Поиск

Шырав ĕçĕ:

шухӑшларӗ (тĕпĕ: шухӑшла) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

«Тата темиҫе ҫултан эпӗ, чӑнах та, пӗтӗмпех ураланса ҫитетӗп», — шухӑшларӗ вӑл.
У ней была мысль: «Через несколько лет я уж буду в самом деле стоять на своих ногах».

XI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫапла, вӑл паян ӗҫлесе ывӑнчӗ те, хӑй вара, нумай-нумай япала ҫинчен (ытларах хальхи пурнӑҫ ҫинчен) шухӑшларӗ: вӑл питӗ лайӑх, тулли!
Да, ныне она наработалась и отдыхает, и думает о многом, о многом, все больше о настоящем: оно так хорошо и полно!

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫапла, пӗрре кӑнтӑрлахи апат хыҫҫӑн, Вера Павловна хӑйӗн пӳлӗмӗнче ҫӗлеме ларчӗ, ҫӗленӗ май шухӑша путрӗ, питӗ лӑпкӑ шухӑшларӗ вӑл, шухӑшласса пӗртте ун ҫинчен мар, ахаль ҫеҫ, тӗрлӗрен ӗҫсем ҫинчен, хуҫалӑх ҫинчен, мастерской ҫинчен; хӑйӗн урокӗсем ҫинчен шухӑшларӗ, варӑ вӑл майӗпен-майӗпен ун ҫинчен шухӑшлама тытӑнчӗ, вӑл ун ҫинчен мӗншӗн час-часах шухӑшлани паллӑ мар; асаилӳсем, вак-тӗвексем, тӗрлӗрен ыйтусем сиксе тухрӗҫ, пысӑкланса, нумайланса пычӗҫ, акӑ вӗсем унӑн пуҫӗнче пинӗн-пинӗн мӗлтлете-мӗлтлете иртрӗҫ, ӳснӗҫем ӳссе пырса, пӗр ыйту: мӗн пулчӗ-ха мана? текен ыйту тухса тӑчӗ.
И вот, однажды после обеда, Вера Павловна сидела в своей комнате, шила и думала, и думала очень спокойно, и думала вовсе не о том, а так, об разной разности и по хозяйству, и по мастерской, и по своим урокам, и постепенно, постепенно мысли склонялись к тому, о чем, неизвестно почему, все чаще и чаще ей думалось; явились воспоминания, вопросы мелкие, немногие, росли, умножались, и вот они тысячами роятся в ее мыслях, и всё растут, растут, и всё сливаются в один вопрос, форма которого всё проясняется: что ж это такое со мною?

XXIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Нивушлӗ тавҫӑрса илчӗ?» — шухӑшларӗ Кирсанов.
Неужели догадался?» — подумал Кирсанов.

XXII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

«Турӑҫӑм, мӗнешкел илемлӗ хӗрарӑм! — шухӑшларӗ И, хӑйне ӳпкелесе.
«Боже, какая красавица она у меня, — подумал И.

I // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 90–106 стр.

Ӑнланмалла мар, ӗненмелле мар, шухӑшларӗ Вера Павловна, киле таврӑннӑ май, халӗ ӑна пӑвнӑ хыҫҫӑн канса выртнӑ пек туйӑнчӗ.
Непонятно, невероятно», — думала Вера Павловна, возвращаясь домой, и чувствовала себя отдыхающей после удушья.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

хӑмасемпе ҫеҫ пӳлсе хунине курчӗ, ҫавӑнпа, ҫынна хаклама пӗлекенскер, Лопуховсем патӗнче нумай ларчӗ пулин те, вӑл хӑйне пӗрмаях йӗркеллӗ тыткаларӗ; вӑл ытлашши савӑнмарӗ, ытларах ялти лӑпкӑ пурнӑҫ ҫинчен шухӑшларӗ, чунтан савӑнса, Лопуховсен чухӑнрах пурнӑҫне тӗплӗнрех пӗлме тӑрӑшрӗ, ӑна вара шӑпах ҫапла пурӑнмалла пек, урӑхла пурӑнма та юраман пек, чухӑнрах пурӑнӑҫ чухне ҫеҫ ҫын чӑн-чӑнах телейлӗ пулма пултарнӑ пек туйӑнчӗ, ҫавӑнпа вӑл Сержа эпир пурӑнма Швейцарине кайӑпӑр, сӑртсемпе хирсем хушшинче, кӳлӗ хӗрринче ларакан пӗчӗк пӳртре вырнаҫӑпӑр, пӗр-пӗрне юратса пурӑнӑпӑр, пулӑ тытӑпӑр, хамӑр пахча ҫимӗҫсене пӑхса ӳстерӗпӗр, терӗ; Серж: эпӗ йӑлтах килӗшетӗп, анчах эсӗ тепӗр виҫӗ-тӑватӑ сехетрен мӗн калассине кӗтетӗп, терӗ.
Жюли держала себя солидно и выдержала солидность без малейшего отступления, хотя просидела у Лопуховых долго; она видела, что тут не стены, а жиденькие перегородки, а она умела дорожить чужими именами, в азарт она не приходила, а впадала больше в буколическое настроение, с восторгом вникая во все подробности бедноватого быта Лопуховых и находя, что именно так следует жить, что иначе нельзя жить, что только в скромной обстановке возможно истинное счастье, и даже объявила Сержу, что они с ним отправятся жить в Швейцарию, поселятся в маленьком домике среди полей и гор, на берегу озера, будут любить друг друга, удить рыбу, ухаживать за своим огородом; Серж сказал, что он совершенно согласен, но посмотрит, что она будет говорить часа через три-четыре.

Жюлипе Верочка каллех кӑшкӑрашрӗҫ, каллех питӗ ҫепӗҫ калаҫрӗҫ, сывпуллашнӑ чухне ҫав тери йӗркеллӗ ҫынсем пулса тӑчӗҫ, вара Жюли Верочка мӗншӗн мастерской уҫни ҫинчен ыйтса пӗлме шухӑшларӗ, — ку таранччен вӑл ыйтма шухӑшламанччӗ.
Жюли и Верочка опять покричали, опять посолидничали, при прощанье стали вовсе солидны, и Жюли вздумала спросить, — прежде не случилось вздумать, — зачем Верочка заводит мастерскую?

«Ӑна нимӗн те тума ҫуккине пӗлет, ирсӗр», — шухӑшларӗ те Марья Алексевна, Лопухова: малтан эпӗ хӗрсе кайрӑм, амӑшӗ-ҫке-ха, халӗ вара лӑпкӑн калаҫма пултаратӑп, терӗ.
«Знает, подлец, что с ним ничего не сделаешь», — подумала Марья Алексевна и сказала Лопухову, что в первую минуту она погорячилась, как мать, а теперь может говорить хладнокровно.

XXIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Мерцалов нумайччен шухӑшларӗ, хӑйне ҫавӑн пек, теветкеллӗ ӗҫрен пӑрма вӑл та «анчах» шырарӗ, анчах вӑл нимӗнле «анчах» та шыраса тупаймарӗ.
Мерцалов долго думал, тоже искал «но» для уполномочения себя на такой риск и тоже не мог придумать никакого «но».

XXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вунпилӗк минут хушши, ҫамкине пӗркелентермесӗр, вӑл ҫапла шухӑшларӗ:
Первую четверть часа, не хмуря лба, он думал так:

Пӗрремӗш монолога каланӑ хыҫҫӑн вӑл темскер шухӑшларӗ, анчах мӗн шухӑшланине хӑй те пӗлмерӗ, вара иккӗмӗш монологра хӑй пӗрремӗшӗнче мӗн шухӑшланине ӑнлантарса пачӗ; «Ирӗке кӑтартнӑ хыҫҫӑн ҫынна ирӗке кӑлармасӑр хӑварма юрамасть», — кун хыҫҫӑн вӑл икӗ сехет шухӑшларӗ; Сӗменовски кӗпер патӗнчен Выборгскӑя ҫитиччен сехет ҫурӑ тата хӑй кушетки ҫинче ҫур сехет иртнӗ; вунпилӗк минут хушши ҫамкине пӗркелентермесӗр шухӑшларӗ, сехет те хӗрӗх пилӗк минут хушши ҫамкине пӗркелентерсе шухӑшларӗ, икӗ сехет иртсен хӑйне ҫамкинчен ҫапрӗ те, «Гоголь почтмейстерӗнчен те начартарах, ҫуламан пӑру!» тесе, сехет ҫине пӑхса илчӗ.
Первым монологом он предположил что-то, только что именно предположил, сам не знал, а во втором монологе объяснил себе, какое именно в первом сделал предположение; «Не годится, показавши волю, оставлять человека в неволе», — и после этого думал два часа: полтора часа по дороге от Семеновского моста на Выборгскую и полчаса на своей кушетке; первую четверть часа думал, не нахмуривая лба, остальные час и три четверти думал, нахмурив лоб; по прошествии же двух часов ударил себя по лбу и, сказавши «хуже гоголевского почтмейстера, телятина!» — посмотрел на часы.

Иккӗмӗш курка ӗҫрӗ, виҫҫӗмӗшне ӗҫрӗ те креслӑра ларсах ҫывӑрса кайрӗ, вара Матрена: ку та пирӗнни пекех ӗҫсе тултарнӑ пулмалла, тесе шухӑшларӗ, Павел Константинычӗ харлаттарсах ҫывӑрать ӗнтӗ; Матрена сӑмаварпа чей куркисене пуҫтарса, кухньӑна илсе кайма тӑчӗ.
Выпил вторую чашку, выпил третью и задремал в креслах, должно быть, тоже нализался, как наше-то золото, по рассуждению Матрены, а золото уже храпело; Матрена окончательно ушла в кухню, убрав самовар и чашки.

XVII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӑл Б. г-жа хӑй пирки каласа пани ҫинчен ҫеҫ шухӑшларӗ, ҫавӑн ҫинчен г-жа ӑнлантарса панӑ пирки шухӑшлама пултараймарӗ.
Он был так занят открытием, которое г-жа Б. сделала ему, что не мог заниматься ее объяснениями по случаю этого открытия.

XIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Марья Алексевна шӑпах ҫав калаҫӑва пула ӗнтӗ Дмитрий Сергеичпа калаҫни Верочкӑшӑн хӑрушла пулас ҫук тесе шухӑшларӗ; Марья Алексевна ку калаҫӑва илтиччен те ҫаплах шухӑшланӑ, — халӗ вӑл калаҫусем Верочкӑна усӑ та парӗҫ, айван хӗр шухӑшӗсене пӑрахма тата Михаил Иванычпа венчете тӑрса ӗҫе хӑвӑртрах пӗтерме пулӑшӗҫ, тесе шухӑшларӗ.
Вот именно этот подслушанный разговор и привел Марью Алексевну к убеждению, что беседы с Дмитрием Сергеичем не только не опасны для Верочки, — это она и прежде думала, — а даже принесут ей пользу, помогут ее заботам, чтобы Верочка бросила глупые неопытные девические мысли и поскорее покончила венчаньем дело с Михаилом Иванычем.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

«Юрать, каҫарӑр, Марья Алексевна», — шухӑшларӗ вӑл, Павел Константиныч патне пырса.
«Хорошо, — подумал он, — извините, Марья Алексевна», — и подошел к Павлу Константинычу.

Ҫапла шухӑшларӗ те кантра илсе ун ҫине хӑмисене тирсе тухрӗ, икӗ ҫыхӑ турӗ.
Он нанизал дощечки на веревку — образовались две связки.

Застава хыҫне // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 75–89 стр.

Тӑн ҫухатсан, шӑршлаттармалли спирт ҫук-ҫке манӑн», — шухӑшларӗ вӑл, амӑшӗ кӗнине курсан ура ҫине тӑрса.
Ведь у меня нет нюхательных спиртов от обмороков», — думал он, вставая при появлении матери.

«Чӗлхе питӗ вӑрӑм ҫав ман, нумай инкек кӑтартнӑ вӑл мана!» — тесе шухӑшларӗ Матрена.
«Язычок мой проклятый, много он меня губил! — думала Матрена.

— Бюсчӗ питӗ лайӑх, — терӗ Сторешников, хӑй кӑмӑлланӑ хӗре лайӑх хак панипе хавхаланса; халӗ вӑл, ку таранччен хӑяйманскер, Жюлине комплиментсем калама пултаратӑп тесе шухӑшларӗ: — унӑн бюсчӗ ытарма ҫук лайӑх, анчах, паллах, кунта урӑх хӗрарӑмӑн бюстне мухтани — Жюлирен мӑшкӑлласа кулни пулӗччӗ.
— Бюст очень хорош, — сказал Сторешников, ободрявшийся выгодными отзывами о предмете его вкуса и уже замысливший, что может говорить комплименты Жюли, чего до сих пор не смел, — ее бюст очарователен, хотя, конечно, хвалить бюст другой женщины здесь — святотатство.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика