о том как шла большая война.

Камӑн чӗри хавшакрах, кам чи пысӑк тӗрӗслеве тӳсеймест, кам тӑван ҫӗршывне чапа кӑларассишӗн пурнӑҫне пама хатӗр мар, вӑл хӑйне хирӗҫ вӑркӑнса пыракан, вилӗм кӳрекен тӑвӑл урлӑ сиксе каҫса кайма ручкӑна хӑй ҫинелле туртса илет те, тепӗр самантӗнче пульӑсем касса ҫурнӑ хырӑмпа, е хуҫӑлса ӳкнӗ ҫунатпа аялалла вӑркӑнать.
Тот, кто малодушен, кто не выдерживает чудовищного нервного напряжения, кто не чувствует себя в силах погибнуть для победы, тот инстинктивно рванет ручку на себя, чтобы перескочить несущийся на него смертельный ураган, и в следующее мгновение его самолет полетит вниз с распоротым брюхом или отсеченной плоскостью.

7 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Ку улӑх вара пирӗн тӑван ҫӗршывӑн Саратовпа Тамбоври пек е тата ытти лайӑх вырӑнсене аса илтерет, вӑл юр кӗрчӗпе витӗннӗ.
Эта долина была завалена снеговыми сугробами, напоминавшими довольно живо Саратов, Тамбов и прочие милые места нашего отечества.

Бэла // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

— Чимӗр-ха, мӗншӗн тӑван килне каяссишӗн пултӑр?
— Помилуйте, отчего же с тоски по родине.

— Мӗнле-ши вара? — тесе ыйтрӑм эпӗ Максим Максимычран: — вӑл чӑнах та ҫавӑрнӑ-ши ӑна хӑй енне, е лешӗ тӑван килне каясшӑн пулнипе тыткӑнра ҫунса пӗтсех кайнӑ-ши?
— А что? — спросил я у Максима Максимыча, — в самом ли деле он приучил ее к себе, или она зачахла в неволе, с тоски по родине?

Акӑ вӑл, пирӗн тӑван анне — Россия!
Вот она, матушка Россия!

4 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Ҫакӑн ҫине пӑхса утнӑ май, Мересьев хӑй тӗллӗн шухӑшласа пычӗ: нимӗҫсем те ҫавӑн пекех пирӗн уйра тымар ярасшӑн, пирӗн сӗткенсемпе туласшӑн, пирӗн пуянлӑхсемпе усӑ курса, намӑса пӗлмесӗр ӑна хӑрушла хупласа хурасшӑн, хӗвеле картласа лартасшӑн пулнӑ; ӗҫлеме юратакан хӑватлӑ халӑха тӑван уй-хирсенчен, унӑн хулисенчен хӑваласа кӑларасшӑн, унтан пурне те туртса илесшӗн, унӑн юнне ӗмсе типӗтсе лартасшӑн, ҫумкурӑкӗ ҫак ыраш пӗрчисене путлантарнӑ пек путарса лартасшӑн пулнӑ.
И думалось Мересьеву: вот так и фашисты хотели пустить корни на нашем поле, налиться нашими соками, подняться на наших богатствах нагло и страшно, заслонить солнце, а великий, трудолюбивый, могучий народ вытеснить с его полей, из его огородов, лишить всего, иссосать, заглушить, как бурьян заглушил эти чахлые колоски, уже потерявшие даже внешне форму сильного, красивого злака.

Вӑл ыранхи кун ҫинчен мар, пулас ҫапӑҫу ҫинчен мар, вилмелле пуласси ҫинчен те мар, тахҫан Камышин хули хӗрринче вӗсем валли юрланӑ шӑпчӑк ҫинчен, «хӑйсен шӑпчӑкӗ» ҫинчен, Оля ҫинчен, тӑван хули ҫинчен шухӑшларӗ.
И думал он не о завтрашнем дне, не о грядущем бое, не о возможной смерти, а о далеком соловье, певшем для них когда-то на камышинской окраине, об «их» соловье, об Оле, о родном городке.

3 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Куҫса ҫӳремелли пурнӑҫ условийӗсене лексе, вӑл унпа чунтанах киленчӗ, ют ҫӗршывсем тӑрӑх нумай ҫӳренӗ хыҫҫӑн хӑйне хӑй тӑван килне лекнӗ пек туйрӗ.
Попав наконец в родную атмосферу бивачной жизни, он наслаждался ею вполне, чувствуя себя очутившимся в родном доме после долгого скитанья по чужим краям.

2 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Кивӗ йывӑҫ, тусан, нафталин шӑршине, вуншар ҫулсем хушши усӑ курса пураннӑ кивӗ япаласен шӑршине туйсан, Алексей нумай ҫӗрте ҫӳренӗ хыҫҫӑн тӑван килне пырса кӗнӗ пекех хумханса кайрӗ.
Почувствовав знакомый запах старого дерева, пыли, нафталина, всех этих десятилетиями верой и правдой прослуживших старых вещей, он даже заволновался, как будто после долгих скитаний попал под родную крышу.

6 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Радио тӑрӑх диктор сасси Хӗрлӗ Ҫар ҫав-ҫав хуласене хӑварни ҫинчен пӗрре ҫеҫ мар пӗлтернисене илтсен, ӑна нимӗҫ унӑн хӑйӗн килне пырса кӗнӗ пекех, нимӗҫ унӑн чунтан юратнӑ тӑван амӑшне асаплантарнӑ пекех туйӑнчӗ; унӑн амӑшӗ тутине юн тухичченех ҫыртса, мӑнаҫлӑ чӗрепе шӑппӑн асапланса, аллисене ывӑлӗ енне тӑснӑ пек курӑнчӗ.
Когда голос диктора по радио объявлял, что Красная Армия оставила такие-то и такие-то города, ему казалось, что немцы пришли в его собственный дом, что немцы мучили его любимую родную мать, что его мать кусая губы в кровь, страдая тихо гордым сердцем, протягивает к сыну руки.

5 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Кӑнтӑр енче Тӑван ҫӗршывӑн малалли кунҫулне татса паракан ҫав тери хаяр ҫапӑҫусем пынӑ чух, тылра алӑсене усса лармалла пуласси Алексее пӗр канӑҫ та паман.
Алексею не давало покоя, что пока на юге идут жестокие бои, чтобы продлить жизнь Родины, он вынужден сидеть в тылу опустив руки.

Апла пулсан, кашни минутрах чӑн-чӑн этем пулассишӗн, чан-чӑн совет ҫынни, Тӑван ҫӗршывшӑн ҫапӑҫма пултаракан воин пулассишӗн кӗрешме тӑрӑшмалла.
Стало быть, каждая минута этих долгих и вместе с тем коротких двадцати восьми дней должна быть борьбой за то, чтобы стать настоящим человеком.

Алексейӑн пӗтӗм чун-чӗри, пӗтӗм кӗлетки лере, Тӑван ҫӗршывӑн пурнӑҫне татса паракан ҫапӑҫусем пулса пынӑ ҫӗре туртӑнчӗ.
Все желание Алексея, все его туловище тянулось в местам сражений, где решалась судьба Родины и жизнь государства.

Каяканӗсем савӑнӑҫлӑ, хаваслӑ пулнӑ, вӗсем хӑйсене кашни пӗлӗт татӑкӗ хыҫӗнчех вилӗм сыхласа тӑнӑ ҫӗре мар, мирлӗ тӑван гарнизонсене кайнӑ пек туйнӑ; ӑсатаканнисен сӑнӗсем ҫинче вӗсем хӑйсен черечӗ ҫитменшӗн кӑмӑлсӑр пулни, кӳренни палӑрнӑ.
Отъезжающие были веселы, возбуждены, как будто ехали они не туда, где за каждым облачком стерегла их смерть, а в родные мирные гарнизоны; на лицах провожавших отражались нетерпение, грусть.

Акӑ эсӗ, шлепкелли: камшӑн — вӑрҫӑ, саншӑн — тӑван аннӳ пулас, кӗрсе ларнӑ сарӑлса!..
Вон ты, в шляпке: кому война, а тебе, знать, мать родна, — расселась!..

Тӑван ҫӗр — амортизаторсем валли ытла та хаклӑ материал, — кӑмӑлсӑр ответ пачӗ те Мересьев, темшӗн хӗлле хӑй упаленсе иртнӗ, ҫунса кайнӑ вилӗ яла аса илчӗ.
Родная земля — слишком дорогой материал для амортизаторов, — неприветливо отозвался Мересьев, вспомнив почему-то пепелище мертвой деревни, по которой он проползал зимой.

Эх, халӗ ҫак тусанлӑ кузов ҫине сиксе кӗрсе ларасчӗ те, каҫаллапа фронта, тӑван аэродрома ҫитме пулатчӗ! — тесе шухӑшларӗ Мересьев.
Вот прыгнуть бы в этот пыльный кузовок, а к вечеру, глядишь, был бы уже на фронте, на родном аэродроме!

1 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика